"2013" (СИ) - Котова Анастасия - Страница 17

После ванны я вернулась в палату и, высушив волосы, завернула их в полотенце.

На душе скребли кошки. От Сергея так и не было известия. Такое чувство, как будто он провалился сквозь землю. Сегодня его мама вернется с выходных. Думаю, стоит расспросить ее как следует: где Сергей, что с ним и что вообще происходит. Почему он сделал ноги. Я что, как — то не так на него посмотрела? Или что — нибудь не то ляпнула? Что происходит?!

Мне было очень тяжело и грустно, что Сергея больше не увижу. Лучше выброшу все мысли о нем. Тем более сегодня поеду домой! А значит, впереди обыденная жизнь и творчество, которое я забросила из — за предательства близкого человека.

Теперь я понимаю, что единственный мой близкий человек — это мама. Только ей можно доверять.

Я подошла к окну и начала вглядываться вдаль, стараясь заметить двух идущих по тропинке перед корпусом людей. Здесь росли сплошные кусты и деревья. Да еще капли стекали по стеклу! Сплошное марево!

— Шестнадцатое отделение, идем завтракать! — крикнула Екатерина Владимировна, дежурившая в тот день. — Мельникова, тебя это тоже касается! — воскликнула она, стоило мне пройти мимо.

— Да, да, иду…

На улице более — менее установилась нормальная спокойная погода. Дождь прекратился, но небо до сих пор закрыто сплошными серыми тучами. Стояла прохлада, и асфальт перед зданием потемнел, и на земле валялись листья, которые ветер сорвал с деревьев. Наступил июль. Середина лета. Но тепло, простоявшее всего ничего, тут же испарилось, словно его и не было.

Я с грустью посмотрела на календарь.

Одиннадцатое число.

Завтрак прошел в спокойной обстановке, и Екатерина Владимировна выпнула нас в медсестринскую, чтобы раздать лекарства. Перед кабинетом собралась большая очередь. Я простояла всего ничего, и, когда наступил мой черед, спросила:

— Екатерина Владимировна, меня сегодня выпишут?

Каждое утро в будни у медработников начиналось с небольшой пятиминутки, где Людмила Афанасьевна рассказывала, кого выпишут, а кому назначат другое лечение. Или направят на трудотерапию. Медсестры и санитарки же докладывали о состоянии пациентов в ночную смену и за время выходных.

И мне было страшно. Не дай бог все отменится.

Медсестра лишь молча кивнула.

В десять с копейками в двери отделения постучали.

— Это за мной! — позвала я Екатерину Владимировну.

На пороге стояли моя мама и Аня.

— Ждите. Сейчас вам выдадут выписку, и Наталья Владимировна отведет вас в главный корпус, — произнесла Людмила Афанасьевна, после того, как мама, оставив меня с сестрой, ушла в ординаторскую, писать расписку. Когда дело было сделано, я побежала за вещами в палату, которые, как назло не собрала, ибо мысли заняты Сергеем.

Накануне я позвонила ему, чтобы сказать, что уезжаю домой, но он так и не взял трубку. Я очень сильно расстроилась. Наши отношения уже как неделю закончены. Так решил Сергей, даже не поставив меня в известность. Я могла только догадываться, что послужило причиной такого поступка.

“Я уезжаю домой. Надеюсь, мы когда — нибудь увидимся. Если нет… То прощай”, - отправила я смс — ку Сергею и отключила телефон. Все равно не ответит и не перезвонит. Нет смысла ждать.

— Насть, ну ты там скоро? — позвала меня мама.

Аня уже удрала. Решила подождать нас в машине.

— Подожди! — меня остановила коллега по палате: невысокая женщина с длинными светло — русыми волосами. Ее подняли на второй этаж сравнительно недавно, и она уже успела со всеми подружиться. Только я не захотела с ней общаться, по понятным причинам. — Когда пойдешь по тропинке, постарайся не оглядываться. И выброси все те вещи, что тебе дали в больнице. Тогда ты сюда больше никогда не вернешься.

Я промолчала и побежала в фойе, где меня уже ждала мама.

— А вы чего сидите? — увидела нас Екатерина Владимировна и сильно удивилась.

— Ждем, когда нас отведут в главный корпус, — ответила не менее удивленная мама.

— Езжайте домой! Мы сами без вас все сделаем!

