Он тебя не любит(?) (СИ) - Тоцка Тала - Страница 30

— Ты права, Эвочка, права, да, мы мало разговариваем, больше трахаемся, а кто в этом виноват? — он прикусил ей губу, не больно, но она вскрикнула от неожиданности, и Макар захватил ее рот, погружаясь, не давая больше ничего сказать.

Оторвал ее руки от простыни и свел над головой, переплетя пальцы, а сам пригвоздил взглядом, всматриваясь так пристально, что казалось, он прощупывает ее изнутри, вытаскивая на свет все тщательно спрятанные тайны.

— Что ж ты смотришь на меня так, Эва, что я ничего понять не могу, — прошептал он, проникая уже не только взглядом, — я тебе вообще нужен?

Она не ответила, обвила торс и ловила губами мерно опускающуюся на нее и поднимающуюся грудную клетку, потому что не знала, что ответить. Нужен. Только если он ее, тогда нужен, а если Аленин, то нет. И еще она должна сказать, что забыла выпить таблетку, он ведь тоже должен знать. Если она вдруг забеременеет, то…

То она может выйти за него замуж и родить этого ребенка. И плевать на Алену, ну разве так сдавливают, задыхаясь от страсти, разве так ласкают будто утоляют жажду, разве так горят глаза и шепот без конца срывается на хрип, когда не любят? Разве мужчина бьется в невозможных, сладких судорогах, с хриплым животным криком, когда под ним чужая, ненужная женщина? Если бы Эве было у кого спросить, было бы легче. А так только у Макара, но у него нельзя, да и не скажет он…

— Я сегодня вечером улетаю в Париж на неделю, — сказал Мак, когда отдышался, и Эва даже привстала.

— В Париж? Возьми меня с собой, Мак, можно, я поеду с тобой?

— Нет, Эвочка, я еду работать, у меня расписаны все дни.

— Но пока ты будешь работать, я могу погулять по Парижу, я немного знаю французский, я так мечтала туда попасть, мы с мамой мечтали… Я буду ходить по музеям, Лувр, Версаль, музей Орсе, съезжу в Пер-Лашез, а вечером может сходим в Гранд-Оперу, пожалуйста, Мак…

— Чтобы ты там сама бродила и тебя украл какой-нибудь француз? — отшутился Макар, но увидев, как она расстроилась, поднял ее за подбородок и сказал уже серьезнее: — Выходи за меня замуж, и я отвезу тебя туда в свадебное путешествие.

Эва замерла. Замуж?.. Может, и правда выйти? Ну правда, почему нет? Надо просто решиться и сказать «Да». И будь что будет! Тем временем Мак снова рассматривал ее как под микроскопом, но ничего видимо не увидел и сказал, помрачнев:

— Помоги мне, пожалуйста, сложить вещи.

Эва так и не сказала о таблетках, Макар уехал в аэропорт, а она влезла в интернет. Гугл настоятельно советовал при пропуске противозачаточной таблетки поскорее ее выпить, в течение следующих семи дней пользоваться презервативами и как можно скорее применить средство экстренной контрацепции.

Эва задумалась. Конечно, она знала об этих препаратах, но… а если и правда уже есть ребенок? Ребенок от Макара, Эва представила и зажмурилась, внутри стало тепло, будто солнышком нагрело. Как же она будет любить этого ребенка, если Макара любит до одури, до умопомрачения! Эва подумала, если бы вдруг так сложилось, что у нее был чужой ребенок, не Макара, она не смогла бы так сильно его полюбить. Ей даже стыдно стало немного. Но что делать, если это правда? Так что никаких экстренных контрацепций, да и эти таблетки она пить больше не будет.

Но никакого ребенка не оказалось, через неделю, как раз к приезду Макара, у Эвы начались месячные, правда, довольно скудные и не такие болезненные, как обычно. Однако доктор предупреждал ее, что прием гормональных препаратов может повлиять на цикл, она не удивилась, скорее, удивилась тому, как сжалось сердце и стало горько от того, что у нее не будет ребенка Макара. А она уже так успела свыкнуться с ним, представляла как скажет Макару, и как тот обрадуется. Должен был обрадоваться.

Мак звонил по вечерам очень уставший, они разговаривали недолго, минут пять, и он, по его словам, вырубался до завтрашнего дня. Сегодня Макар вернулся рано, утром приехал из аэропорта и еще влажный после душа начал будить сонную Эву. Было видно, как он соскучился, как он хотел ее несмотря на усталость, но Эва сказала о месячных, а о таблетках не сказала. Зачем? Все прошло, не о чем и говорить.

