Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мой милый победитель - Додд Кристина - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Но я отвлеклась. Я объяснила детям, что, лежа на полу и глядя в потолок, они не увидят карту или полоску бумаги с выведенными на ней буквами, или грифельную доску, на которой я спрягаю французские и латинские глаголы. Робби согласился, что ногами они ничего не увидят, так что теперь дети сидят правильно. Да, мои дорогие, мне брошен серьезный вызов, но тем отрадней будет победа.

К вящему облегчению, со дня моего прибытия отец детей, виконт Раскин, и его мать большую часть времени проводили в Лондоне. Вы ведь не знали, что он жив, не так ли? Или только я ошибочно считала его погибшим? Он очень даже жив и, несмотря на продолжительное отсутствие, не дает о себе забыть. В конце недели я отчитываюсь ему о проделанной работе. Он внимательно следит за нашими успехами. А еще он очень привязан к Робби и Лейле. Если отец дома, он непременно завтракает вместе с детьми. И если его интерес к развитию детей радует, то я просто в отчаянии от их поведения после таких совместных завтраков. Лорд Раскин, знаете ли, настоящий дикарь…

Глава 6

Вот и подошла к концу последняя сказка «Тысячи и одной ночи». Шарлотта закрыла книгу и откинулась на спинку кресла.

— Хорошая сказка? Понравилась так же, как и другие? Ответ был ясен заранее. Дети Винтера примостились у ее ног, грезя об удивительном многообещающем мире, в котором было полно чудес и существовали даже ковры-самолеты и волшебные пещеры, полные сокровищ.

Шарлотта знала, что это недозволенная слабость с ее стороны, но на какое-то время она сама увлеклась повествованием, разделив эмоции детей.

Она поднялась и уложила книгу в саквояж.

— Сегодня прекрасный день, и обед на свежем воздухе пойдет вам на пользу, — сказала девушка, поправляя белый крахмальный воротничок и манжеты, украшавшие синее платье из саржи. Оправдывая ее ожидания, дети тоже встали и, копируя движения гувернантки, принялись приводить в порядок одежду. Робби выглядел вполне опрятно в своих черных брюках и короткой курточке. Но Лейла… Шарлотта сдержала вздох. Девочка не просто носила одежду — она ее, что называется, изнашивала. Юбка из розового канифаса Ужасно измялась. На правом рукаве красовалась чернильная клякса. Заметив ее, Лейла нахмурилась, попыталась разгладить юбку да вернула в косу выбившуюся прядь.

Когда Лейла закончила свой туалет, Шарлотта протянула обоим руки.

— После еды пойдем гулять, и вы расскажете мне об Эль-Бахаре.

Это вошло в обычай. Каждый день они выбирались на пешие прогулки. Робби упражнялся в метании ножа. Лейла гонялась за бабочками и кувыркалась в траве. Попутно дети делились воспоминаниями о прежнем доме. Им нравилось рассказывать Шарлотте о жизни в пустыне: выходило, будто они учат собственного учителя. И, надо сказать, девушка по-настоящему увлекалась, рисуя в воображении бесконечные барханы, верблюдов, которые умели плеваться и от которых пахло навозом, выбеленные солнцем скелеты и оазисы, которые вдруг оказывались зыбкими миражами.

— Летом обед под открытым небом может входить в программу различных празднований, — поясняла Шарлотта, пока они шли вниз по ступенькам и дальше по коридору. — Во время таких застолий следует помнить, что правила этикета остаются прежними.

Лейла скорбно вздохнула:

— Опять эти дурацкие манеры! Я не хочу о них говорить.

— Именно хорошие манеры отличают воспитанных людей от провинциалов, — пожурила девочку Шарлотта.

— А я думал, их отличает воспитанность, — заметил Робби. Сзади раздался громкий смех.

— Попались, мисс леди Шарлотта! — в дверях галереи стоял Винтер.

— Папа! — Лейла бросилась к отцу.

Он подхватил дочь на руки и поцеловал в голову, второй рукой обнял подбежавшего Робби. Винтер широко улыбался, но Шарлотта обратила внимание на прорезавшиеся между бровей складки, которых раньше не замечала. Лорд Раскин был босоног, рубашка распахнута, а волосы, казалось, давно не знали расчески. Довершали образ дикаря давний шрам через всю щеку и эта ужасная серьга.

