Кузен Марк - Эштон Элизабет - Страница 27

Свой наряд она дополнила легкой вечерней накидкой из черного бархата с длинными, широкими рукавами, отделанной белым мехом. Эти покупки оставили серьезную брешь в ее личном бюджете, суммы для пополнения которого поступали на ее счет раз в квартал, и впервые за все время она задумалась о величине своего наследства в реальном денежном выражении. Цифры, сообщенные ей ранее мистером Престоном не внесли никакакой ясности в этот вопрос.

* * *

Утром в свой день рождения Дамарис как обычно вышла к завтраку и обнаружила на столе целый ворох маленьких свертков, разложенных вокруг ее тарелки - все это были поздравления с днем рождения и подарки от ее друзей. Дэвид очень гордился тем, что подарил ей серебряную подвеску для браслета это была крохотная серебряная подковка.

- У тебя такой еще нет, правда? - беспокойно спрашивал он. - Она понравится тебе больше всех, да?

- Конечно, радость моя. Она просто прелестна и пренесет мне много-много счастья.

Здесь также лежало письмо и открытка от Селесты, которая желала ей всего самого наилучшего "ко дню именин". Письмо представляло собой чудовищную смесь французского и английского и сплошь пестрело восклицательными знаками. Она познакомилась с Армандом Депорте и восторженно описывала его машину, квартиру в Париже и его обещание взять ее в путешествие по Соединенным Штатам. "Все было очень мило!" - замечала она. О самом же мужчине, как и следовало ожидать, было написано крайне мало. В конце своего письма Селеста приглашала Дамарис на свою свадьбу, которая, похоже, была уже не за горами, а также выражала надежду, что у самой Дамарис тоже уже "все было на мази". Вздохнув, Дамарис сложила письмо и сунула его обратно в конверт. Все, детство кончилось, а вместе с этим пришел конец и наивным девичьим мечтам! Похоже, этот Арманд был совсем не молод и не красив. Как, впрочем, наверное, и ее кузен Марк.

Мистер Престон прислал формальные поздравления. Марк не прислал ничего, но он, скорее всего, собирается преподнести ей какой-нибудь подарок во время праздника. Возможно, это даже будет столь долгожданное кольцо. Дамарис с волнением ждала наступления вечера. Вот, наконец, и пришло время им встретиться, но какой окажется эта встреча? А что если он действительно окажется мерзким типом? Хотя, с другой стороны, рассуждала она, пытаясь придать себе уверенности, он все-таки Триэрн, а раз так, то должно же у них быть хоть что-то общее. Ведь наверняка несмотря на его длительное пребывание в Южной Америке в душе он все равно был и остается корнуольцем. Конечно, тут же мысленно оговорилась она, это не очень заметно, но она все равно была приветлива и дружелюбна. Припоминая пышные формы родственницы, Дамарис очень надеялась на то, что Марк, по крайней мере, не окажется толстым. Грузный, пожилой мужчина - что может быть хуже! Вот сэр Хью всегда был строен и энергичен, даже в старости.

Нарядившись в вечернее платье и взглянув на свое отражение в зеркале, Дамарис почувствовала себя уверенее, ибо из зеркала на нее смотрела настоящая красавица. Длинное платье заставляло ее казаться более высокой и выгодно подчеркивало стройность фигуры. Вьющиеся локоны были собраны на затылке при помощи изящной заколки, что придавало прическе классический эффект, а ложившиеся на обнаженные руки и шею лучи вечернего солнца придавали коже нежно-абрикосовый оттенок. Она старательно наложила тени на веки, делая глаза более выразительными, так, чтобы они казались еще более зелеными, а также слегка подкрасила губы. Дэвид, увидев ее во всем великолепии, восхищенно воскликнул:

- Вот это да! Рис, ты похожа на Снежную Королеву!

Дамарис поморщилась. Меньше всего на свете в этот момент ей хотелось вспоминать о Кристиане Треворе. Дэвид же, которому в свое время читали сказки Андерсена, продолжал:

- Не удивительно, что Кай уехал вместе с ней. Она тоже была красивая, как ты, но только она не могла любить, потому что у нее было ледяное сердце.

И снова Дамарис поморщилась. Она ехала в Рейвенскрэг вовсе не для того, чтобы любить и очаровывать, собираясь заявить о своих правах, и была настроена решительно. Она очень надеялась на то, что кузен Марк окажется мужчиной добрым и нестроптивым, хотя до сих пор он пока еще и не проявил ни одно из этих качеств, но справедливости ради нужно принять как должное, что вторжение юной девушки в его размеренную холостяцкую жизнь может быть сопряжено для него с некоторыми проблемами. Однако, тот факт, что он согласился выполнить условие, оговоренное в завещании ее покойным дедом, характеризует его, как человека принципиального. Дамарис твердо вознамерилась произвести на него впечатление, и поэтому сожалеть теперь о Кристиане Треворе было бы в высшей степени неприлично.