Макар выспался, и вечером они отправились на день рождения Тимура в «Гибралтар». Их вез водитель, Мак держал Эву за руку — он сегодня целый день ходил за ней как приклеенный, — а потом откуда-то появилось то самое колечко. Он больше ничего не спрашивал, надел кольцо ей на палец, Эва тоже ничего не стала говорить. Снова кольнуло, что нет ребенка, она оказывается так привыкла…

Празднество как обычно ее утомило, Эве не хотелось ни есть, ни пить, ни разговаривать, она все делала на автомате и мечтала поскорее вернуться домой. Куда-то подевался Макар, Эва вышла в туалет, а когда шла обратно, дорогу ей преградил Дэн.

— Тебя можно на пять минут? — он стоял так, что ей в любом случае было не обойти. Кивнул на нишу с окном, Эва посмотрела по сторонам и, вздохнув, согласилась.

— Что ты хотел?

— Бросай его, Эва, зачем он тебе? Я вообще не знаю, зачем он женится на тебе.

— Я пойду, Денис, — повернулась она было, но тот схватил ее за плечи.

— Подожди, не уходи. Ты нужна мне, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, ты такая красивая, Эва… А Макар, он не любит тебя, уже все наши знают, что он встречается с Аленой за твоей спиной, одна ты, я так понимаю, не в курсе.

— Что? — Эва непонимающе смотрела на Дэна, до нее медленно доходил смысл сказанного.

— Что слышала. Ты думаешь, он в Париж по делам ездил? Зайди в вайбер, я сбросил тебе, как он там работал. Да вот смотри у меня, это те же фотки

На Эву с экрана смотрела сияющая Алена с неулыбающимся Макаром, он и здесь казался уставшим, на фоне Лувра, на фоне Эйфелевой башни, Триумфальной арки. Фото замелькали, начали сливаться между собой. Тем временем руки Дэна поползли по ее телу.

— Отпусти ее, — сбоку послышался голос Тима, потом он сам появился в холле в зоне видимости, подскочил к Дэну и принялся оттаскивать от него Эву, а она казалась себе безвольной куклой, свесившейся набок в его руках.

— Эва, что случилось? Что с тобой? — следом откуда-то взялся Макар, примятая рубашка, волосы взъерошены, а за ним шла Алена с выбившимися из прически локонами, и последнее, что увидела Эва, это ее холодную, торжествующую улыбку.

Эва слышала голоса будто из-под воды, голоса были мужские, один, хриплый и приглушенный, принадлежал Макару, второй, басовитый и сердитый, был ей незнаком. Голоса доносились из смежной комнаты, судя по стенам, больничного кабинета, сама Эва лежала на кушетке, укрытая клетчатым пледом.

— Восемнадцать лет! — со свистом выдыхал вместе с воздухом незнакомый собеседник Макара. — Чем ты думал, безобразник? Можешь не отвечать, сам знаю, чем. Но, мать твою, Макар, она же еще вчера в школу ходила, ты хоть соображаешь, что натворил?

— Я не в себе был, Геннадий Викторович, — Эва поразилась, как устало и вымученно звучал голос Макара, — ну вы же помните тогда, сами меня откачивали.

— Это вот тогда, когда был невменяшкой? Зашибись, — невидимый Геннадий Викторович перешел на свистящий шепот, — а ты хоть интересовался, ей на тот момент восемнадцать уже исполнилось?

— Да, у нее день рождения был за неделю до моего.

— Ну надо же, как удачно ты отскочил от иска за перетрах с малолеткой. Между прочим, статья такая есть, знаешь?

— Знаю я, знаю, при чем здесь статья? Я женюсь на ней, Геннадий Викторович, я уже сделал Эве предложение. Да я сам себя уже тысячу раз урыл, перестаньте хоть вы меня закапывать!

— Предложение он сделал, жених сраный! — голос стал резче и отрывистее, будто им сваи забивали. — Что это за семья у тебя будет? У вас семь лет разницы, семь! Для этого возраста разница колоссальная! Вот было б ей двадцать пять, как тебе, а тебе тридцатник, другое дело, но девчоночка ж совсем, о чем с ней можно говорить? Что вы обсудить можете? Бизнес твой?