Настоящая леди (Тайный дневник) - Додд Кристина - Страница 27

– Хорошо, мисс Фэрчайлд. – Джилл улыбалась, глаза ее блестели. – Я буду ждать, пока вы вернетесь и расскажете мне, как вы были царицей бала.

– Ну, конечно, я буду царицей бала. Там ведь не найдется других таких богатых наследниц.

Мэри величественно выплыла в коридор, но до нее все же еще долетели слова Джилл:

– О, совсем не деньги вскружат им голову, мисс Фэрчайлд, а ваша грудь – если только у вас хватит ума ее показать.

Мэри медленно шла в направлении парадных зал. Она сама не знала, надеялась ли она встретить кого-нибудь по дороге или, наоборот, боялась таких встреч. Вдруг дверь, с которой она поравнялась, отворилась. Мэри охнула от испуга, и ей захотелось исчезнуть, слиться с деревянными панелями стены.

В коридор вышел всего лишь дядя Кэлвин. Он держал в руке парик, а редкие перья еще оставшихся у него на голове волос топорщились в разные стороны. Жилет у него был застегнут не на те пуговицы, краски на лице расплылись, и, судя по виду его талии, он был без корсета.

«Что за чудо?» – удивилась Мэри.

Ее он, казалось, совершенно, не заметил. Судя по ошеломленному выражению его лица, он вообще не замечал ничего вокруг. Он обернулся и, глядя в темноту покинутой им комнаты, дрожащим голосом проговорил:

– Дорогая, это было такое захватывающее переживание. Могу я надеяться, что мы вскоре его повторим?

Мэри еще теснее прижалась к стене. Пожалуй, и вправду лучше остаться незамеченной.

– А ты считаешь, что оно так потрясло нас обоих, Кэлвин? – отозвался из глубины комнаты довольно равнодушный женский голос.

– Н-н-но, неужели… – пробормотал он, заикаясь.

– Если будешь хорошо себя вести и достаточно любезно беседовать с моим крестником, я, быть может, потанцую с тобой сегодня.

Мэри узнала этот голос. Она с трудом могла поверить своим ушам и не знала, ужаснуться ей или рассмеяться.

– Но ты обещаешь? – умоляюща произнес Кэлвин.

Пухлая в кольцах рука, показавшись из темноты снисходительно похлопала его по плечу.

– Обещаний я никогда не даю. Они слишком связывают. Я уже говорила тебе вчера ночью. А теперь, будь пай-мальчиком и ступай, откуда пришел. Я должна готовиться к балу.

Дверь захлопнулась. Кэлвин бессмысленно таращился на крашеные доски, а Мэри с изумлением взирала на Кэлвина. С видом человека, сразившегося с судьбой и потерпевшего поражение, он поплелся по коридору.

Мэри неторопливо следовала за ним на почтительном расстоянии, размышляя о том, какой хитроумный план изобрела ее бывшая хозяйка. Известие о том, что леди Валери на протяжении многих лет фактически руководила английским правительством, было воспринято ею с недоверием. Теперь она была гораздо более склонна этому верить. Увидев Кэлвина в его смятенном состоянии, Мэри убедилась в своих подозрениях: леди Валери попытается вернуть дневник без посторонней помощи. Без ведома Себастьяна она уже приступила к испытанию подозреваемых.

Мэри страстно желала ей помочь; никто не желал возвращения дневника сильнее, чем она. Может быть, тогда она сможет уехать. Каждый лишний день, пока она остается здесь и вечно торчит у всех на виду, грозит ей разоблачением. Но вмешательство в дело леди Валери ее очень встревожило. Леди Валери явно не остановилась перед тем, чтобы заманить врага в свою постель. И похоже, весьма преуспела. Право, очень изобретательная дама. Видя, с каким живым интересом она наблюдает за отношениями между ней и Себастьяном, Мэри обрела уверенность в том, что леди Валери не задумается завлечь и их в подобную ситуацию. Мораль у нее тоже была крайне своеобразная. Мэри дала себе слово быть начеку и следить не только за своими врагами, но и за своей патронессой.

С мрачной решимостью она продолжала свой путь в бальный зал, и чем дольше она шла, тем больше людей встречалось ей по дороге, пока она наконец не почувствовала себя каплей в огромном человеческом потоке. И при этом довольно незначительной каплей.

При входе в зал Мэри чуть не наступила на шлейф дамы в пышных фижмах. Подумать только – фижмы! Уж не осрамится ли она, последовав совету Джилл?

