Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева - Страница 77

— Сью, давай зайдем? — лидер кивнул в сторону ювелирного магазина, и та в ответ лукаво прищурилась, принимая предложение.

Пока она мерила кольца и колье из драгоценных камней, любуясь ими в отражении зеркал, Лео что-то искал за стеклянными витринами. Его взгляд наткнулся на одно из украшений — очередной вселенский намек на правильность его пути. Мастер катан острием кинжала поддел замок на выдвижном ящике, аккуратно вынул из бархатной подложки драгоценную вещь и спрятал в карман штанов.

— Пошли за остальными? — Лео пребывал в смятении, ведь ему еще никогда не приходилось готовиться к свиданию и, уж тем более, быть на них. И это оказалось более волнительно, нежели выполнять рискованные для жизни задания по предотвращению очередных Земле-убийственных замыслов врагов из прошлой жизни. Но, по крайней мере, он мог применить ту же стратегию и в свидании: составить план, подготовиться и поэтапно исполнять задания в миссии. Ему не терпелось как можно скорее вернуться к Еве. Просчитав в уме еще раз каждый свой дальнейший шаг, он устремился к выходу за Сьюзан.

Сью не стала оставлять на себе всю эту красоту, стоившую, наверное, как целое состояние, и они отправились на поиски братьев.

— «Дора — исследовательница», возраст от семи до двенадцати лет, кажись, твой уровень? — Рафаэль крутил в руках игровой диск, на котором была нарисована мультяшная девочка и обезьянка. Уже третья подколка, а Майки так ни разу на него и не взглянул, пропуская все его слова мимо ушей.

Младший брат, который уже целых пять минут рассматривал дисковую коробку с игрой, вдруг обернулся к Рафу, который намеревался вновь подцепить его колкостью, но под долгим и пристальным взглядом старший брат так ничего и не сказал. Вновь посмотрев на игру в своих руках, игроман устало выдохнул и откинул ее на прилавок, разворачиваясь к выходу.

— Майки, — Рафаэль догнал брата, разворачивая его к себе лицом, но тот продолжал равнодушно смотреть в другую сторону, — да что не так-то?

Младший брат поднял глаза, и в этой небесной голубизне плескалась неприкрытая печаль. Рафаэль видел это странное состояние своего родственника уже пару дней, но не мог понять, в чем дело. У Майки и раньше случались приступы хандры, но, как правило, только из-за серьезных потрясений или неудач. И при этом он всегда умудрялся самостоятельно каким-то чудом выплывать со своего дна печали.

— Так… — Рафаэль пригнулся, кладя руку на его плечо, — завязывай морочить мне голову и говори, что случилось? — Майки поджал губы, пряча голову вниз, словно старался вжаться в панцирь, что было в их случае конструктивно невозможным действием, в отличие от не эволюционировавших сородичей.

— Ты не поймешь, — черепаха в красном галстуке попытался пройти, но хватка Рафаэля помешала это сделать.

— Я уж как-нибудь постараюсь осилить, — здоровяк вздохнул, сложив руки на груди, и терпеливо ожидал откровений брата. Робко к нему навстречу поднимался взгляд Майки, он был непривычно серьезен, и это как раз-таки озадачивало Рафаэля больше всего. Внимательно, как будто оценивая, Майки разглядывал брата, шумно выдохнул, сдаваясь под молчаливым напором, и ответил:

— У тебя есть — Ток, у Лео — Ева, у Дони есть сам Дони, и ему никогда не бывает скучно наедине с собой, у Сью есть Сэм, которого мы скоро найдем. А у меня… никого.

— Ну, брось ты эти глупости, Майк, у тебя есть мы, — Рафаэль облегченно выдохнул, поправляя свою бандану. Но тот невесело хмыкнул, покачал головой, пряча глаза от старшего брата.

— Нет… Ты ведь даже больше не хочешь со мной играть… а ты единственный, с кем… И теперь… — Майки вновь посмотрел на Рафаэля, и тот чуть не отшатнулся от той боли, что исказила лицо младшего брата, но впиваясь пальцами в мускулы своих рук, Раф ждал окончания исповеди страдающего весельчака: — Я… скучаю по нам с тобой.

