Двойное искушение - Додд Кристина - Страница 54

– Переводы? Да. Я мог бы попросить Стэнхоупа, но он слишком занят – ухаживает за юными леди.

– Это он умеет, – безо всякого выражения подтвердила Селеста.

– Он и с тобой флиртовал? – спросил Трокмортон, которому очень не понравилось это замечание.

– Стэнхоуп и со свиньей будет флиртовать, если захочет бекона, – едко сказала Селеста.

Трокмортон, потрясенный такой краткой и точной характеристикой Стэнхоупа, принялся собирать свою одежду. Да, Селеста безусловно умна и наблюдательна. Но даже если, не дай бог, она окажется шпионкой, врагом, он не допустит, чтобы ее судили и повесили. Он спрячет ее куда-нибудь подальше, туда, где она уже не сможет заниматься этим опасным ремеслом. И никогда, никогда не отпустит ее от себя.

Она неправильно поняла затянувшееся молчание Трокмортона и сказала:

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Я знаю, что Стэнхоуп твой друг, и не имела права…

– Не нужно извиняться. – Приняв очередное решение, Трокмортон успокоился. – Боюсь, что ты права.

В Индии он научился одеваться в считанные секунды, ведь там от этого умения порой зависела жизнь. Трокмортон моментально натянул брюки, рубашку и сюртук.

– Но все же мне было бы трудно прогнать его с работы. Могу я попросить тебя об одолжении? Если увидишь Стэнхоупа, передай ему содержание последних писем.

– Почему ты не можешь сделать этого сам?

– Спросить у меня ему не позволит мужская гордость. К тому же мне нужно отъехать. Так что лучше ты сама прочитай эти письма, а потом скажешь, все ли я правильно в них понял.

– Да, – ответила она, поправляя платье. Похоже, что это было все, что она хотела сказать, и от этого Трокмортону сразу стало как-то неуютно. Ему даже подумалось, не распознала ли Селеста его коварный замысел использовать ее в своей игре. Впрочем, едва ли. Просто она находится под впечатлением событий прошлой ночи. Или… связана с русскими. Нет, это невозможно! Только не это!

– Письма лежат в нижнем левом ящике моего стола. Он заперт. Вот ключ.

Она взяла протянутый ключ, посмотрела на него, затем на Трокмортона и спокойно ответила:

– Только вымоюсь сначала и переоденусь.

– Да, конечно. – Он присел на диван, чтобы завязать шнурки на ботинках. – Насколько я понял, речь в письмах идет о встрече в Крыму между французами, турками и англичанами.

Пускай русские обеспокоятся судьбой своего драгоценного Крыма, а тем временем английские отряды войдут в Афганистан и двинутся туда, куда нужно.

– Я просмотрю письма и перескажу их содержание Стэнхоупу, если он о них спросит, – повторила задание Селеста, разыскала и надела свои туфли, а затем подошла к окну. Взялась за край занавески.

Трокмортон привстал со своего места.

– Что ты собираешься…

– Папа всегда говорил, что после дождя растениям необходим солнечный свет.

– Погоди!

Но было уже поздно.

Глава 24

– Благодарю вас, Селеста, сказал Стэнхоуп, развалившись за рабочим столом Трокмортона, словно король, сидящий на троне. – Вы очень облегчили мне задачу.

Сейчас он совсем не был похож на человека, который еще недавно пытался флиртовать с ней. На лице Стэнхоупа играла ухмылка, такая мерзкая, что Селесту неудержимо тянуло влепить ему пощечину. Она догадывалась, что означает эта ухмылка, и решила, что ей необходимо как можно скорее отвести подозрения от Гаррика. Селеста холодно улыбнулась Стэнхоупу:

– Всегда готова услужить вам и мистеру Трокмортону.

Стэнхоуп снисходительно рассмеялся:

– О да, я знаю, что вы всегда готовы услужить. И мне, и особенно Трокмортону.

Ему? Да, теперь (Селеста начинала понимать роль, которая отведена ей в этой игре. Она помнила, что говорил ей Гаррик о тех письмах и о том, что она должна передать их содержание Стэнхоупу. Очень четко, ясно, не волнуясь о том, что Стэнхоуп может рыться в незапертых ящиках его стола. Она даже могла бы дать ему ключ от запертого ящика, лежащий в ее кармане.

