Просто Маша (СИ) - Mazai-Krasovskaya Jana - Страница 17

Ну… действительно мрачновато, странно, что я этого не замечала. С другой стороны… ночь же. Собственно, проверить я хотела исключительно домашнюю библиотеку, те самые маггловские книги, а не обстановку комнаты и уж точно не ее дизайн.

А книг-то здесь действительно прилично! Так, шкафы в порядке, ничего рассохшегося нет, лак подновлен и даже одного цвета, это я еще в первые дни успела, но действительно разномастные. Хм. Сделаем стенку. Нет, не сейчас, завтра утром. И не стенку, а стеллаж от пола до потолка. И пофиг на обои, их и видно не будет.

Ремонт — это то еще испытание для семьи, не факт, что Тоби с Эйлин это переживут. А уж в компании со мной… Мужика мне точно жаль. Хотя Эйлин жалко больше, но пока я в ней… врагам лучше не появляться. Кстати, читала, что от Авады можно уклониться, а вот отбить? Через стены она вроде не проходит? А через сковородки? С этой успокаивающей мыслью я наконец добралась до родного диванчика и отключилась.

Комментарий к 7. Ремонт всеобъемлющий По поводу шипперства, хейтерства и наоборот, плиз, читайте шапку.

Это. Не. Канон. И канона не будет, естественно.

Изменения накрыли героев скоропостижно. И если кому-то из комментаторов так нужно, чтобы десятилетний Снейп (или другие мои герои) соответствовали их канонным ожиданиям, где они описаны взрослыми (или выросшими) им лучше сразу расстаться – и со мной, и с этой работой.

====== 8. Новый выход в старый мир ======

После такого откровения про Тобиаса, которое он сам, кстати, так и не вспомнил, а мы молчали, хотелось просто спокойствия, чтобы тихо-мирно прийти в себя. И больше никаких потрясений. А потому мы тихо трудились в подвале на свое собственное благо — с удовольствием, с огоньком даже, конечно, в переносном смысле. Тоби и не думал роптать на «вторую рабочую смену», управлялся просто любо-дорого. Эйлин, кажется, оценила. Она вообще многое оценила, счастье, что хоть не провоцировала мужа — не то воспитание. Хотя это только для меня счастье, наверное. Им-то, бедным, вовсе и нет. Да, надо разбираться, и побыстрей. Боязно — это не домашние проблемы с рукоприкладством мужика и гноблением ребенка, это куда опаснее, но крутиться надо.

Северус обживался в новой школе, и за первую неделю его пригласили-таки в гости целых три раза: тот самый Майк, с которым он теперь, кажется, приятельствовал достаточно близко, Колин, племянник завуча, который нас по школе водил, и… Лили Эванс. Наш мальчик мудро пригласил их всех — в ответ. И еще более мудро — разом. Ну что, напечем плюшек и будем поглядеть.

А пока радовало больше всего то, что он спокойно отреагировал, когда я спросила его про Лили. И сам рассказал, что познакомился с ней не в школе, а у реки, где частенько гулял, скрываясь за кустами. Она там же пряталась — страдала после школы, получив плохую оценку. По латыни, да. Это была первая в ее жизни плохая оценка, так что зареванная девочка вывалила все, не глядя — главное, он не был ее одноклассником и даже учился в другой школе. Северус пожалел — помог. Естественно, потом разговорились.

Поболтать «с нормальным человеком» оказалось приятно — с ним это тоже было впервые, так что, естественно, понравилось. Вот только говорить о том, что его больше всего волновало, он не мог. Разве можно с посторонними — о таком?

«Значит, все пошло уже не так, как в каноне», — с облегчением сделала вывод я. Там он, кажется, из кустов подглядывал, как Лили на качелях качалась. И дело было летом, так что тут они встретились раньше. Раньше, да не так. Чудненько.

А еще оказалось, что все это произошло как раз когда я «прибыла» и даже занялась «сковородочным воспитанием», так что к реке ребенок пошел, чтобы как следует подумать над тем, что происходит с матерью и как с этим бороться. Дома ему было просто не по себе.

И то, что девочка тоже волшебница, он до сих пор не знал! Фу-у-ух. И я ему пока об этом не скажу. Или сказать? Ладно, поживем-увидим. Главное, запечатление не состоялось. Все-таки нам в этом мире, кажется, везет. Ну-ка переплюнем, чтоб не сглазить.

А везение продолжалось. Хотя мы тоже приложили все усилия для этого.