В этом взгляде голубых глаз было все: от печали до отчаянья. Рафаэлю было невыносимо смотреть на терзания тех, кого он любил. Он присел у ног Майки, завязывая растрепавшиеся при ходьбе шнурки на правом красном кеде, поднялся и, погладив по лысой голове брата, предложил:

— Давай возьмем вон ту, — он взял в руки отброшенный братом диск и передал его Майки, — и обещаю, будем играть в нее, пока всю не пройдем.

— Честное слово? — под желтой повязкой в надежде приподнялись надбровные дуги.

— Честное слово, — кивнул Рафаэль.

— Клянешься? — спросил Майки, подозрительно нахмурившись.

— Клянусь, — снова кивнул здоровяк.

— Нерушимой клятвой на братских кулачках?

Раф закатил глаза, но выставил перед ним кулак. Майки ударил сверху, затем то же сделал Раф, и в заключительном жесте они стукнулись костяшками друг об друга.

— Спасибо, — и с этой благодарностью Майки тут же поменялся в лице, растягивая макиавеллевскую улыбку, и покачал головой: — Как три пальца об… — но не договорив, он хлопнул Рафаэля по плечу и, как ни в чем не бывало, пошел на выход.

— Ах, ты, мелкий… — Рафаэль, понимая, что его развели до невероятности простым спектаклем «королевы печали», и, к своему стыду, он попался на эту удочку уже не в первый раз, тут же взбесился; но гнев мешал ему делать ровные вздохи, и он, задыхаясь от своего негодования, замахнулся на брата. Майки ловко увернулся от подзатыльника и шустро ускакал от разъяренного Рафаэля, напевая — «клятва на кулачках».

***

— Мы дома, — Сью вошла первая, а за ней, шурша пакетами, кое-как протиснулся в проход Леонардо.

— А-а! — девушка пресекла мою попытку подняться с дивана им навстречу и указательным пальцем велела продолжать сидеть на месте, — еще две недели ограниченной подвижности.

Врач-педиатр-черепах обратилась к лидеру, раздавая указания — какие пакеты оставить тут, какие унести в его комнату, а какие отнести в её.

— День прошел, в кармане доллар, — Майки плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу, приспуская узелок красного галстука, и обмахивался новенькой пластмассовой коробкой с игрой, — ну, разве не чудненький вышел денек?

Следующим зашел хмурый Рафаэль, неся огромную коробку с гаджетами, микросхемами и прочим техническим инвентарем, который Дони попросил занести в дальний отсек их дома, где, судя по всему, и находилась лаборатория гения.

— Не забыл? — Раф заглянул в соседнюю открытую дверь, и оттуда Лео протянул висевший на пальце небольшой расписной пакет, который он положил на вершину забитой под отказ коробки.

Дони сел за руль, задавая в навигаторе следующую точку маршрута, завел двигатель и плавно тронулся в путь.

Покончив с распределением пакетов, Лео присел рядом со мной, осторожно приобнимая рукой, и отчего-то загадочно улыбался.

— Как все прошло? — заглядывая в искрящиеся синие глаза, я рассматривала своего довольного ниндзя.

— Ты что взял? — рука Рафаэля появилась у лица Леонардо, и на большой зеленой ладони лежало четыре маленьких детских носочка, предназначавшихся для новорожденных.

— Носки, — Лео разглядывал красные пинетки с бантиком и не понимал недовольства брата, — ты же просил носки для Тока, вот я и взял.

Майки, встав с дивана, обошел братьев с другой стороны и так же, как и мы, поглядел на симпатичную вязаную прелесть, одобрительно закивал Леонардо, восклицая:

— Моцарелла мне в рот, день становится еще лучше! — выхватив из руки брата носки, он помчался к Току. Усадив к себе на колени ни о чем не подозревающего «Чешира», стал натягивать на его белые лапы красные пинетки. Ток оглядел свои лапы, повернул голову к Рафаэлю, и я была уверена, что в его безэмоциональном мяуканье послышался вопрос.

— Ток-рэд-бой, — Майки опустил кота на пол и заверил его: — красные кеды — хит сезона.

— Да что сегодня за день-то такой? — гигант в красном в обессиленном жесте развел руки, дождался кота, семенившего за ним в красных носках, и скрылся в своей комнате.

Через час, объехав по автомагистрали город, мы заехали в конечную на сегодня точку нашего передвижения — в сервисный центр по ремонту автомобилей на самом отшибе города.