Арена Видящих (СИ) - Светлый Александр - Страница 34

Дальше было хуже, намного хуже, он дорвался до реального самосовершенствования сосуда души и начался форменный кошмар, однако, не это заставило одного из трех бессмертных хозяев межгалактической станции «Видящий» извинятся перед соратниками и формально исключить подопытного из проекта Башни.

Формально потому, что он сам из него вышел, вернувшись в тело, в котором находился до вмешательства непрошеных гостей. Этот парень умудрился использовать своё «Если я очень хочу, значит можно» во второй раз, разрушив логику виртуального пространства Песочницы, зациклив уничтожение печати Стены Богов и подкрутив свой счетчик духа до суммарного числа атомов водорода во вселенной, умноженной на количество нейтронов и протонов во всем остальном веществе.

Расчеты несложные, он оборудование межгалактической станции, поддерживавшее работу всех виртуальных этажей Башни и координировавшее около шести миллионов ботов-наблюдателей на всех других «этажах», вдруг вспыхнуло от перегрузки синим пламенем и сгорело. Выход из строя физически неубиваемых технических средств, рассчитанных на куда более серьезные нагрузки не только отключил визуализацию для всех претендентов, находившихся в этот момент на виртуальных этажах, но также выбросил их тела из состояния гибернации.

Огромный, пассажирский отсек станции вдруг ожил. Десятки тысяч участников эксперимента очнулись и пытались в этот момент выбраться из своих капсул и исследовать место, в котором оказались. А среди них были и те, кто обладал сосудом души середины Небесной сферы. Такие могут и пробоину в корпусе станции сделать, размером с саму станцию. Нужно было срочно что-то решать.

Часть 15 Сбрасывание балласта

Из полной темноты Уна погрузилась в день, когда последний раз видела отца. Шестилетним ребенком он привез её в замок Герцога Амбера, опустился на одно колено и молча крепко обнял. Потом отстранился и долго смотрел в лицо ничего не понимающей дочери, словно знал, что это их последние минуты вместе.

Он был ещё довольно молод и хорош собой, но на висках проступила первая седина. Теплый, любящий, но почему-то полный сожаления взгляд — это всё, что женщина запомнила после расставания. Не его обносившиеся доспехи и старого, израненного во множестве стычек коня или густую сетку морщинок на внешних уголках глаз, шрамы на руках и шее, отрубленную мочку уха, отсутствие половины зубов и нескольких пальцев на левой руке.

Нет, он помнился ей здоровым, богатым, любящим и очень щедрым родителем. Она не знала, что главное поселение во владениях отца пришло в упадок. Не знала, насколько он беден, и почему не смог оставить дочь в своих владениях на восточной границе Герцогства. Почему предпочел спрятать её в замке господина, перед тем, как отправиться в составе его армии на юг.

Он так и не вернулся, и Уна осталась жить в чужом замке, до конца дней ставшим ей вторым домом. Странно, но женщина также увидела свою мать, которую не могла знать потому, что по словам Герцога, та умерла при родах. Будучи тогда слепым младенцем, Уна никак не могла узнать лицо своей матери, но сейчас она точно понимала, что эта улыбчивая и совсем юная девушка в форме служанки в объятьях отца — та самая женщина, подарившая ей жизнь, и она не умерла.

Откровением стало и то, что мама совсем не хозяйка в покинутом девочкой доме, нет, она не супруга и даже не постоянная любовница отца, а лишь одна из временной прислуги, обслуживающей гостей за столом во время пира в честь нового хозяина пограничного Восточного надела. Мать была жива, но во избежание мести законной супруги, носившей в этот момент под сердцем наследника, отец отослал задержавшуюся на несколько месяцев в доме девушку подальше от её глаз.

Ученица старушки-травницы, молчаливая девушка с осунувшимся лицом и печальными глазами, живущая в деревеньке у леса, куда отец часто брал Уну с собой, когда отправлялся на охоту — она и являлась её матерью. Уна вспомнила, как часто в первые несколько лет видела бесконечные ряды глиняных горшков и пучки высушенных трав в простом деревенском доме, где её оставлял отец.

