Темное прошлое - Додд Кристина - Страница 18

Затем она посмотрела на полковника, на его волевой подбородок, массивную фигуру без унции лишнего жира, военную выправку, снова заглянула в его холодные синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Саманта не поверила ни на секунду, что этот человек последовал ее совету. Так почему же он все-таки решил устроить здесь прием?

Заметив взгляд Саманты, полковник вопросительно приподнял одну бровь. Девушка выдержала его взгляд, придав лицу такое же ироничное выражение. Неизвестно, кто из них отвел бы глаза первым, но в этот момент девочки пришли в себя и принялись засыпать отца вопросами.

– Когда праздник, папа?

– Кого мы пригласим?

– Сколько будут жить у нас гости?

– А к нам приедут дети, с которыми можно поиграть?

Миттен, дворецкий, подал знак лакеям, и на стол начали подавать посыпанный петрушкой отварной картофель, дымящийся горох, нежную зеленую спаржу, вкусно пахнущий пудинг и золотистые хлебцы. Лакеи подносили пищу, Саманта помогала сидящим рядом с ней Кайле и Генриетте наполнить свои тарелки.

Полковник Грегори, продолжая раскладывать на блюде мясо, методично отвечал на вопросы один за другим.

– Приглашения будут разосланы немедленно. Прием назначен на первое сентября. Я приглашу всех соседей, а также друзей из-за границы и тех, с кем служил. Они пробудут здесь три дня. Гости, подобно рыбе, через три дня начинают дурно пахнуть.

Миттен принял от хозяина блюдо и разложил мясо по тарелкам старших девочек.

Кайла наморщила носик и спросила:

– А разве они не могут принять ванну?

Саманта украдкой взглянула на полковника Грегори и увидела, что глаза его смеются, хотя лицо остается серьезным. Ей вдруг снова стало жарко, но Саманта усилием воли заставила себя не обращать на это внимания. Она похлопала по ручке Кайлу и сказала:

– Это образное выражение, дорогая. Гости могут принимать ванну сколько угодно. На самом деле от них не будет дурно пахнуть.

– Взрослые всегда говорят такие странные вещи, – громким шепотом сказала Кайле Вивьен.

Миттен поднес блюдо Саманте, но был вынужден спешно поставить его на стол, чтобы поймать вилку Генриетты до того, как она упадет на пол. Положив себе мяса, Саманта помогла Генриетте очистить платье от попавшей на него картошки. Лакей тем временем отправился за новой вилкой.

Обед в обществе детей всегда обещал неожиданности.

– Но первое сентября всего через две недели, папа, – вдруг послышался недовольный голос Агнес. – Как же мы успеем подготовить все вовремя?

Полковник помог Эммелин нарезать мясо на кусочки.

– Три дня назад я послал письмо графине Маршан и попросил ее о помощи.

Раздавшийся стон был подобен звукам хора в капелле.

Полковник быстро поднял глаза, ставшие опять холодными как лед.

Дети поспешили сосредоточиться на содержимом своих тарелок.

Полковник сделал слугам знак удалиться, убедился в том, что все они вышли за дверь, затем произнес таким тоном, каким, должно быть, отдавал приказы в армии:

– Леди Маршан имеет большой опыт в организации приемов, и мы должны быть рады, что она согласилась помочь.

Саманта не понимала, что происходит, но чувствовала потребность разрядить атмосферу за столом.

– Я уверен, что это именно так, – продолжал полковник. – И уверен, что помощь графини будет поистине бесценной.

Агнес быстро заморгала, словно одно упоминание имени графини вызывало у нее желание заплакать.

Саманта положила в рот немного гороха и принялась методично пережевывать его.

– Когда ожидается приезд ее светлости? – поинтересовалась она.

– Если нам повезет и у графини не окажется других приглашений, ее следует ожидать на следующей неделе.

Генриетта не смогла сдержать тяжелый вздох.

Саманта быстро подвинула девочке тарелку:

– Позволь, я помогу тебе порезать мясо.

– О! – испуганно воскликнула Мара. – Но разве успеют нам сшить платья к первому сентября?

– Я нанял нескольких портних, – объявил полковник. – Ваши уроки временно откладываются.

Дети радостно загомонили.

– Временно, – подчеркнул мистер Грегори. – Вы будете заняты подготовкой своих выступлений на празднике.

