В поисках цели (СИ) - "Мир" - Страница 24

— Да? — проговорил он как-то растерянно, а «гоп-стоп» отступил еще на шаг — Ну, пойдем, покажешь — вернул себе прежнею уверенность и нахальство товарищ, и вновь решил схватить меня з руку.

Фиг! Я еще, немного подергавшись от рук представителя власти, уклоняясь от захвата, отступив заодно от него на два шага назад, насупился, будто он меня уже чем-то и сильно обидел, вновь почему-то немного шокируя гражданина. Вздёрнул носик, и пошел гордой походкой в сторону того самого кафе с телевизором, мимо которого только что прошел.

Подошел к решетчатой оградки, ограничивающей территорию со столиками и танцполом, указал подошедшему милиционеру на полупьяную тетю в самой гуще тусовки, показал ему же язык, и скользнул внутрь заведение.

Слился с толпой, вернее — под толпой! Учитывая мой рост. И не много с редкими и полусонными детьми, тут присутствующими. Мелькнул для всё еще наблюдающего за мной милиционера возле самой тетки, увидел, как его тень за оградой пропала, и выскользнул из заведения через черный выход.

Огляделся — никого. Тихо, спокойно, и только звезды на небе. Луна… лениво всходящая где-то на востоке, и трели южных жучков в траве. А, ну еще есть блюющий мужик в кустах, милующаяся парочка в соседних — пока весьма цивильно! Только поцелуйчики! Только… ну да, поцелуйчики. И… с утра надо будет проведать маму.

Покидаю задний двор, и вновь начинаю движение в сторону каменистого берега. На этот раз, уже смотря по сторонам, а не считая ворон на небе. Надо было все же идти туда, где били магмойдов! А не переться на набережную, поглазеть на ночную жизнь. Какого фига я вообще решил сюда податься? Ностальгия что ль кольнула? Или сравнить решил, как тут живут, и как жили люди на краю пустыни?

Чушь! Сравнения некорректны. Разный уровень цивилизации, науки, культуры… тля, опять увлекся! Тут мне не родимый город, где я знаю каждую улочку как свои двадцать пальцев! И вот где я теперь?

А, ну да, там море пляшется. И там… и там. Похоже, я забрел на мыс. Но если учитывать, что справа пляж песчаный… мне куда-то прямо и можно немного левее. Главное не начать идти вдоль береговой линии! Обходя постройки-пристройки. И не ходить на кладбище лунной ночью! Кто вообще строит кладбище на самом берегу моря?!

А, пофиг! Спускаюсь.

— Эх. — уселся я у кромки вод, и достал пакетик рожек.

Обычных, сухих, что как бы надо варить. Но моих двух копеек при здешних ценах и на хлеб то не хватает! А ведь еще неизвестно, сколько мне на, кхм, этом пакете с, рожками, жить. В одиночку, пока не выпишут мать. Да и не факт, что её там, в больнице, не ограбят. Надо будет завтра же с самого утра навестить! А пока — затянуть поясок!

А может не в те магазины заходил? Надо будет погулять по окраинам на досуге.

Не важно! Хрущу рожками, загораю нагишом на лунном свете, на половину погрузившись в воду. Наслаждаясь прибоем и приливом — скоро начну плавать. Главное чтоб в море не унесло! И концентрацию на регенерации никто не сбил — меня и так потом будет пол тела мозг иметь за столь спорое, пусть и, по сути, только видимое, без внутреннего сращивания плоти, исцеление.

Мать! Где ты спрятала заначку?! Сухие рожки грызть… я уже отвык от такого!

Утро я узнал радостную новость — её выпишут уже сегодня. Правда, оставят под наблюдением — придется ходить каждый день отмечаться. Ну и — диета наше все! Только кашки и никаких фруктов. И тем более — никакой еды с ларьков и уличных торговцев! А то даме с Урала, видите ли, захотелось отведать кавказкой шаурмы.

— Сомневаюсь, что она была именно кавказская — выдал я своё на последние слова врача — Скорее двортерьер.

Врач, пожал плечами. Изучил меня пристальным взглядом выцветших глаз из-под приспущенных очков, и вновь обратился к матери:

— Берегите себя. И постарайтесь хотя бы во время отдыха к врачам не попадать. Я понимаю, что попробовать хочется всё и враз, но… промывание желудка думаю, вам и на родине могут осуществить.

