Наперегонки с Саванной (ЛП) - Кеннелли Миранда - Страница 3

***

Раньше, в Чарльстоне папа проводил 99 % своего времени в конюшне, и переезд в Теннесси нисколько не изменил его привычку. Так что, предположив, что папа в конюшне, я направилась в Гринбрэир, где содержатся самые лучшие лошади Гудвинов. Это самая фантастическая конюшня, которую я когда-либо видела; там стоит хитрая цифровая установка, которая отпугивает мух и комаров и воспроизводит музыку 24/7.

У меня даже нет айпода, чтобы горланить песни.

После того, как я забрала конные принадлежности, я иду через грязь в Гринбрэир, проходя мимо двух конюшен поменьше. У Гудвинов во владении около 40 лошадей, но места у них хватит и на 1200. Очевидно, они зарабатывают, сдавая в аренду стойла владельцам чистокровных жеребцов, которые также используют тренировочные трассы Гудвинов, чтобы подготовиться к скачкам на этих выходных. Мистер Гудвин содержит кучу народа: ветеринаров, кузнецов, которые подковывают лошадей, фермеров, которые заготавливают сено, множество конюхов и берейторов, уборщиков стойл.

Я подхожу к входу в Гринбрэир, чтобы найти отца, и замечаю, что группа парней сидит на нижних ступеньках.

— Что за сборище ленивых задниц?

Папа встает, а другие парни начинают смеяться.

— У нас перерыв, — папа тянет меня в свои объятья, я зарываюсь носом в его рубашку, вдыхая земельный запах травы, сена и папиной кожи. Моему отцу только 36 лет, а его рост делает его еще моложе.

Когда я отстраняюсь, встаю на носочки и сканирую толпу.

— Гил здесь?

— Гил? Зачем он тебе?

— Я хочу поговорить с ним о скачках…

Именно тогда ничтожно маленький человек выходит из Гринбрэир. Брайнт Тоунсенд ростом 1,55 метра, что на несколько сантиметров выше моего роста. Но я все еще могу вырасти.

— Забыл лошадь, Барроу. Не хочешь прокатиться с ковбоем? — говорит он, делая неприличные движения тазом. Что за ублюдок. Папа выглядит так, будто готов его убить, но я задерживаю его позади себя. Я могу постоять за себя.

— Скажи, когда я могу увидеть ковбоя, и я приду.

— Оу-у-у-у-у, — начинают смеяться парни.

— Свободны, — говорит папа. Он машет группе, те расходятся к лошадям, не обращая внимании на отца.

— Вау, как ты помог мне, пап. — Он ставит мне щелбан, я стараюсь уклониться. — Только не волосы! — собрать мои волосы во французкую косу занимает вечность.

Меня совершенно не удивляет, что папа вписался сюда. Он отличный главный конюх — знает, когда нужно быть строгим, но в основном он мягкий, что делает его подчиненных спокойными, а лошадей послушными. Он знает о лошадях больше, чем кто-либо другой. Я вполне понимаю, почему мистер Гудвин вызвал моего отца из Чарльстона.

— Как насчет ланча? — спрашивает папа.

— Можешь сначала помочь мне найти Гила?

— Ты не должна тратить его время впуст…

— Ты думаешь, я не могу получить здесь работу, пап?

Он склоняет голову, слегка улыбаясь.

— Стоит попытаться, я думаю. Но не огорчайся слишком сильно. У них самые лучшие берейторы, которых я когда-либо видел.

Тренирующий наездник зарабатывает 10 долларов за каждую тренировку. Не очень-то много. Если я смогу зарабатывать, ездя на лошадях, я смогу сделать жизнь лучше, чем работа в мотеле или на заправке после школы.

Так что, Кедар Хилл, берегись — я иду.

***

Мы нашли Гила на пастбище, осматривающего копыто годовалого жеребца. Папа говорил мне, что он бывший наездник из Испании. Он миниатюрный, но все еще может конкурировать с остальными мужчинами на этой ферме.

— Я могу чем-то тебе помочь, Барроу? — спросил Гил.

— Я хочу тренировать лошадей, — ответила я, доставая перчатки из заднего кармана. — И я пробовала сегодня.

— Кто разрешил тебе? — спросил он.

— Я сама себе разрешила.

Папа поднял голову к небу.

— Как правило, ты сначала записывается на собеседование, милая.