Перед глазами в новых красках пронеслись давно забытые картины детства. Вот ей три года и она играет одна на деревянном полу в доме матери с несколькими новыми, простенькими, но старательно и с любовью изготовленными, набитыми шерстью тряпичными куклами. Тогда её не удивляло, почему в доме, где нет детей, её всегда ожидал десяток красивых кукол, и она могла играть всем, до чего дотянется.

Сейчас она видела себя и комнатку матери со стороны. Женщина, которую она даже толком не запомнила, смотрела на неё со спины с замиранием сердца, но не подходила близко, чтобы обнять и приласкать. Для дочери она чужая, а ведь для всех её мать мертва, и так должно остаться, чтобы у неё было право находиться при отце. Так должно быть, чтобы у незаконнорожденной девочки появился маленький шанс на светлое будущее, на место среди высокородных господ Королевства Элинар.

Если звезды сойдутся, она сможет стать супругой одного из сыновей вассалов Герцога Амбера или пойти еще дальше и попасть во владения короля, а возможно, войти хозяйкой в дом второго или третьего сына кого-то из Баронов, Графов или даже самого Герцога.

Уна жадно всматривалась в заплаканное лицо матери и чувствовала, как её глаза тоже наполняются слезами! Что? Она чувствует их, свои обжигающе холодные слезы. Заполнив бассейны глазниц, они скатывались по щекам, проникали в нос, заливаются в уши. Картинки детства опять растворились в темноте. Всё внимание сконцентрировалось на ощущениях растекающихся слез.

Получается, она не погибла во время падения в темноту и сейчас лежит где-то лицом вверх, но кроме обжигающих холодом слез больше нет ощущений тела. Она сама, как застывшая в долгую зимнюю метель, ледяная глыба, но постепенно тело начинало оживать, отогреваться и откликаться. Сердце забилось чаще, заставляя быстрее вздыматься грудь, и ускоряющийся стук сотрясал бесчувственное тело всепроникающей вибрацией.

Вскоре гробовую тишину прорвал шум пульсирующей в каждом сосуде крови. К внутреннему шуму тела добавились и внешние вибрации, но слабые и далекие. Уна словно находилась ночью на дне глубокого озера, под толщей темной воды, а кто-то яростно бил плашмя лодочным веслом по его поверхности. До неё доносились лишь смутные отголоски шлепков и крики шумящего на берегу озера незнакомца.

Женщина силилась вздохнуть полной грудью, но тело не слушалось. Оно оживало медленно и неспешно. От щек и носа к затылку и шее, а затем и ниже по телу, начали растекаться волны пронизывающих кожу тысяч легких покалываний. Онемение шаг за шагом отступало.

***

Гаальцы в самых страшных кошмарах не могли представить, что первыми пришедшие в себя боги, воспримут обслуживающих отсек гибернации роботов, как своих противников и начнут с ними ожесточенную борьбу на полное уничтожение. Сказывалась полная неосведомленность подопытных в вопросах продвинутых технологий. В их сознании не укладывалось, что пугающие «големы» могут быть безобидны, и сейчас служат им на благо.

Из-за выхода из строя ботов наблюдения и системы контроля над экспериментом «Башня» в целом, бессмертные не догадывались, чем занимаются их подопечные и могли оценивать их действия только по количеству выведенных из строя помощников и лавинообразно нарастающих сообщениях системы о критическом повреждении дорогостоящего оборудования.

Пришлось срочно блокировать отсек клонирования и гибернации и запускать программу аварийного ремонта. Как результат, уже через несколько минут пассажирская зона внешнего кольца станции получила более тридцати крупных пробоин, выпускающих в космос миллионы кубов необходимого для поддержания давления и жизнедеятельности клонов кислорода.

Блокировка в трёх отсеках лишь усилила деструктивные проявления дезориентированных «богов». Они пробивали себе новые пути, и нередко там, где эти пути, исходя из конструкции станции, не могли находиться в принципе. Количество критических повреждений обшивки росло и множилось с каждой минутой. Агрессивно настроенные гости начали представлять угрозу для целостности станции, продолжая распространяться по внешнему кольцу, приближаясь по переходам к центральной оси, где распологался центр управления, и нижним, техническим ярусам, где хранились запасы реакторного топлива. Подопытные не просто прогуливались, а крушили на ходу всех встречных роботов, ботов, дроидов и другое ценное оборудование.