Надо сказать, его наряд смотрелся весьма экзотично. В этом и состояла основная причина, по которой Шарлотта избегала совместных завтраков. Этот человек был для нее воплощением всего необычного, недосягаемого и… желанного.

Девушка поспешно отвела взгляд:

— Рада вас видеть, милорд.

— Вы же на него не смотрите, — заметила Лейла, наблюдавшая за происходящим с высоты своего положения, сидя на руках у отца.

— Эти слова — дань вежливости, — Шарлотте такое объяснение казалось вполне разумным, но нужно быть готовой к новым подводным камням. Дети воспринимали слова буквально, во всяком случае, английские слова.

— А зачем говорить то, чего нет на самом деле? — тут же спросил Робби.

— Да, мисс леди Шарлотта, зачем? — эхом отозвался Винтер.

Девушка знала, что молодой человек над ней потешается. Над ней и над всем благородным, пристойным, «английским». Дрогнув ресницами, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Вежливость снимает напряжение, которое иначе может вылиться в непонимание, обиду и даже кровопролитие. Я не верю, что в отдаленных уголках мира, таких как Эль-Бахар, пренебрегают правилами учтивости.

— Вы, как всегда, правы, мисс леди Шарлотта. Учтивость в Эль-Бахаре ценят, особенно ту ее разновидность, которой так не достает англичанам.

— Какую же? — с неподдельным интересом спросила Девушка.

Терпимость.

Прежде чем Шарлотта успела что-то ответить, Винтер улыбнулся детям:

— О, плод моих чресл, чем вас собирается порадовать ваша наставница?

— Мы ужинаем на террасе! — весело доложила Лейла. Она обхватила ладонями голову отца и повернула к себе. — Папочка, скажи, что ты будешь кушать с нами!

Винтер погладил Робби по щеке.

— Ждал с нетерпением, когда ты об этом спросишь. А ваша гувернантка не возражает?

Будто она смеет перечить хозяину дома! Хотя следует отдать виконту должное: он поступил вежливо, испросив у дамы разрешение участвовать в трапезе. Далеко не всякий хозяин готов проявить уважение к гувернантке настолько, чтобы учитывать ее пожелания. Выходит, Винтер проявил больше такта, нежели можно ожидать от большинства мужчин его положения. Несмотря на то, что внешне он выглядел совершеннейшим дикарем.

Вот только… одной мысли о его участии в обеде оказалось достаточно, чтобы лишить Шарлотту душевного равновесия. Все в Винтере было преувеличено — слишком уверен в себе, слишком привлекателен, позволяет себе слишком много вольностей по отношению к женщине, которую ему вздумалось возжелать. Не сказать, чтобы он проявлял к Шарлотте особый интерес, но, подобно тому, как в глубине души ее огорчало вынужденное пребывание в Сюррее, так ни на минуту не утихало и подспудное раздражение, источником которого был хозяин поместья.

А сейчас он лукаво улыбался, ожидая ответа:

— Слово за вами, мисс леди Шарлотта.

— Я попрошу дворецкого поставить на стол еще один прибор.

И Шарлотта, эта уверенная в своем профессионализме невозмутимая женщина, твердой походкой направилась к кухне.

Проходя мимо библиотеки, она услышала голос виконтессы:

— Шарлотта!

— Дели Раскин… Адорна… Как я рада вашему возвращению!

Адорна сбросила верхнюю одежду, как всегда мило улыбаясь.

— Как все же хорошо дома! Лондон — сплошные публичные дома, сплетни да приемы, — она взяла Шарлотту под руку, увлекая ее к кухне. — Ужасное место! Вы по нему не скучаете?

— Вовсе нет, — не раздумывая, отвечала девушка.

— Если вам необходимо дополнительное личное время, просто скажите мне об этом. Вы ни разу не брали выходной, не так ли?

Тревога наполнила душу Шарлотты.

— Первые месяцы чрезвычайно важны для формирования в детях чувства защищенности и доверия ко мне. Я не могу позволить себе легкомысленных поступков.

— Не думаю, что полдня в неделю…

— У меня нет мест, куда бы я желала отправиться, — категорично заявила девушка.

— Понимаю, — медленно кивнула Адорна. Могла ли она это понять?