— Быть тренером лошади очень опасно, — говорит Гил. — Только в прошлом месяце один погиб в Аризоне, упав с лошади.

— Я всегда аккуратна. — Я держала в руках защищающий жилет и шлем. — И у меня есть опыт работы из Чарльстона, Западная Вирджиния.

— Неплохо для тебя, наглая девочка.

— Вы назвали меня “наглой девочкой”?

Гил проигнорировал меня.

— Чарльстонские трассы не такие. Те лошади не самые быстрые, не самые сумасшедшие в мире. Зато здесь они именно такие. Это большое шоу.

— Бьюсь об заклад, ездить на них безопаснее, чем на других лошадях, на которых я ездила до этого. В действительности опасно ездить только на травмированных и слабых животных, а вы знаете, что у Гудвинов только лучшие лошади.

— Она знает все это дерьмо. — Гил одарил моего отца ухмылкой.

— Конечно, знает. Она ведь Барроу, — папа сжал мое плечо.

— Могу я попробовать? Сэр?

Отец кивнул мне, гордясь, что я вспомнила о просьбе в собеседовании.

— Что ж, — сказал Гил. — Боюсь, что решать не мне.

— Пап, пожалуйста, — говорю я.

— И не ему, — говорит Гил.

— Но главный тренер всегда решает, когда речь идет о тренировках лошадей. Так кто же должен разрешить?

— Я.

Я резко обернулась, чтобы увидеть Джека Гудвина. Он привел в порядок свою ковбойскую шляпу, засунул руки в карманы, окруженный своими охотничьими собаками.

— Что происходит? — спросила я у папы и Гила.

— Ты не слышала? — Джек говорит своим супер серьезным голосом, как тогда, когда он узнал, кто я на самом деле. — Я командую на ферме в этом году.

— Что значит, ты командуешь на ферме?

— Это один из тестов его отца, чтобы удостовериться, что он может отдать ферму в руки Джека однажды, — пробормотал Гил. — Он заставил его научиться водить грузовик, когда Джеку было десять. В двенадцать он начал заключать сделки.

Как хорошо, что я сдала алгебру в прошлом году. Он главный на ферме?

— А еще ты пойдешь в школу? — спросила я Джека. — Выпускной год не будет легким.

— Я справлюсь.

Говоря о трудовых договорах. Он может ходить в школу, управлять фермой, спать и быть преследуемым Эбби Винчестер, все это одновременно?

— Ну, как насчет возможности дать мне какое-нибудь испытание? — прошу я.

— Джек хочет, чтобы все вопросы согласовывались с ним, — говорит Гил, не выразив ни капли возмущения, получая поручения от семнадцатилетнего парня. — Только он может дать тебе испытание.

— Так я могу попробовать, сэр?

— Какие у тебя есть навыки? — Крошечная самодовольная ухмылка появляется на его лице.

— Давай посмотрим. Я езжу на лошади с четырех лет. Я была тренером лошади в Чарльстоне. И, конечно, я поймала Звезду на скорости. Помнишь это?

Его ухмылка превращается в полноценную улыбку.

— Ты поймала Звезду Теннесси на скорости?! — воскликнул отец.

Гил перевел взгляд от меня к Джеку.

— Что?

— То, что она остановила его один раз, не значит, что она сможет управлять им на трассе, — говорит Джек, смущая меня пристальным взглядом. — Ты хочешь работу тренером? Тогда я должен увидеть, как ты справишься со Звездой.

— Нет, — говорит папа. — Он сбрасывает всех наездников.

— Можно, пожалуйста? Я езжу на лошади тринадцать лет. Ты знаешь, что я могу справиться со Звездой!

— Может она хоть проехать на другой лошади помимо Звезды? — Папа почесал затылок.

Джек на секунду задумался.

— Давайте посмотрим, как она справится с Таинственной Минервой. Но я оставляю себе право дать тебе работу только после того, как увижу, как ты справишься со Звездой.

Почему ему так хочется увидеть, как я оседлаю Звезду?

Папа щелкает пальцами и подзывает высокого конюха с беспорядком в его свободно падающих на лоб коричневых волосах, который подслушивал.

— Подготовь седло Минерве, Витфилд.

— Таунсенд, — рявкнул Гил. — Подготовь еще Лаки Страйк и поводи его по тренировочным дорожкам несколько кругов. Я хочу показать Саванне, как будет проходить испытание.

Таунсенд с другим конюхом пошли выводить Лаки Страйк из стойла.