"2013" (СИ) - Котова Анастасия - Страница 36

Один из них выглянул на улицу.

— Не против, если мы немного перекурим? — задал вопрос второй, тот, что худой. Он пару раз обошел спальню и навскидку прикинул, что именно нужно делать и какие материалы с инструментами понадобятся.

— Пфф, пожалуйста. Вам пепельницу принести?

— Да. Желательно.

Мама принесла обрезанный стаканчик.

— Вот, пожалуйста.

— Благодарим.

— Ты кури, а я пока возьмусь обои обдирать, — произнес темноволосый, присев на корточки. Достал шпатель из чемоданчика и обвел взглядом ободранные стены. — Будьте так добры, принесите воды. Так будет проще обои убирать, — объяснил он, заметив мой удивленный взгляд.

— Закурить не найдется? — я подошла к худому, пока мама отошла в ванну.

— Ты куришь? — хмыкнул он.

— Есть. Просто дай сигарету. Если не жалко.

Товарищ усмехнулся.

— Ну, на. Держи.

Я взяла из его грязных пальцев сигарету и, фыркнув про себя, закурила, отвернувшись. И с удовольствием выпустила дым.

Мне много раз говорили, что курение — это зло, но не настолько, как люди, которые постоянно тебя гнобят из — за твоего статуса.

Табак спасал от постоянного стресса и душевной боли.

Да, мне назначали многочисленные антидепрессанты.

Лучше бы их давали этим бешеным тварям, которые били и издевались надо мной. Рассказывая, какая я буйная, и что я могу убить.

Хотела бы, да уголовный кодекс не позволяет.

— Опять ты куришь, — недовольно произнесла мама. — Когда ты наконец бросишь эту гадость?

Я ничего не ответила.

Молодые люди принялись за обдирание стен. Звук стоял не очень приятный. Мне пришлось отойти и лечь на свою коробку, задрав ноги. Я лежала на животе и следила за каждым их движением, получая неземное удовольствие. Даже больше, чем от секса с Сергеем!

Кстати… Он больше не звонил после нашей вчерашней встречи. И я даже немного успокоилась. Хотя кто его знает. Может, снова объявится? Мало ли что взбредет ему в голову.

Надо быть начеку.

Я была в своей полупрозрачной маечке. У нее был большой вырез, из которой была видна моя доска с двумя сосками. Грудью это точно не назовешь. Да и была — то она за счет лифчика с чашечками. Иначе бы и с лупой ее там не найдешь.

Я иногда бросала взгляды на свой вырез, в котором виднелась грудь, и чувствовала свою сексуальность в присутствии двух, вполне обычных и ничуть не примечательных, мужчин. Можно сказать, вела себя как шлюха — хотя даже не предпринимала попытки подойти к ним и завязать разговор. Просто стреляла глазами и флиртовала, если можно так назвать.

Но они редко смотрели в мою сторону. И это меня взбесило.

Через пару часов строительных работ я полностью освободилась и уже со свободной душой вышла во двор. Мальчики за это время убрали со стен оставшиеся куски обоев. Затем выпрямили их, так как в определенном месте была небольшая вздутость. Раньше там стояла батарея, и после ее перенесли под окно. Не знаю уж, кто этим всем занимался, но руки у него явно не из того места растут.

Двор был уже переполнен. На лавочках как обычно сидели бабушки и нарочито громко возмущались, обсуждая что — то между собой. Я уже начинаю к этому привыкать: эти люди никогда не будут ничем довольны. Да и стоило мне выйти из подъезда, они тут же дружно замолчали.

Окно было открыто все это время. Это я к тому, что любой шум, доносящийся из квартиры, слышали абсолютно все. Не это ли стало причиной возмущения моих соседей? Хотя насрать. Они сами порой долбили так, что стены ходили ходуном.

Валя вместе с Соней сидели за столиком, находящийся в середине двора.

Этот стол когда — то перетянули толстой резиной, и на ней, бывало, вырезали всякие неприличные слова. Заплевали своими соплями, пытались что — то вырезать, да и просто становились на ней ногами. Хотя там время от времени сидели бабушки с четвертого подъезда. Но… кого это останавливало?

Я набралась смелости, чтобы подойти к ним. В голове вертелись разные мысли — порой даже очень обидные.

