Свеча в окне - Додд Кристина - Страница 35

Усаживаясь в седло, Олден пробормотал слова благодарности.

— Спасибо, милорд. Теперь, когда я нашел вас, усталость начала одолевать меня. Но я думаю, скоро вы увидите, что лорд Питер расставил целую сеть дозорных вокруг всего Беркского замка и даже еще дальше.

— Значит, мы уже близко? — спросила Сора.

— Мы у истоков ручья Фингр-Брук.

— О Уильям! — Сора чуть наклонилась в сторону, когда Уильям запрыгнул в седло. — Если бы прошлой ночью ты знал, где мы, этим утром мы могли бы проснуться в Беркском замке.

— Хм.

Уильям не ответил на ее слова, только чуть вздрогнул, и она засомневалась, а не знал ли он действительно раньше, где они были все это время. Мысль эта сначала обрадовала ее, потом встревожила. Думал ли он воспользоваться ей еще раз или хотел укрепить свои права на нее?

Она откинулась назад в кольце его рук, а он натянул поводья и пришпорил лошадь. Ей надо взять себя в руки. Она не может выйти за Уильяма замуж, он заслуживает лучшего. И все же, если она впадет в панику, ей совсем уж не хватит спокойствия духа, чтобы отказать и этому мужчине, и своему горячему желанию. Ей необходимо подумать. Ей необходимо все взвесить. В конце концов, именно эта черта ее характера так выводила из себя Теобальда.

Возможно, она волновалась понапрасну. Может быть, Уильям действительно верил в то, что он сказал о женитьбе. О том, что это дело мужчин, а ее роль тут сводится только к послушанию и примерному ведению домашнего хозяйства. А может, он и вправду думал, что она слишком старая.

В доме Теобальда она привыкла к сдержанности и благоразумию, этому научила ее его плетка, но в Беркском замке все эти уроки пошли прахом. Когда она общалась с лордом Питером и Уильямом, ей уже не приходилось тщательно обдумывать на предмет наличия дерзости каждое слово еще до того, как оно произнесено. Хозяева Беркского замка были настолько мужественными людьми, что лицемерно-уважительное отношение со стороны особы женского пола сочли бы за оскорбление. И вот теперь Уильям требует, чтобы она снова обуздала свой язык, а она уже не помнит, как это делается.

Приняв царственную осанку, Сора заверила себя, что его обжигающие слова суть не что иное, как реакция мужчины, чье предложение отвергли. И больше ничего. Ничего более.

Грудь Уильяма была словно вырезана из камня, и держал он себя прямо, словно его раздражение стало чем-то осязаемым и постоянным. И все же, Сора знала, как мужчины склонны хранить свой гнев и реагировать на женскую лесть. Поэтому она прижалась к нему поближе и положила руку ему на бедро, ей нравилось прикасаться к этим длинным мускулам из упругой стали. Мышцы под ее рукой моментально напряглись.

Олден ехал впереди них.

— Меня не было в замке, и мне неизвестны планы лорда Питера. Обитатели ваших лесов могут подать ему какой-то сигнал?

— Они очень независимый народ, племя их старше племени саксов, и никто еще их не покорял. Отец разрешил им жить так, как они хотят, и они служат нам честно. Если им захочется показаться, то мы увидим их. А пока никого нет, давайте поспешим к Беркским землям.

Они пришпорили лошадей, и Уильям повел их быстрым аллюром через лес и через камни, прикрывая Сору от хлеставших в лицо веток. Он избегал дорог и старался придерживаться еле заметных тропинок. Була бежала за ними следом.

Они быстро передвигались через безмолвную чащу, и тишина была слишком уж звенящей. В тиши эхом разносился лишь топот копыт их коней, и они вздрогнули, когда в стороне под копытом хрустнула ветка.

Озадаченная, Сора повернулась к Уильяму. Он смотрел на нее. Ее розовые губки приоткрылись и обнажили белые зубы. Запах мяты в ее дыхании напомнил ему об утре; когда тело ее поднималось над его телом, и обо всех сладостных картинах и звуках любви. На лице ее были доверие, и очевидная привязанность, из которой он вырастит любовь. Но сначала он должен благополучно доставить ее в Беркский замок. Затылок у него свербило — явный признак, что кто-то незаметно за ними наблюдает.

