Между демоном и бесом (СИ) - Хрустальная Анна - Страница 3

Но это безумие всё же случилось, хотя я и не до конца понимала, что всё это реально и взаправду.

— Ну, что, сладкая. — в этот раз Бес обратился ко мне, продолжая разглядывать моё тело совершенно не стесняющимся жадным взглядом, от которого у меня до сих пор под кожей разливалось томное тепло с будоражащим покалыванием. А уж от ощущения его горячей ладони на моём лобке почему-то совершенно не хотелось избавляться.

— Мы уже на месте. Ты способна идти своими ножками или же предпочитаешь, чтобы тебя отнесли в дом на руках? Точнее, прямо в постельку?

4

— Я знаю… Это был ты, да? Ты мне что-то подмешал в последний коктейль. Из-за чего я сразу стала вести себя, как неадекватная шалава.

Свежий ночной воздух не так уж и сильно прочистил мне мозги. Точнее, соображать я стала чуть получше, но от прежних ощущений меня вело не меньше. К тому же, лёгкие или короткие провалы в памяти всё ещё продолжали меня преследовать. Например, я не совсем помнила, как меня вытащили из машины и как босую поставили на подъездную аллею перед загородным домом моего мужа. Просто в какой-то момент я осознала, что стою на гладком булыжнике декоративного камня и бездумно смотрю на окружающее меня пространство знакомого места со знакомым трёхэтажным особняком, подсвеченного внешней иллюминацией практически дневного освещения.

А потом я поняла, что меня всё это время придерживал Бессарабов, который и вытащил меня из машины, поправляя теперь на мне платье с самодовольной ухмылкой на красивых и до раздражения притягательных губах.

— Я заметила тебя в клубе возле бара, — я даже ткнула в его мускулистую грудь своим тонким наманекюренным пальчиком, продолжая предъявлять свои обвинения глаза в глаза. — Хотя ты должен был сидеть в машине с Дамиром и ждать нас там! А теперь ещё и это…

— Что это, Карина Юрьевна? В чём именно вы пытаетесь меня обвинить? Я всего лишь исполняю свою работу и ничего более.

— О-о! Так я уже больше не сладкая, да? И даже опять заговорил на Вы. И мастурбировал мне в машине тоже не ты?

— Вы явно не в себе, Карина Юрьевна. И вам лучше пойти в дом. Хотя, сомневаюсь, что вы способны сделать это самостоятельно.

— Кончай уже держать её на холоде, Бес, ещё и босой.

Дамир к этому моменту уже тоже вышел из машины и даже успел заглянуть в пассажирский салон. После чего обошёл внедорожник, и я заметила в его руках прихваченные им из авто мою дамскую сумочку и снятые там после клуба туфли. Вот за это он мне всегда и нравился — своим цепким вниманием к подобным мелочам. И не стой я сейчас рядом с Бессарабовым, наверное, сам бы подошёл ко мне и…

Но на руки меня подхватил именно Бес, причём, как невесомую для него пушинку. Я даже пикнуть не успела, интуитивно обхватив плечо и шею мужчины одной рукой, а другой вцепившись в холодную кожу его чёрной куртки. И снова наши лица оказались в угрожающей близости, даже более близкой, чем в салоне Ровера. И снова у меня всё заныло под кожей и в тех местах, до которых он прикасался в машине, а от ощущения его сильных рук и мощного тела…

Кажется, я снова потекла и густо раскраснелась, когда вспомнила его пошлые словечки о том, как я мечтала, чтобы кто-то из их сладкой парочки меня отодрал.

— Вас сразу отнести в спальню или хотите побыть немного в гостиной, Карина Юрьевна?

Похоже, я снова испытала недолгий провал в памяти, очнувшись уже в одной из гостиных особняка, куда меня только что внёс Бессарабов. Причём внёс следом за Дамиром, который тоже решил войти с нами в дом, но едва ли только для того, чтобы отнести туда мои вещи. Я даже ненадолго засмотрелась на его исполинскую фигуру, скрытую под чёрными джинсами и байкерской косухой, которую он позволял себе надевать на работу лишь в подобные, как сегодня, дни. А так с Бесом они всегда наряжались в рабочую «униформу» из тёмных деловых костюмов, как и положено таким, как они профессиональным телохранителям. Это этим вечером что-то пошло не так, ещё и в прямом смысле этого слова.