Агнес не пыталась скрыть откровенной враждебности.

– Почему это мы должны выступать?

Полковник пронзил ее взглядом и процедил сквозь зубы:

– Чтобы продемонстрировать нашим гостям свои достижения.

– Юные леди всегда так поступают, – вставила Саманта.

Кровь бросилась в лицо Маре.

– Но… я ничего не умею, – пробормотала девочка.

– У тебя хороший голос, – сказал на это полковник. – Значит, ты будешь петь.

– Но я не могу петь… перед всеми.

– Ты поешь как твоя мать.

Мара вновь раскраснелась, на этот раз от удовольствия, а Саманта подумала о том, что иногда полковнику все же удается найти верные слова.

– У миссис Грегори был хороший голос? – поинтересовалась она.

– Превосходный. Все дети поют хорошо, но только Мара унаследовала голос такой же силы и чистоты, как был у ее матери.

– Я… я попробую, – пробормотала польщенная Мара.

– Ты обязательно будешь петь, и будешь петь превосходно! – отрезал полковник.

Тон его был таким решительным и уверенным, что Маре оставалось только кивнуть.

– А что будут делать остальные? – спросил полковник, обводя дочерей взглядом. – Агнес, ты практиковалась в игре на фортепиано?

Агнес оттолкнула стул с такой силой, что он опрокинулся навзничь, и, разрыдавшись, бросилась прочь из столовой.

Девочки удивленно переглядывались, пытаясь сообразить, что происходит.

Саманта встала было со своего места, но полковник Грегори сказал:

– Сядьте, мисс Прендрегаст, и закончите обед. Кого ей сейчас меньше всего хочется видеть, так это вас.

Саманта снова опустилась на стул. Наверное, полковник был прав, но в то же время ей очень не нравилась мысль о том, что ребенок, вверенный ее попечительству, сейчас плачет в одиночестве.

– Экономка даст ей теплого молока с гренками и уложит в постель. – Полковник полил мясо соусом.

Нижняя губа Генриетты тоже едва заметно дрожала:

– Агнес никогда не делала так раньше.

– Это потому, что до сих пор у вас не было такой гувернантки, как мисс Прендрегаст, которая могла бы преподать Агнес столь необходимый ей урок. – Полковник Грегори окинул детей взглядом, в котором ясно читалось, что отцу все известно об их проделках.

Вивьен и Мара покраснели, Кайла и Эммелин сползли пониже на своих стульях. Генриетта же, напротив, выпрямилась и сложила руки на груди, дерзко глядя на отца.

– Не беспокойтесь. Каждый солдат должен научиться с честью принимать поражение. И когда Агнес овладеет этой наукой, все будет хорошо. – Пока мистер Грегори говорил, Кайла потянулась за своим молоком и опрокинула его. Полковник помог малышке вытереть молоко и, когда все снова спокойно уселись за свои тарелки, объявил: – Хватит обсуждать проблемы каждого в отдельности. Вам известны правила. Мы используем время за обедом, чтобы обсудить то, что интересно всем. И сегодня тема – природа нашего края.

Саманта перестала жевать и бросила быстрый взгляд на полковника. Он пытается таким образом восполнить пробелы в ее образовании?

– Но, папа, меня, например, эта тема вовсе не интересует, – заявила Вивьен. – Давайте поговорим лучше о модах.

– Думаю, тебе лучше помолчать, – посоветовал мистер Грегори, – потому что всех остальных, кто сидит за столом, очень даже интересует природа нашего края.

Девочки молча замотали головами.

– Все, кого не интересует природа нашего края, могут покинуть столовую, – холодные голубые глаза полковника были похожи на две льдинки. – Кстати, на десерт кухарка, кажется, приготовила клубничный пирог со взбитыми сливками.

Пять маленьких головок так же молча закивали, давая понять, что ради пирога с клубникой согласны обсуждать все, что угодно, и до конца обеда, хотя Генриетта также пролила свое молоко, а Эммелин уронила на ковер кусок пудинга, Саманта узнала о благородном олене, барсуке, белке и многих других обитателях местных лесов и гор. Она не стала сообщать полковнику, что все это совершенно ей неинтересно, кроме разве что рассказов о тех зверях, которые могут ее съесть. Ей тоже совсем не хотелось остаться без пирога.