— Почему не поют птицы? — шепотом спросила Сора.

— В лесу есть люди. — Уильям обернулся, его инстинкты бойца были настороже. — Но кто это — люди отца или враги?

И у Уильяма, и у Олдена были внимательные глаза почувствовавших тревогу воинов, и когда Сора сказала им:

— Я слышу перестук копыт, — они выехали на широкую часть тропинки и прислушались к доносившимся издалека звукам.

Без всякого предупреждения перед ними возник низенький грязный человек, одетый в зеленое. Була один раз рявкнула, а потом уселась, повинуясь команде Уильяма. Появившийся человек заговорил на грубом английском языке, и Уильям напряг все силы, чтобы понять его.

— Ваш отец приближается, лорд Уильям. — Человек с радостью увидел, как лицо Уильяма посветлело, и пере шел к более тревожным известиям. — Мы следили за вами с прошлой ночи, и никто не преследовал вас до сегодняшнего утра. Двенадцать вооруженных воинов собрались у опушки нашего леса. Их предводитель повел их, и они пошли по вашему следу, пока не наткнулись на одного из моих людей.

— Твой человек погиб?

— Да, — горько сказал лесной житель. — Как дрянной пес. Они раскроили ему череп. Но он ничего им не сказал, и они повернули назад.

— Как выглядел жестокий лорд?

— Все норманны похожи один на другого, а его лицо еще было скрыто шлемом.

— Какой был у него голос?

— Он говорил мало, а то, что сказал, произнес тихо.

Уильям кивнул низенькому человеку.

— Спасибо тебе, Ашил, за известия и за защиту. Приходи в замок. Я выплачу посмертную дань за человека, которого ты потерял.

Не сказав ни единого слова и не оставив ни следа там, где он стоял, маленький человечек исчез в лесу. Сора потянула Уильяма за руку.

— Этот странный человек ушел?

Памятуя, как ему хотелось знать о недоступных слепому подробностях происходивших перед его лицом сцен, Уильям подробно описал Соре лесного человека, так чтобы у нее сложился его образ.

— Он исчез, не задев ни единого листа, — закончил свой рассказ Уильям.

Стук копыт идущих галопом коней звучал уже ближе.

— Это рыцари? — спросила Сора. Уильям покачал головой и усмехнулся.

— Только мой отец способен скакать так быстро по такой неровной местности, больше никто.

Из-за поворота выскочил, пригнувшись к шее коня, лорд Питер, и Уильям предупредил его криком. Лорд Питер так резко остановил кобылу, что она попятилась, и он одним легким движением соскочил с нее.

— Уильям! — закричал он, бросившись к ним. И сын с криком выпрыгнул из седла ему навстречу. — Отец!

Объятие, когда они встретились, было таким, что закачались деревья. Они обнимались и смеялись, а Була скакала вокруг них и прыгала так, что на деревьях затрепетали листья.

— Мы думали, что на этот раз потеряем тебя, — ревел лорд Питер, колотя Уильяма по спине. — Кто это был? Как тебе удалось бежать? Ты убил этого мерзавца? Да нет, разве это возможно, ты ведь… — Он приближал и удалял свою голову и смотрел на Уильяма, а Уильям смотрел на него. Пламя его радости совсем потухло, осталась только тихая и боязливая надежда. — Уильям?

— Да, отец, — тихо подтвердил Уильям. — Я вижу. Лорд Питер обхватил лицо Уильяма обеими руками.

— Разве это возможно? — прошептал он. — Как могло свершиться такое чудо? Ты побывал в раю?

— И вернулся, отец. И вернулся.

На этот раз объятия лорда Питера были осторожными, не торжествующими, но благодарными объятиями родителя, самые неистовые молитвы которого оказались вознаграждены. Он дал обет, который прозвучал особенно весомо, поскольку был произнесен в божественном лесу.

— Я совершу паломничество в Компостеллу и поблагодарю апостола Якова за то, что он благословил тебя. — Отец и сын стояли и смотрели друг на друга, охваченные бурей чувств, потом лорд Питер оторвался от сына. — Леди Сора! Я так рад видеть вас живой и здоровой.

Он подошел к Соре, чтобы помочь ей спуститься, и она, не скрывая радости, улыбнулась ему.