— Ты смотри какой шустрый. Сразу потянуло в мою спальню? — я опять посмотрела в лицо Беса, задержавшись на его таких близких губах и показательно облизнув собственный рот, куда он ещё не так давно погружал свой палец. Видимо, он тоже об этом только что вспомнил, так как его глаза заметно потемнели, затягиваясь уже таким знакомой дымкой внутренней одержимости.

— Да мне, если уж и дальше говорить начистоту, как-то плевать, где тебя трахать. Хоть в чуланчике, хоть на сиденье байка. Ты бы хотела, чтобы тебя поимели на настоящем байке? Кстати, Дэм. Так ты уже решился? Надеюсь, ты сюда зашёл за тем, зачем я думаю, да?

Не скажу, что я пришла в себя, когда меня внесли в гостиную, освещённую приглушённым светом, но осознавать происходящее не переставала. Как и понимать, кто и что тут делал. И теперь я понимала только одно — я нахожусь в почти пустом доме (поскольку основная прислуга никогда ночью по особняку где попало не разгуливала) наедине с собственными телохранителями, один из которых ещё совсем недавно довёл меня до оргазма во время поездки в машине.

Я, конечно, могла попытаться броситься обратно на улицу и побежать в пристройку, где располагался охранный пост особняка и потребовать у дежуривших там охранников, чтобы те что-то сделали с Дамиром и Бессарабовым. Но что-то меня удержало на месте и именно тогда, когда Бес поставил меня снова на ноги посреди огромной гостиной, и я оказалась буквально между двумя мужчинами, о которых позволила себе сегодня мечтать чёрт знает что.

И, похоже, продолжала мечтать до сих пор. Потому что смотрела во все глаза, как ко мне приближается Дэм, только что уложивший мою сумочку на ближайший журнальный столик и там же бросив на пол мои дорогостоящие туфли.

Меня буквально парализовало, тем более после вопросов Беса своему напарнику, так и оставшихся без ответа. Кажется, Дамир вообще их не расслышал, поскольку смотрел в эти мгновения прямо на меня, в мои широко распахнутые глаза. Всего несколько, мать его, шагов и… этот медведь в человеческом обличье, поднимает свои огромные «лапища», обхватывает ими моё раскрасневшееся лицо и припадает к моим пылающим от сильного прилива крови губам своим жадным ртом…

5

Не держи он меня за голову, я бы точно рухнула на пол из-за резко ослабевших ног, так как пол подо мной в этот момент не просто ухнул. Казалось, качнулся весь мир или, как минимум, окружавшая нас всех троих комната. А уж что начало происходить со мной под сминающими губами мужчины, под его толкающимся у меня во рту языком — тут вообще не возможно описать что-либо словами. Я будто пережила ещё один мощнейший оргазм, ворвавшийся в моё тело через этот не в меру откровенный поцелуй. Жаркий, глубокий, ненасытный, от которого плавились остатки здравого разума, а тело охватывало не менее жгучим пламенем вновь разбуженной похоти.

А ведь я когда-то столько раз присматривалась к Дэму, к его тёмной красоте и полным губам, не раз прикидывая в своих фантазиях, как он умел целоваться. И вот теперь узнала это на собственной шкуре. Вернее, на собственных устах, забыв как дышать и что в такие моменты надо делать. Вырываться? Звать на помощь? Или?.. Отвечать?

Вырываться? Серьёзно, когда у меня во рту хозяйничает сладким змием-искусителем чужой язык, время от времени лаская мои губы и снова погружаясь в меня на откровенную глубину. И от всех его бесстыжих манипуляций меня плавило так, будто всё это он проделывает с совершенной иной частью моего тела. Моя киска отзывалась на все толчки его языка, как если бы он извивался сейчас на моём пульсирующем клиторе или проникал в изнывающую вагину. И чем дальше он продолжал насиловать мой рот, тем сильней я дурела и жаждала большего. Намного большего, чем было сейчас и что уже успело произойти в машине.

Даже когда он опустил одну руку, чтобы сжать всей пятернёй мою ягодицу и столь властным жестом подтолкнуть на себя, я едва ли очнулась и пришла в себя. Даже когда он едва не со всей дури впечатал меня животом в свой твёрдый пах, я и тогда не соображала, что со мной творится и что со мной творят. Наоборот, немощно всхлипнула, а потом застонала, возбуждаясь, как ненормальная, с такой же сводящей с ума силой, как ещё совсем недавно возбуждалась в машине. Цепляясь дрожащими пальцами за гладкую кожу куртки Дамира на его груди, но только не для того, чтобы его оттолкнуть.