Первый любовник Англии - Додд Кристина - Страница 8

— Леди Хонора похоронила трех мужей и ни от одного из них не имеет детей! Это ты называешь плодовитостью?

— Первые два мужа, — ответила Джин, — были выбраны ее отцом из-за их связей, влияния и богатства; он совсем не принимал во внимание их врожденную немощь. Эти мужья не смогли подарить ей детей и отдали Богу душу, когда Хоноре еще не было и двадцати. Третий раз она вышла замуж по любви, и этот муж был способен дать ей все, что только может хотеть женщина от мужчины. Она имела от него ребенка и, возможно, смогла бы рожать и еще, но в конце концов он начал спать с женщинами со всей округи и только издевался над ней, когда она пыталась обуздать его.

Тони очень часто доводилось слышать это сравнение с лошадьми, поэтому он спросил:

— Джин, а что, все женщины думают о мужчинах как о жеребцах?

— Нет, некоторых сравнивают с меринами, — усмехнулась Джин, — но только не тебя, Тони. И, пожалуйста, перестань грызть удила, словно холодная рука злого рока уже стучит тебе в спину.

Джин была права: по спине Тони пробежала дрожь. К его возмущению и ярости теперь примешивалось вполне реальное чувство, словно он отправляется на верную погибель: принимая какое-нибудь важное решение, леди Хонора никогда не шутила.

— Я не женюсь на ней, — твердо сказал Тони. — Безусловно, я высоко ценю леди Хонору Ховард, но и подумать не могу о физической близости с ней.

Явно не убежденная этим доводом, Джин рассмеялась.

— Вот ей и объясни это сам.

— Джин, моя дорогая сестра! — Тони обнял ее. — Я всего лишь застенчивый мужчина, вдобавок у меня плохо подвешен язык. Я уверен, что ты…

— Нет, я больше не буду разговаривать с ней об этом.

— … найдешь способ пощадить ее чувства.

— Ее чувства сможет успокоить только скаковой жеребец! — Джин усмехнулась, видя его гнев. — Кроме того, я всю жизнь знаю леди Хонору и никогда не могла ее ни в чем переубедить. Ты обречен, Тони, понимаешь, обречен, и я не могу сказать, что чувствую себя от этого несчастной. Леди Хонора составит превосходную партию любому мужчине, а тебе в особенности. Ты больше никогда не услышишь ни слова о своей незаконнорожденности: никто не осмелится бросить вызов Хоноре.

— Я не желаю, чтобы источником уважения ко мне была моя жена! Я хочу заслужить это уважение сам!

— Ты уже его заслужил — не понимают этого только глупцы и ты сам. Если же ты сделал свой собственный выбор, возможно, леди Хонору и удастся отговорить от того, что она задумала, но…

— Сделал! — Тони посмотрел вокруг себя, отчаянно ища выход. — Моя невеста только что приехала! Я сражен ее прелестью, и вот она здесь.

— Где? — Джин взглянула на труппу странствующих актеров, расположившуюся на краю лужайки перед домом. Сейчас они были заняты разгрузкой досок, служащих сценой, и готовились к дневному спектаклю. — Где же она?

— Здесь! — Тони почувствовал несказанное облегчение, увидев среди актеров девушку. Единственную девушку — она стояла в стороне и нервно переминалась с ноги на ногу. Чуть сгорбившись, она пристально глядела на дом и что-то тихо говорила. На таком расстоянии Тони совершенно не было слышно, что она бормочет. — Она здесь! Видишь, стоит около разрисованного фургона.

Проследив за взглядом брата, Джин прищурилась.

— Она?

— А ты что, знаешь ее? — Тони надеялся, что нет.

— Я никогда не встречалась с ней раньше, но она, — Джин вздернула подбородок, — кажется мне знакомой. Кто она?

— Она — само совершенство. — Последовал весьма туманный ответ.

— В этом наряде? — Джин покачала головой. — Лучше натяни поводья, Тони. Это же бродячая актриса! И уж во всяком случае, не богатая, влиятельная девственница.

Даже на расстоянии Тони мог видеть, что одежда девушки была несколько странной, а рыжий парик почти закрывал лицо… Боже, как он мог заманить себя в такую ловушку?

Однако, вспомнив прямую, как палка, фигуру леди Хоноры, Тони сам ответил на свой вопрос.

Безрассудство! Совершеннейшее безрассудство!

