Он тебя не любит(?) (СИ) - Тоцка Тала - Страница 74

— Почему так долго? — кажется, Алена не на шутку испугалась, да и Макару казалось, что они идут под городом не меньше километра. — Зачем мы сюда приехали?

Но он не стал ничего говорить, лишь отнял руку, за которую она пыталась уцепиться. Поворот, массивная дверь, а там их уже ждал Ямпольский, сидевший за столом в кожаном кресле. Удивительно, но на этот раз он под пиджак надел рубашку.

— Не буду лгать, что рад вас видеть, Алена Петровна, — поднялся он навстречу, кивая Демидову.

— Что… что вам от меня нужно? — Алена в страхе обернулась на Макара, но тот встал у двери, перекрывая ей выход, и она снова посмотрела на Арсена. — Вы знаете, кто мой отец?

— В курсе, — кивнул Арсен, — уверен, его позабавит вот это кино.

Он указал кивком головы на монитор, Алена перевела взгляд и побледнела. Там она спускалась по лестнице, потом заходила в щитовую. А дальше запись с камеры, как собака несется в сторону ребенка.

— И если папа-депутат не оценит, уверен, в прокуратуре таким действиям будет дана достойная оценка, — Ямпольский внимательно смотрел на Алену, а та вдруг сникла и оперлась рукой о стол. Присесть ей никто не предложил.

— Я так понимаю, у меня есть варианты? — спросила она, не поворачивая головы.

— Правильно понимаешь, — перешел на «ты» Ямпольский, — если пойдешь нам навстречу, мне и Макару Романовичу, у тебя очень даже неплохие шансы избежать тюремного заключения.

— Я слушаю, — она сглотнула и выпрямила спину.

— Какие отношения связывают тебя с Маркеловым? — с непроницаемым лицом спросил Арсен.

Алена снова побелела, но быстро взяла себя в руки, и только пальцы, опирающиеся о столешницу, продолжали мелко подрагивать.

— Он мой любовник!

«Слава Богу!»

— Когда у вас следующая встреча?

— Сегодня…

«Бинго!»

— Тогда ты сделаешь следующее, — Ямпольский открыл сейф и достал оттуда продолговатый предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся тюбиком губной помады. — Это записывающее устройство большой мощности. Ты сядешь в машину и нажмешь вот здесь до упора, — он повернул тюбик торцом.

— Вам нужна какая-то определенная информация? — уточнила Алена, протягивая руку. — Ринат не ведет при мне важных разговоров.

— Он ждет звонка. Главное, чтобы устройство было включено, и ты должна об этом позаботиться.

— Хорошо, — Алена взяла тюбик и удивленно взглянула на Ямпольского, — ого, тяжелое.

— Пожалуйста, осторожнее, — его лицо снова стало непроницаемым, — это очень чувствительный прибор, постарайся, чтобы в сумке он лежал отдельно.

— Я поняла. Все? Я могу идти? — Алена сделала шаг к двери.

— Да, — Ямпольский сел обратно в кресло, — охрана проводит тебя наверх.

— По разводу адвокат с тобой свяжется, — добавил Макар, отходя от двери и пропуская ее к выходу. Алена прошла, не глядя на мужа, и закрыла за собой дверь.

— Итак, прииски! — вперил Ямпольский в Макара немигающий взгляд. Тот подошел и сел напротив.

— Не вопрос. Документы в работе. Мои условия — Маша. Я хочу оформить ее на себя. Значит, ты должен написать отказ.

— Ты не хочешь спросить Эву, согласна ли она, чтобы ты официально стал отцом Маши?

— Нет, не хочу. Я хочу иметь право видеть свою дочь и принимать участие в ее воспитании. Согласись, будет странно, если моя дочь при этом останется Ямпольской. Не понимаю, что тебя так веселит, — недовольно заметил Макар, глядя на ухмыляющегося Арсена. Речь шла только о Маше, после той идиллии, которую Мак наблюдал вчера в доме Ямпольских, сомнительно, что Эва захочет развода с Арсеном.

— Звони своим юристам, пусть высылают документы. Обсудим, — откинулся Ямпольский на спинку кресла с кривой улыбкой, а Макар героическим усилием сдержался, чтобы не дать ему по роже. Успеется. Пусть только Машку отдаст.

Первой мыслью, которая пришла, стоило Эве открыть глаза, что ей все приснилось. Не было ничего, ни Макара с тем безумием, которое их охватило, ни Арсена с его признаниями. Однако рубашка, в которой она так и уснула, бесспорно принадлежала Ямпольскому, и теперь для Эвы все вокруг благоухало парфюмом Арсена.