Помню, как Серега Печененко, сосед с третьего этажа, на вид вполне обычный двенадцатилетний пацан, однажды подошел ко мне и выкрикнул довольно обидную фразу:

— Ты ненормальная! — причем прямо в лицо, без стеснения. — Это твоя мама сказала!

Хотя они сами — то, семейка Печененко, приехали неизвестно откуда, и поселились в нашем подъезде, прямо под тетей Наташей.

У них на тот момент было двое детей плюс родился третий, по — моему, мальчик. Отец вечно пропадал на работе.

Мать не работала.

Мы познакомились чисто случайно. Моя мама носила мои старые детские вещи им домой, так как жили они довольно бедно.

Может быть, именно тогда мама сказала Печененко, что я не совсем здорова, когда об этом зашел разговор. За моей спиной и так крутили виском. Я уже начинала чувствовать себя изгоем и хотела провалиться сквозь землю.

Я не выбирала, какой мне родиться. Так получилось.

Не успела я сделать последние пару шагов, как ко мне выскочила Инна Гусельникова — маленькая шестилетняя девочка. Мама, Виктория Гусельникова, оставила ее на попечение бабушки — той, что работает у нас управдомом. Тетя Лена раньше выпивала и при этом умудрялась увлекаться какими — то лекарствами, из — за чего получила лекарственный гепатит.

Инна не посещала садик. Она все свое время проводила с нами.

— Бабушка жалуется, что вы слишком громко шумите! — заявила девочка с деланными возмущением.

Я хмыкнула.

— А что, мы единственные, кто делает ремонт? — ответила я. — Сейчас дневное время. Мы можем шуметь сколько угодно. Законом не запрещено. Гуляй.

И я прошла мимо, стараясь не замечать, какое презрительное личико состроила Инна, желая закричать мне в спину очень обидные слова. Может, я повела себя грубо, но я же была права, верно? Тем более до одиннадцати часов можно было грохотать сколько угодно. Вечно этим бабкам не угодишь!

Мне тогда казалось, что нас с мамой, мягко говоря, недолюбливают. Маму мою вечно называли “бабкой”, наркоманкой, алкашкой. Она же не общалась с ними практически. Не сидела на лавочке и не трындела направо и налево.

— Привет, — поздоровалась я с девочками.

— Соня! — закричала Инна, кидаясь Аксеновой на шею.

— Привет — привет, маленькая, — умиленно ответила Соня, обнимаясь с девочкой. — Как твои дела?

— Хорошо!

— Ходи! — воскликнула Валя, бросая на стол карту. Кажется, червонную даму.

Они играли в карты. Колода была только что купленная.

Пятьдесят две карты, если не ошибаюсь. Оставшиеся карты девчонки отбросили в сторону.

— Алина Андрюшкина сказала, что сейчас подойдет, — заявила Валя, когда Соня отбилась, поглаживая заветные шесть карт своими тонкими пальцами.

Инна присела рядом, внимательно следя за ними. Я тоже присоединилась к их компании.

— Вы виделись, когда ты приезжала в прошлом году. Она только что приехала с концерта и пообещала прийти.

— Она до сих пор выступает?

— Угум.

Я поморщилась, услышав знакомое имя.

С Алиной у меня тоже были сложные отношения. Она выглядела какой — то замкнутой и необщительной. Такая же грубая и жестокая, циничная татарка с длинными темными волосами и вечно пугливым взглядом.

С Валей Алина была в родственных отношениях. Ее папа — двоюродный брат Валентины.

Который по сей день пребывает в наркологической больнице.

Мне в последнее время очень сильно везет. Стоит ли тогда держаться за них, когда они на тебя — ноль внимания? Все, приехала Аксенова, и все, всеми хорошая Настя идет просто на х…

— Она фуфло. Ничего из себя не представляет, — говорила мне после Лиза Халус. — Мы с Настей посмотрели видео, где она прыгает по сцене, словно бешеная. Да и поет она отвратительно! Настя недоумевала, в чем прикол в ее “хорошести”. Обычная стервозная девица, вот и все!

Я тогда просто ухмыльнулась.

Соня фальшивка от и до. Да и к тому же, будущая мошенница. Даже бабку свою обвела вокруг пальца!

Да, Сонечка выступала. Крутила какие — то танцы. И первого числа у нее очередной концерт по заявкам. До этого она сделает ноги в свой Бийск. Жду не дождусь, когда эта колхозная красавица свалит отсюда!