Но к великому ее сожалению присланная за ней машина оказалась еще одним напоминанием обо всем том, о чем ей очень хотелось забыть, ибо она оказалась точно такой же модели и цвета, как и та, что принадлежала Кристиану, и на которой они вместе с подругой тем чудесным вечером совершили незабываемую поездку в Женеву. Шофер был ей не знаком, и Дамарис решила, что это, наверное, новый работник. В связи с тем, что она должна была остаться ночевать в поместье и вернуться домой на следующее утро, Дамарис собрала небольшой чемоданчик, куда положила платье на смену, ночную рубашку и туалетные принадлежности. Шофер церемонно забрал у нее саквояж, чтобы положить его в багажник, после того, как для нее была открыта задняя дверца машины. Дамарис очень сожалела о том, что за ней не приехал тот старичок, что в свое время возил еще ее дедушку. Тогда она могла бы сесть на переднее сидение и весело болтать с ним всю дорогу, вспоминая старые добрые времена. Одиночество на заднем сидении шикарного автомобиля было своего рода прелюдией к ее новому положению, но как только машина свернула с главного шоссе на извилистую дорогу, ведущую к поместью, все ее внимание оказалось приковано к пейзжу за окном. Было еще совсем светло, и прозрачные сентрябрьские сумерки лишь подчеркивали красоту родных мест, навевая воспоминания о проведенных здесь годах детства и дедушке.

Дорого пролегала мимо фермерских хозяйств, где она знала всех в лицо и по имени; наверное, некоторые из них будут на приеме, устраиваемом в ее честь, и мысль об этом подействовала на нее ободряюще. Затем показалась маленькая сельская церковка с колокольней, рядом с котором теснились селские коттеджи с выбелеными стенами, и в конце концов автомобиль выехал на дорогу, в конце которой виднелся такой знакомый фасад ее родного дома. Во всех окнах горел свет, и его потоки выбивались из-за незадернутых штор и мягко ложились на землю, словно наперекор сгущающимся сумеркам. Перед домом было припарковано много машин. Наверное, сэр Марк пригласил всех соседей, которых ее покойный дед не считал нужным удостаивать своим вниманием. Дамарис дотронулась до подаренной Дэвидом подковки, занявшей свое законное место на ее браслете, который она тактично надела, ибо это был единственный подарок, присланный ей Марком за все это время. Предстоящее испытание потребует от нее много душевных сил и везения.

Автомобиль плавно остановился перед ярко освещенным парадным входом, обе створки двери которого были распахнуты настежь. Шофер вышел из машины, и зайдя с другой стороны, открыл ей дверцу, сказав: "Я позабочусь о вашем багаже, мэм." Дамарис направилась к дому. Из-за открытой двери до нее доносился гул голосов и приглушенная музыка, и она остановилась на пороге, обводя взглядом просторный холл, казавшийся теперь каким-то чужим и незнакомым, ибо за время ее отсутствия очень многое здесь изменилось. С высокого потолка свисала массивная бронзовая люстра, яркий свет которой, искрящийся множеством хрустальных подвесок, проникал в самые дальние уголки некогда мрачного помещения. Поверх древних каменных плит, которыми некогда был выложен пол, был настелен паркет. Вдоль стен были расставлены многочисленные вазы с букетами ярких осенних цветов - гергинами, розами, хризантемами, астрами. Вазы с цветами были также расположены и по обеим сторонам широкой лестницы, находившейся как раз напротив входа и ведущей на галерею, которая также была украшена цветами. Все это выглядело так непривычно, и ее душу захлестнула волна обиды и раздражения. Да как он посмел так изменить ее дом! Двери по обеим сторонам холла были открыты. В столовой был накрыт огромный стол, сервировка которого сверкала хрусталем и серебром, а из-за дверей бывшего кабинета - это была самая большая комната в доме - звучала музыка. По холлу деловито снова официанты с подносами, уставленными бокалами с коктейлями. Кузен Марк устроил прием с помпой и поистине старосветским размахом. Это почему-то очень рассмешило Дамарис, в памяти которой были еще свежи воспоминания о недавних неформальных студенческих вечеринках, на которых ей приходилось бывать в Париже, но она поспешила справиться с неуместной смешливостью и сделала серьезное лицо. Марк был человеком старого воспитания, и затеял всю эту церемонию специально в ее честь.