Мы с мамой переглянулись. И тут же покинули отделение, когда медсестра нам любезно открыла двери. Вышли из здания, и, проходя мимо первого этажа, заметила свою старую знакомую, с которой лежала буквально пару лет назад. Любезно постучала в окно и помахала ей… на прощание? Или же наоборот приветствовала? Уже сложно сказать, так как в то время мы пересеклись всего один раз, и то я была полностью погружена в свои мысли. Наверное я ее попросту не заметила.

— Вы мне теперь новые туфли должны, — возмущенно произнесла Аня, выглядывая из машины, перед этим открыв дверцу и угодив ногой в лужу. Ведь на том месте, где стояла машина Драного, была одна большая лужа. Да и парковкой его не назовешь — так, подобие. — Они что, не могли посыпать гравием? Поэтому это, блин, психушка, мать твою!..

— Не будешь надевать каблуки, — ответила ей моя мама. — Садись. — Она кивнула на заднее сидение.

Я первая пролезла в автомобиль, затем уже мама, тяжело пыхтя, удобно устроилась и громко хлопнула дверцей.

— Ну как лечение, Анастасия батьковна? — поинтересовался у меня Драный.

— Да все как обычно. Ничего не поменялось.

— Довезешь нас, не переживай, — хихикнула моя мать.

Машина двинулась с места.

— Так, молодые люди, — деловито произнесла мама, — давайте — ка заедем на Китайский рынок. Тут Мельников расщедрился, и я подумала, почему бы не заехать. Наберем пакеты да заедем в Панфилово. Там, говорят, сало вкусное. Айкина, ты же у нас любитель тоненького сала, — окликнула она мою сестру. — Купишь себе и съешь, пока твоего Айкина дома не будет.

— Давайте. Я за.

Я промолчала. Деваться — то было некуда.

…Аня была замужем с девятнадцати лет. Ее мужа тоже звали Сергеем. И на данный момент у них тринадцатилетний ребенок. Но в то время ему еще не исполнилось и шести лет. Никита ходил в садик, Аня, его мама, работала медсестрой в терапии. Фамилия, как вы поняли, у нее Айкина. По мужу. Девичья — Мельникова. У моего отца совсем другая фамилия. У нас с сестрой разные папы.

Сейчас сестра разведена.

Мы заехали на рынок, находящийся на другом конце Кемерово.

Китайский рынок “Дружба”. Вполне обычный базарчик, где китайцы вкупе с русскими продавали различные товары: одежду, технику, всякую утварь, мелочевку и еще куча всячины, которую можно было купить за копейки. Я уже достаточно давно туда не ездила после больницы, и не совсем помню, что где находится. Да и неважно, на самом — то деле.

Драный оставил машину на парковке и пошел в ближайший ларек отведать беляшей, а мы, святая троица, двинулись внутрь рынка. Большое здание из красного кирпича, внутри которого большое количество павильонов. Глаза тут же разбежались. Я смотрела по сторонам, стараясь что — нибудь приглядеть, но перед глазами все плыло. Не от плохого самочувствия, а от мыслей о Сергее. Он не выходил у меня из головы. Я уже мысленно проклинала тот день, когда мы познакомились. Его образ стоял перед глазами, поэтому ничего не замечала и пропускала любое слово в свой адрес мимо ушей.

— Настюха, смотри, какой прикольный пуховик! — окликнула меня Аня.

Она показала мне подол черного, с белой росписью, пуховика, с белым мехом, с таким же расписным шарфом с помпонами и черным поясом с золотистой пряжкой. Он выглядел очень красиво.

Я подошла ближе и пощупала. Теплый. Можно купить, при желании.

— Ну — ка, давай — ка, примерь — ка его! — предложила сестра.

Я любезно надела его на себя и подошла к зеркалу. Ничего так. В нем я выгляжу еще меньше и милее. Такая маленькая куколка в расписном пуховике.

— Можно еще шапку поприличнее. И будет гуд.

Продавщица безо всяких слов сбегала куда — то и принесла теплую шапку с таким же рисунком, и с помпонами.

Как будто один костюм.

— Сколько? — к нам подошла мама.

— Шесть тысяч, — ответила продавщица.

— Нравится?

Я кивнула.

— Точно?

Опять кивок.

— Тогда берем.

Мы еще долго прогуливались по рынку, рассматривая разные вещи, но я опять же витала в своих мыслях, пытаясь найти объяснение поведению Сергея. Было бы проще позвонить ему и все узнать, но он, как всегда, не возьмет трубку. Сергей очень плотно засел в моей голове. Что же с ним случилось? Что же случилось с нами? Одни вопросы без ответов.