Казалось, что вся спальня им пропиталась, даже подушка пахла так, будто он проспал на ней всю ночь. Ее отец. Какой ужас. Ей прямая дорога в сумасшедший дом, там уже все глаза проглядели, спрашивают, где же наша Эвочка?..

Эва вздохнула и поплелась в душ. С Арсеном встретились за завтраком, Эва избегала смотреть ему в глаза, а он был слишком погружен в себя и сосредоточен, и даже Машка не сумела привлечь его внимание.

Эве очень хотелось спросить про Макара, но она не знала, что можно спрашивать. «Папочка, как там мой любовник, жив? Ты его еще не закатал в бетон?» В общем, в дурдом уже можно ехать сдаваться прямо сразу после забора материала на тест ДНК.

Лицо Арсена украшали ссадины — над бровью, на скуле и на губе, Макар вчера тоже разукрашенный приезжал. Ямпольский поймал изучающий взгляд Эвы и натянуто улыбнулся.

— Да, есть немного, потрепал меня твой приятель, детка.

Улыбка Эвы вышла еще более натянутой. Больше до окончания завтрака никто не проронил ни слова, даже надутая Машка. Эва отказалась брать ее с собой на выставку, по большому счету, еще и из-за предстоящего визита в клинику. Да и делать в галерее целый день ребенку определенно нечего. Так что Мария старательно демонстрировала матери свою обиду.

В клинике все прошло до обидного быстро. Эве казалось несправедливым, что такие судьбоносные решения определяются простым мазком с внутренней поверхности щеки. Но так и было, быстро, качественно, стерильно, как и обещал буклет, лежащий на стойке рецепции. И наверняка очень дорого.

— Отчего она умерла? — наконец задал Арсен этот вопрос, когда они ехали в галерею, и Эва поняла, что в клинике они думали об одном и том же. Он знал диагноз, он не об этом спрашивал.

— У нас не было денег, — ответила Эва, осознавая, что выносит ему приговор, но не имея сил смягчить свои слова. Или солгать. — Я хотела продать квартиру, но она стоила недорого, нам бы все равно не хватило, и мама не хотела, чтобы я оказалась на улице.

Арсен смотрел вперед на дорогу, и больше они не разговаривали до самого комплекса. В середине дня Эва отпустила сотрудников на обед, ей же о еде даже думать не хотелось. Чтобы отвлечься, она взялась читать о Лозанне, куда Ямпольский сразу после завершения выставки собирался везти свою семью. Фото города понравились Эве, она так увлеклась, что не сразу отозвалась, когда ее окликнула охрана.

— Эвангелина Сергеевна, вас там сестра спрашивает. Кажется, что-то случилось…

Эва вышла в зал в полной уверенности, что Алена пришла просить оставить в покое мужа и не разрушать их счастливый брак. Самое время послать назойливую родственницу, она попросила охранников оставаться рядом, но, увидев заплаканное лицо со следами самого настоящего, неподдельного горя, устыдилась своего порыва.

— Эвочка, — Алена казалась растерянной и подавленной, без своего обычного театрально-постановочного эффекта, и Эва поняла, что действительно что-то стряслось, — папа в больнице, инсульт, он просил тебя приехать. Это недалеко, я на его служебной машине, пожалуйста, поехали со мной. Мама тоже ждет…

— Хорошо, конечно, — с Эвы мигом слетела вся напускная холодность, она вдруг ощутила острую жалость к Бессонову. Все-таки, Петр Станиславович любил маму, Эву никогда не обижал, и вообще он ее дядя… Она ускорила шаг.

Охранники потянулись за ними. Эва с Аленой вышли из здания, большая черная машина стояла у самого входа. Служебная Бессонова?

— Я поеду с сестрой, а вы езжайте следом.

— Но Арсен Павлович…

— Я сама объясню Арсену Павловичу!

Алена села на заднее сиденье, Эва устроилась рядом, удивляясь про себя, зачем на служебных машинах так тонировать стекла. Прикрыла дверцу, и неприятный холодок заполз внутрь еще до того, как клацнули замки, отсекая ее от внешнего мира.

— Здравствуй, Эвочка! — раздался знакомый хрипловатый голос, Эва вжалась в сиденье, глядя то на Маркелова, который сидел на месте водителя и не сводил с нее своего немигающего взгляда, то на Алену, безучастно смотрящую в окно. — Ты ведь не откажешься у меня недолго погостить?