Он тебя не любит(?) (СИ) - Тоцка Тала - Страница 42

Она просто поживет в этом доме, там и правда чистый свежий воздух. И она не станет ни на что претендовать, Макар счастливо женат, Эва не станет мешать их браку. Она просто позволит ему позаботиться о своем ребенке и обязательно скажет правду. Когда подвернется удобный случай. Точно не сейчас, когда он за рулем, а то еще врежется куда-то от неожиданности. И пока ей слишком больно смотреть на ободок обручального кольца, которое меткой горит на безымянном пальце его правой руки.

Глава 23

Мак мельком взглянул на часы — уже половина шестого, он совсем засиделся, а ему еще надо заехать в супермаркет за фруктами для Эвы. Она ничего не просила и очень неловко отнекивалась, когда Макар каждый час звонил и переспрашивал, не хочется ли ей чего-нибудь прямо здесь и сейчас. Столько сказано и написано о прихотях беременных, и ему отчего-то было важно, чтобы Эве вот так же сильно захотелось какой-нибуд селедки. Или персиков.

— Такое бывает только в самом начале беременности, Мак, — смеялась она, но все же, в ее шоколадных глазах каждый раз вспыхивали огоньки признательности, когда он привозил корзинки с киви, гранатами или спелыми манго.

Уже вторую неделю Эва жила в его доме — он так и остался только его, Алене там не нравилось, — и каждый вечер Макар ехал не к себе в городскую квартиру, а за город. Пришлось спешно пересмотреть график работы, сбагрить часть дел подчиненным, потому что на дорогу уходило немало времени, а ночевать там Макар оставаться не мог, хоть дом и был достаточно большим.

Он знал, чувствовал, что Эве это не понравится, и уезжал после обязательной прогулки по лесу, к речке и обратно. Мак выгуливал Эву, они гуляли медленно, часто останавливались отдохнуть, но Эве очень нравилось в лесу, а Макару было вообще без разницы, где гулять, хоть вокруг дома, лишь бы с ней.

Странное дело, Эва принимала его помощь безропотно, Мак был готов, что она будет сопротивляться, но нет. А вот от него самого отгораживалась, и он знал почему, знал и понимал. Он женат, Эва принимала его помощь как родственника, мужа сестры. А просто как Макара Демидова она его знать не желала, и на это была особенная причина.

Он выяснил, что тот долбодятел, которого бросила Эвочка, был женат. Мак старался особо не расспрашивать, чтобы лишний раз ее не расстраивать, но как-то так вышло, что они заговорили, и Эва достаточно зло ответила, что отец ребенка женатый мужчина. Макар едва сдержал радость, рвущуюся наружу, хоть это было нечестно по отношению к Эве, ей-то как раз было невесело. Но теперь он мог быть уверен, что Эва останется здесь и после родов.

Макар достал из багажника пакеты, занес на кухню, а сам пошел искать Эву. Он еще издали услышал, как она говорит, напевает и смеется. Подошел и прислонился к косяку, не желая палиться, тогда Эва застесняется, а ему так нравилось смотреть, как она играет со своей девочкой. Вернее, как бы дико это не звучало, с животом.

В первый раз Макар в полном смысле слова оцепенел, когда увидел, как на ее животе вверху вздымается бугор, затем перемещается к низу, а потом живот начал ходить ходуном, да так, что Эве пришлось обнять его и укачивать, ласково с ним разговаривая. Зрелище было из серии «Чужой».

— Тебе больно? — спросил потрясенный Мак.

— Когда она пинается больно, а когда потягивается, нет, — Эва странно посмотрела на него и спросила: — Хочешь потрогать?

Отказаться было неудобно, потому что пришлось бы признать, что ему реально страшно. И тогда Эва взяла его руку и приложила к очередному бугру. В ладонь толкнулось что-то настолько осязаемое, что Макар обалдел, а потом погладил ручку — да, наверное это была детская ручка, для ноги маловата.

— Ты, маленькая хулиганка, — сказал он, наклонившись ниже, и живот вновь затрясся, — ты чего разошлась, маме больно!