Я — улыбнулся, мать — скисла, врач — вздохнул, я — достал честно сворованный в больничном саду и еще зеленый персик… тут же и прилюдно его сгрыз. В том числе и орешек, расколов его захватам обеих рук, на глазах у заворожённой публики. Врач — вновь вздохнул, мать — его поддержала. Вот только первый, сделал это из-за ожидания свежей работенке в виде корчащейся в приступе желудка моей тушки, а мать… от моего некорректного поведения.

— Хочу есть! — выдал я в лицо родительнице и, взяв её на буксир, пошел искать больничную столовку — А то денег у меня нет, а жрать то хочется.

Мама, на ходу поблагодарив врача, выдала:

— Так и у меня нет.

— А где они тогда? — офигел я, замирая на месте в «море волнуется раз».

— Они дома, спрятаны.

— А… — открыл я рот и округлил глаза.

— Пойдем. А то ведь я тоже есть хочу!

Вечером мать вновь увезли на скорой. На этот раз виновником стал плов. Кавказский, разумеется.

— Не, мать, так не пойдет! — навис я над ней вновь, когда её вновь, и наконец, выписали из больницы.

И когда она вновь решила загорать в платье! Хотя я сам, по-прежнему в трусах и футболке — а куда я вообще дел свой верх от купальника? Не уж-то склероз пробивается?! Не о том думаю!

— Так не пойдет! Мы сюда приехали загорать… — теперь уже мать спародировал мой жест и приподняла бровь — И купаться! А ну пошли!

— Что? Нет! Я не пойду! Саш! Куда ты меня тащишь!

— К морю!

— Нет!

— Пошли!

— Нет! — вырвала она свою руку из моего захвата и принялась тереть запястье.

— На руках унесу! На весь пляж орать будешь! — набычился я.

Мама набычилась в ответ. Стоим, друг на друга смотрим. Прям картина Репина «утром рано, два барана».

Мать сдалась первой. Вернее — выполнила стратегическое отступление! До лежака!

— Тфу! — сплюнул я на песок, и плюхнулся рядом в песок.

Опять раны открылись!

А вечером мать вновь увезла скорая. И на этот раз, врачи решили не отпускать непутевую женщину на вольные хлеба под честное слово.

— Да как ты можешь! — прошипела-прорычала она, глядя на меня.

— Что? — похлопал я глазами, и отправил себе в рот сразу целую горсть каких-то местных ягод.

Мать сунула пятерню к моему стакану — получила по руке резкий шлепок. Ну, относительно резкий, но отпечаток пальцев на неё остался вполне различимый!

— Предательница! Злая жаба! И в кого ты такая?! — прошипела она уже вполне реально глядя на меня, и мой стакан ягод, прижимая как видно сильно зудящею кисть к животу.

— Прости, я… — высыпал я все оставшиеся ягоды в рот и проглотил в момент, отбрасывая в сторонку стакан — сильно болит? — потянулся к руке.

— Уйди! Жрешь тут при мне ягоды, а мне теперь даже кашку не разрешают! Один бульон.

Я потупил глазки в ответ, а мать решила продолжить изливать душу:

— И в кого ты вообще такая? Мать на больничной койке, а она… ягодки родной матери не дала даже! И… и…

— И желает матери здоровья! — поднял я свои глаза, она — уставилась в ответ, и наступил минута тишины.

Пришла медсестра, притащила капельницу. Молча, поставила её матери, молча ушла.

— И ничего тебя не буреет.

— Ага. — кивнул я. — Поправляйся! — улыбнулся, и ускакал.

На этот раз у меня есть деньги на хлеб! Живем!

Но не долго. Каким образом моя мамань опять сумела уломать врачей на досрочную выписку? Вот уж точно мастер слова! Или тут замешано что иное? Магия? Хм, надо попытать на досуге, вдруг и правда что интересное узнаю об этом мире, и силе убеждения. Ну а пока — вновь пляж с песочком! И наконец-то я могу снять футболку! И получить от маман жесткий выговор и в авральном режиме отыскать бюстгальтер от купальника.

Он под кроватью был! Под кроватью! Где ж еще-то быть всему ненужному? Эх, наверное теперь туда стоит положить и моё желание поесть мяска и фруктов.

— Нет уж! Я не хочу, что бы и тебя на скорой увезли! Мы и так столько времени отпуска потеряли на больничные! — выдала вердикт маман, и не важно, что за «неделю больничных» я в больнице бывал только как гость.