Но насчет ее… услуг Трокмортону? Она отлично знала, что это замечание Стэнхоупа не связано с ее работой гувернантки. Особенно после той ужасной ошибки, которую она совершила, так не вовремя открыв занавески на окнах оранжереи. Открыла, чтобы увидеть прямо перед собой леди и лорда Фезерстон, ожидающих, пока слуги погрузят багаж в их карету. Они тоже увидели все – и ее саму в помятом бальном платье, и Гаррика, шнурующего башмаки, сидя на диване.

Селеста и Гаррик нарушили самое первое, самое главное правило, необходимое в английском свете, – не сохранили свою связь в тайне. Не попадись они, и ничего бы не случилось.

Но они попались. Однако это не означает, что она обязана выслушивать пошлые намеки Стэнхоупа.

Селеста слегка поклонилась и сказала:

– Я должна идти к детям. Если позволите…

– Не беспокойтесь, – снова ухмыльнулся Стэнхоуп. – Куда вам спешить? Вы и так крепко зацепили Трокмортона.

– Перестаньте… пошляк! – сердито воскликнула Селеста, не двигаясь с места.

– Ладно, скажу иначе. Он очарован вами. Но считает вас глупой.

– Он так не считает, – вспыхнула Селеста.

– Курица безмозглая, – с наслаждением выговорил Стэнхоуп. – Если бы он уважал тебя, то не вел бы себя с тобой так, как в оранжерее.

Щеки Селесты запылали. Неужели Стэнхоупу известно, чем они с Гарриком занимались прошлой ночью? Да, ей не нужно было открывать занавески, но кто же мог подумать, что лорд и леди Фезерстон решат уехать в такую рань, в восемь часов утра?

Трокмортона тот случай огорчил, но он сказал Селесте, чтобы та ни о чем не волновалась. Обещал, что все уладит, как только вернется.

Стэнхоуп тем временем продолжал с издевкой:

– Трокмортон лазил тебе под юбку. Распалил, довел до полусмерти. Ничего, мужчины часто позволяет себе это со своими гувернантками, мисс Милфорд.

Краска отлила от лица Селесты. Стэнхоуп говорил сейчас не о последней ночи, а о той сцене, что разыгралась в оранжерее два дня тому назад, когда Гаррик Трокмортон доказывал, с какой легкостью он может манипулировать телом Селесты.

– Откуда… вам это известно?

– Слухами земля полнится, мисс Милфорд, – усмехнулся Стэнхоуп.

Желудок Селесты сжался в комок. Неужели Гаррик рассказал об этом Стэнхоупу? Нет, не может быть. Он знает о том, что за человек Стэнхоуп, и никогда не станет говорить ему о подобных вещах.

– Я вам не верю.

– Думай, что хочешь. – Стэнхоуп поднялся из-за стола и направился к Селесте. – Но я это знаю, более того, я с уверенность могу заявить, что в следующий раз между твоих ног окажется уже не рука Трокмортона, а кое-что еще.

Как она ненавидела Стэнхоупа! Какое право он имеет говорить с ней в таком тоне?!

– Если бы ты была аристократкой, он никогда не посмел бы вести себя столь оскорбительным образом, – продолжал Стэнхоуп. – Если бы ты была аристократкой, твой отец убил бы Трокмортона. Но твой отец – всего лишь садовник, и он ничего не посмеет сказать, иначе вылетит с работы.

– Я не желаю вас слушать, – сказала Селеста, поворачиваясь к двери.

Стэнхоуп грубо схватил ее за руку.

– Тебе не уйти от меня, моя маленькая… крестьянка, а ты недостойна слизывать пыль с моих сапог!

Селеста пыталась вырваться, но ей не удалось освободиться из цепких пальцев Стэнхоупа.

– Отпустите, – сказала она, – иначе я обо всем расскажу Гаррику.

– Гаррику? – Стэнхоуп еще сильнее вцепился в руку Селесты, словно бульдог в кусок мяса. – Ты называешь его Гарриком? Какая наглость! Кто ты такая? Дочь садовника. А он ведет свой род от самого Вильгельма Завоевателя.

Слова Стэнхоупа ударили ее, словно пощечина. До этой минуты она жила в уютном, придуманном ею самой мире. В мире, сотканном из ее детской влюбленности в Эллери, из шумной парижской жизни и спокойной уверенности Гаррика. Стэнхоуп сейчас обозначил ее настоящее место в реальном мире, то самое, о котором столько раз предупреждал ее отец. В Англии все решает твоя родословная, и в этом смысле человек здесь ничем не отличается от собаки – чистокровной или беспородной. Она опустила взгляд на руку Стэнхоупа.