Эва смотрела на него как-то необычно, тепло, он вообще с удовольствием отмечал, как изменила ее беременность. Вместо колючей, ершистой девчонки Макар видел красивую девушку с мягким, задумчивым взглядом. Она все меньше пряталась за темными омутами, ее глаза светились счастьем, когда она смотрела на свой подпрыгивающий живот. Не говоря уже о том, каким привлекательным стало ее тело, и хоть эти мысли казались Макару чуть ли не кощунственными, он ничего не мог поделать со своим воображением, в котором гладил рукой все эти мягкие линии и плавные изгибы.

Ему очень хотелось опуститься рядом возле кресла, в котором она сидела, обнять ее, как раньше, прижавшись щекой к этой удивительной конструкции — части Эвы, в которой жила ее девочка. Но Макар знал, что она не позволит, треклятое кольцо делало его бесконечно далеким от Эвы, и в последнее время Мак все больше задумывался о том, что когда вернется Алена, им следует серьезно поговорить. Потому что как раньше уже точно ничего быть не может.

Эва ощутила тянущую боль и сделала глубокий вдох. Наверное, это все-таки схватки. Вообще-то рожать она должна была еще две недели назад, тот доктор так и сказал ей, ждем вас через несколько дней, а тут целых две недели прошло.

Макар развил бурную деятельность, договорился в платном роддоме о родах, почему она назвала ему срок тридцать шесть недель, а не сорок, Эва объяснить не могла. Но она так и не собралась с духом, чтобы признаться ему, что тот женатый мужчина, от которого она беременная, как раз и есть сам Макар. Может, потому что тот так недвусмысленно высказался в адрес отца ее ребенка, что теперь это было просто неудобно.

Мак сказал, что в понедельник они поедут в роддом на осмотр, и Эва решила, пусть они там уже сами все увидят. И обменную карту, и все результаты УЗИ, пусть потом Макар кричит и ругается, ну не убьет же он ее. Зато сразу появится масса вопросов и проблем, а ей так не хотелось нарушать тот уклад, который установился между ними в эти две недели!

Мак старался накормить ее витаминами, заставлял много гулять, причем самой гулять не разрешал. Они шли по лесу и иногда забывались, Макар брал ее за руку и вел, а ей было так хорошо идти с ним, что возражать вообще не хотелось. Он следил, чтобы она ужинала, иногда они ужинали вместе, а потом Макар уезжал, и ей делалось без него совсем грустно.

Эве очень хотелось, чтобы он остался, но они оба понимали, что переходить черту нельзя. Мак женат, и если он останется в доме, то тогда Эве следует съехать, потому он каждый раз садился в свой Феррари и уезжал обратно в город.

На днях Макар заставил ее съездить в детский супермаркет, они выбрали коляску, кроватку, целый ворох детской одежды и всяких нужных приспособлений для младенцев. Эва настолько заигралась в семью, что опомнилась только в машине. Консультанты обращались к ним как к семейной паре, и Макар вел себя при этом абсолютно невозмутимо. Эве было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать, ей хотелось хоть понарошку побыть семьей с Макаром и их девочкой. Потому что что-то внутри подсказывало — это не надолго.

Боль была уже сильнее, Эва набрала Макара, но тот был вне зоны действия сети. Посмотрела на собранную для роддома сумку, и решение пришло мгновенно. Эва вызвала неотложку, она не поедет в тот крутой навороченный роддом, поедет туда, куда и собиралась вначале, в первый городской.

— Чем вы думали, Казаринова, — бушевал доктор в приемном покое, — у вас уже срок сорок две недели!

— Но у меня не было схваток, и воды не отходили, — бормотала испуганная Эва.

— У вас отсутствует родовая деятельность, возможно, показано кесарево, какой идиот отправил вас из патологии домой?

И тут запиликал телефон, видно, Макару пришло оповещение, что она звонила.

— Мак, я в роддоме, все хорошо, нет, в первом, — а потом голос сорвался, — Макар, я так боюсь, пожалуйста, приезжай!

Повернулась к доктору, поджавшему губы, молитвенно сложила руки на груди.

— Только не говорите ему, что это я виновата.

— Глупости какие, — стушевался доктор, — вы и не виноваты. Просто мозгов нет… быстро оформляйтесь и в родзал!