— Ради этой девушки я откажусь от всех своих мелочных страстей!

— Сомневаюсь, чтобы она отказалась от жизни в фургоне: комедианты — весьма пикантная компания.

— Я избавлю ее от этой компании! — заявил Тони, надеясь, что сумеет уговорами или соблазном убедить девушку помочь ему избавиться от леди Хоноры.

4.

Папочка, не оставляй меня здесь! Я очень устала, а идти еще так далеко!

Лужайка, посреди которой возвышался огромный дом, напоминала ковер-самолет нежно-зеленого с золотом цвета. Сам дом был похож на сказочного пассажира, гордо восседающего на этом ковре.

Я нарвала букетик цветов. Они тебе не нравятся? Но я же рвала их для тебя.

Нет, скорее дом походил на девушку, распростершую свои белые руки-крылья, сияющие в ярком солнечном свете, чтобы принять в свои объятия всех, кто в него приходит. Деревья, уже прихваченные первыми осенними холодами, склонялись вокруг стен, словно беря девушку под свою защиту; еще не пожелтевший кустарник составлял ее убранство…

Я не брала ее, папочка! Не оставляй меня здесь одну! Папочка, пожалуйста, папочка…

— Ты очень милая девчушка.

Роузи подпрыгнула от неожиданности, и букетик цветов, который она сжимала, выпал из ее рук. Туманное видение исчезло так же быстро, как и появилось.

Рослый мужчина, появившийся из-за фургона, проворно собрал рассыпавшиеся цветы и, галантно поклонившись, с пленительной улыбкой вручил букет Роузи.

— Я так очарован вашей прелестью, миледи, что не могу даже вспомнить собственное имя, но готов поклясться, что никогда не встречал вас раньше.

— Кто вы, кто? — воскликнула Роузи, прижимая руки к груди, чтобы сдержать биение сердца.

— Я сэр Энтони Райклиф. — Все еще не придя в себя, Роузи взглянула на него. — Тот самый, который вас нанял.

О Боже? Это был сэр Энтони, а она… она была…

Роуэи встряхнула головой, стараясь отогнать непрошеные мысли.

Она была Роузи. Розенкранцем. Приемным сыном и в то же время дочерью сэра Дэнни. А сейчас она стояла лицом к лицу с сэром Энтони Райклифом, их работодателем. Вспомнив о правилах приличия, Роузи почтительно поклонилась.

— Большая честь для меня, сэр.

Невероятно мужественный, невероятно уверенный в себе, их хозяин взял руку Роузи и поцеловал ее так деликатно, словно девушка была королевой.

— Твой голос немного дрожит, но уверяю, нет никаких причин меня бояться, прелестная девушка. Не будешь ли ты столь любезна, чтобы сообщить мне имя твоего отца? Я немедленно пойду к нему и попрошу разрешения искать твоей благосклонности, потому что ты — словно прохлада весеннего ветерка, ты притягиваешь меня, словно… — Тони запнулся, как актер, забывший слова роли, и картинно пожал широкими плечами. По мнению Роузи, в этом жесте было нечто глуповатое. — Итак, скажи его имя, и я буду ухаживать за тобой так, как еще не ухаживал за девушкой!

— Вы подшучиваете надо мной, сэр, — вымолвила наконец Роузи, немного придя в себя от изумления.

— Как можно насмехаться над подарком богов, когда сам благословенный Юпитер может вырвать его из моих рук! Итак, назови мне имя своего отца, чтобы я мог доказать свои добрые намерения.

Он не понимал, кто она такая. Этот человек думал, что она женщина. Нет, конечно, она была женщиной, но подавляющее большинство людей поверили в ее личину и видели в ней то, что и ожидали, — юношу с дурной репутацией, бродягу, комедианта.

Был ли этот мужчина проницательнее остальных или нет? Широкоплечий, светловолосый, чрезвычайно любезный и приветливый — что он хотел от нее?

— Ты ведешь себя так, милая девушка, словно ни один мужчина еще не предлагал тебе своего сердца. Но я знаю, что твоя прелесть, должно быть, покорила даже более осторожных мужчин, чем я.

После этих слов Роузи интуитивно поняла его нахальные намерения. Этот человек явно привык к тому, что девушки потакают его капризам. Более того, он не знал, что такое отказ.

— Сэр Энтони… — начала Роузи, но тот прижал палец к ее губам.