Мэри огляделась по сторонам, и всякая мысль о модах мгновенно вылетела у нее из головы.

Зал преобразился в изумительно разукрашенное волшебное царство. Он был весь задрапирован темно-голубым шелком. Легкая ткань колыхалась на проникавшем в открытые двери ветерке, чаруя всеми оттенками цвета, принимая причудливые очертания и поблескивая в огне свечей. Тысячи их, горящих в золоченых люстрах, как звезды в ночном небе, производили сказочное впечатление. Вдали, над морем сверкающего паркета, оркестр играл романтические мелодии Томаса Линли.

Растерявшаяся Мэри с улыбкой застыла на месте. Она никогда не позволяла себе мечтать о том, что она может оказаться на таком балу. Но при всем богатстве воображения она не могла бы и представить себе ничего более великолепного.

Роскошно одетые гости и не думали заговаривать с ней. Они только с вниманием рассматривали ее. Они заметили и ее ненапудренные волосы, и ее гладкую юбку, они даже наклонялись к ней, принюхиваясь к ее духам. Мужчины дерзко улыбались, женщины в париках обсуждали ее туалет с видом, явно говорившим, что раз они ее не знают, стало быть, она никто и ничто.

Да и откуда им было знать, что перед ними гувернантка, волею судьбы ставшая экономкой, а в промежутке побывавшая еще и убийцей? А таких нелегко смутить.

Выступив вперед, она тоже вглядывалась в гостей и никого не узнавала. Слава Богу, и ее вроде тоже никто не узнал.

– А вот и наша наследница. – Голос Бэба возвысился над стоявшим вокруг гулом. – Мэри, иди скорее сюда и встань рядом с нами, чтобы приветствовать наших гостей.

Фэрчайлды гордо выстроились в ряд. Первым стоял Бэб, маркиз Смитвик, белокурый красавец, привлекавший всеобщее внимание. Рядом с ним Нора, одетая в блестящий розовый шелк, казалась мелковатой и незначительной. Затем следовали все дяди – кроме, впрочем, Кэлвина, который, видно, еще не пришел в себя, и дочери. И мужчины, и женщины были в роскошных нарядах. Ни в чем в доме Фэрчайлдов: ни в них самих, ни в прислуге, ни в обстановке не было и малейшего намека на бедность. Неужели они действительно находятся на грани разорения, думала Мэри, и знакомо ли хоть кому-нибудь из них значение слова «экономия»?

– Господи, неужели никто не говорил тебе, что в парадных случаях необходим придворный туалет? – сквозь зубы прошипела Дэйзи. – У тебя будет просто глупый вид с этими распущенными волосами, что за странная манера одеваться?

– А мне кажется, она выглядит прекрасно. – Друзилла зажмурилась и скривила губы, как ребенок, которого чем-то обидели, и он вот-вот разревется. – И это так несправедливо.

– Ты, должно быть, каким-то способом разузнала, как будет убран зал, хитрюга? – притворно улыбнулась Лилит, глядя на нее с ненавистью.

И тут Мэри наконец поняла, почему Джилл настояла, чтобы она надела белое с золотом.

Лилит была в голубом. Вильда в серебристом. Близнецы, которым по возрасту здесь вообще быть не полагалось, были в одинаковых шафрановых платьях, а Дэйзи в роскошной золотой парче. Каждое платье сияло, как украшения на потолке в форме звезд. Но ни одно из них не выделялось так ярко на темно-голубом фоне, как платье Мэри.

– Сними-ка лучше эту шаль, – сказала Раделла, когда Мэри с ней поравнялась. – Скромность годится только для крестьянок.

Если Раделла так думает, значит, она была права, надев шаль, решила Мэри и затянула узел потуже.

– По-моему, ты очень красивая, – робко сказала Вильда.

Мэри бросила на нее благодарный взгляд. Единственное доброе слово дорогого стоит.

– Встань со мной рядом, – Нора протянула ей руку. – Мы представим тебя обществу как подобает наследнице состояния Фэрчайлдов.

Мэри встала между Норой и дядей Лесли. Ей все время казалось, что Лилит и Дэйзи, Друзилла и Раделла прячут кинжалы где-то на своих пышных туго зашнурованных бюстах. Только отвернись, и ножи вонзятся ей в спину. Она заметила и злобный взгляд Лесли. Ее присутствие было более чем неприятно Фэрчайлдам, за исключением, быть может, Бэба и Норы.