Объявление с рисунками приведенных в порядок шкафов, которые сделал Тобиас, я оставила в школе — по договоренности, конечно, заодно и воспользовалась помощью секретаря, которая разрешила дать свой телефон — с указанием удобного ей времени для звонков, так что даже с этим проблема была худо-бедно решена. За небольшой процент, естественно — благотворителей в этом мире немного, а мадам секретарь — не Армия спасения.

Северус же распространил их в классе — брали с удовольствием — рисунки были красивые, и следующим вечером у нас уже состоялись «смотрины». Шкафы ушли влет — кажется, мы продешевили, но получили ровно сколько запрашивали. Повышать уже заявленную цену — дурной тон, так что выгадывать на этом я не стала и Тобиасу не дала. Нужная сумма есть, хватит на многое, в том числе на самое главное.

Нам словно кто ворожил — так все начало удачно складываться. Тоби, хоть и ворчал, но я-то понимала, что коммерческий успех от продажи двух шкафов его просто восхитил. Он даже спину держать стал иначе. А потом его продвинули на работе — совсем немного, но однажды вечером он вернулся поздно, но довольный, как удав: ему доверили настройку чего-то там, и он уже справился. Так что его собирались перевести на более квалифицированную работу.

Решила его немного порасспросить и узнала интересные детали. Началось все с того, что начальница Тоби не смогла идентифицировать своего работника, когда встретила еще на подходе к фабрике — а он поздоровался, конечно. Та удивилась, слово за слово, Тобиас, не будь дурак, всю нашу легенду и выдал. Она же простая, коротенькая. Мадам растрогалась, видимо, хотя виду не подала.

Дружки-приятели, правда, были в изумлении, ну так он с ними еще не окончательно слился, то есть спился, да и на их фоне теперь смотрелся довольно выгодно, а вкупе с этим слова «жена наконец выздоравливает» оказались все же волшебными — окружающие оценили «подвиг отца семейства». Глубоко оригинальная мысль приятелей «продать штаны, чтобы хорошо повеселиться всю неделю» положительного отклика у Тоби не нашла, как и их намеки, что теперь он будет якобы «к юбке привязан». «Эти магглы» больше авторитета не имели — поняла я в конце концов. Да. Серьезный шаг сделан. Надеюсь, для того, кто уже осознал себя магом, хоть и бывшим, хода назад не будет. Потому что я реально хочу найти того, кто такое сотворил с человеком, и… сделать как минимум то же самое. А как максимум, лучше не говорить, я сама иногда своих зверских наклонностей стесняюсь.

А еще кормилец принес сумму почти вдвое большую, чем обычно. Теперь можно будет готовить мясо раз в неделю, — прикинули мы с Эйлин. Ну и еще кое-какие приятности и полезности.

Странное что-то со мной происходило — я начала чувствовать себя частью этой семьи. Непростой, не совсем удачной, даже опасной семьи — но все же. Дележ тела с его настоящей и законной хозяйкой, конечно, был, но стоило мне обидеться в стиле «злые вы, уйду я от вас», как за меня хватались руками и ногами. Образно говоря, конечно. Но куда они без меня… Ответственность я чувствовала, да и мне деваться было некуда. И я снова ощущала себя любимой бабушкой, а это дорогого стоило.

Хотя Эйлин, да и Северус искали, какие могут быть возможности пересадки меня в отдельное тело, но так ничего и не нашли. Ну не в школьных же учебниках, ясен пень! Библиотека Принцев, где, по словам Эйлин, такое точно должно было быть, оставалась недостижимой. Пока.

Оборотное зелье становилось все более актуальным. А значит, надо было решать вопрос с совой.

*

Ах, эти парикмахерские семидесятых! И «химия», да… После которой мы едва узнали сами себя. Волосы прекрасно осветлились без специальных усилий — составы для завивки в те времена были отнюдь не «био», а очень даже «хим». Откуда и название, кстати, которое не врало. Кстати, у Эйлин исходный цвет вовсе не был черным, как вороново крыло — чай англичанка, а не индеец какой или эскимос. Обычная темная брюнетка, а теперь скорей шатенка с приятным карамельным оттенком, который прекрасно подошел ее бледной, но не белой, а немного сероватой коже. Впрочем, назову-ка я это более правильным словом — «оливковой», Эйлин так больше понравится. Хорошо, что мы хоть мысли друг друга не слышим! Спаси и сохрани нас от этого безобразия.