Двойное искушение - Додд Кристина - Страница 43

– Доброе утро, отец, – сказала Селеста, подходя и целуя его в щеку.

– Доброе утро, дочка. – Отец потрепал Селесту по руке. – Рад видеть тебя.

Она еще раз поцеловала отца и поблагодарила парней, поспешивших освободить для нее место рядом с ним.

Усевшись, Селеста на минуту предалась ностальгическим воспоминаниям. Здесь, на кухне, все было по-прежнему. То и дело прибегали незнакомые слуги, спешившие забрать подносы с завтраком для своих хозяев. Эстер обслужцвала их, не забывая при этом присматривать за тем, чтобы на столах у своих было всего в достатке. Одновременно она продумывала меню на весь сегодняшний день.

– Селеста, возьми булочку, – прошамкал беззубым ртом Тревис, легендарный Тревис, служивший в Блайд-холле уже шестой десяток лет. Он поднес тарелку, и Селеста, улыбнувшись, взяла с нее горячую булочку.

Затем к ней потянулись молодые слуги, предлагая то овсянку, то клубнику, и в результате Селеста набрала столько, сколько вряд ли смогла бы съесть. Разумеется, ее не прекращали при этом забрасывать вопросами:

– Париж в самом деле такой распутный город, как о нем говорят, Селеста?

– Ты там каждую ночь бывала на балах?

– Что ты скажешь о французах, Селеста? Тебе они нравятся больше, чем англичане?

Селеста зачерпнула ложкой овсянку и коротко ответила:

– Да – да – нет.

– Дайте девочке поесть, – сказал отец. – Вон какая она худенькая.

– Зато хорошенькая, – восторженно вздохнул кто-то из молодых парней.

Селеста улыбнулась ему с полным ртом. Уплетая завтрак, она сумела на время забыть обо всем, что случилось с ней там, наверху, и о том, что ждет ее, когда она туда вернется. Она просто ела, да с таким аппетитом, что Эстер не удержалась и спросила ее, оглаживая ладонями свои крутые бедра:

– Ну, как, нравится моя стряпня? – Сказано было грубовато, но от души. Нужно было просто знать Эстер.

– Сто лет такого не ела, – откликнулась Селеста. Эрни, этот разносчик сплетен, как называл его отец, давно уже переминался с ноги на ногу. Наконец он не выдержал и попросил:

– Селеста, если ты уже поела, расскажи нам, как дела у мистера Эллери?

Селеста чуть вздрогнула, надеясь, что отец этого не заметил.

– Ему лучше. Сыпь прошла, и царапины почти зажили.

– Прошлой ночью у него добавились новые царапины после того, как он налетел на розовый куст, – заметил Милфорд и сделал глоток эля из оловянной кружки.

Селеста старалась не смотреть в его сторону.

– Тебя не было вчера в музыкальной гостиной, – продолжал Эрни. – Мистер Эллери сделал тебе непристойное предложение?

– Он славный мальчик, – сказала Эстер, отрезая хлеб от приложенного к груди каравая. – Но если он сделал что-то подобное, клянусь, я налью ему в бутылку с бренди касторового масла.

– Нет, нет! – поспешно возразила Селеста. Эллери был любимцем всех слуг, особенно горничных, и в первую очередь кумиром Брюнеллы, которая всегда старалась выбрать самые хрустящие булочки, когда относила ему поздний завтрак. – Мистер Эллери вел себя со мной очень вежливо.

«Если не вспоминать сегодняшнее утро, когда он напился и начал делать непристойные намеки относительно меня и мистера Трокмортона».

Как некстати ей вспомнился мистер Трокмортон, который посылал за ней. Мистер Трокмортон, которому она бросила вызов. Мистер Трокмортон, о котором ей так не хотелось думать.

Если знать тот клубок, в котором она запуталась из-за Трокмортона, все, что сделал Эллери, казалось детской игрой.

– Я не была в музыкальной гостиной потому, что мне хотелось… поближе познакомиться с детьми, и, кроме того, вы же знаете, что я не пою и на арфе не играю.

Невилл, в чьи обязанности входил уход за столовым серебром и которого иногда бросали на помощь, когда нужно было обслужить за обедом многочисленных гостей, сказал:

– Я слышал от Хода, который слышал от Роудона, который слышал от Дайны, которая стирает пыль в кабинете мистера Трокмортона, что ты теперь работаешь с бумагами мистера Гаррика.

– Вот как? А что случилось с мистером Стэнхоупом? – воскликнул Арвид.

– Ему дали пинка под зад, – с чувством сказал Эрни.

Брюнелла дождалась, пока уляжется общее волнение, и спросила:

– Ну и как, Селеста, нравится тебе работать с мистером Гарриком?

– Очень.

Селесте как-то вдруг расхотелось оставаться на кухне. Исчезло радостное ощущение от того, что ты находишься дома, в кругу своих. Зачем они завели разговор о Гаррике? Прежде ее не волновали такие разговоры: какое отношение она, дочь садовника, имела к тому, что происходит наверху? Но теперь они затрагивали ее, заставляя думать о том, что было ей неприятно. Ей не хотелось вспоминать про мистера Трокмортона.

– Мистер Гаррик гораздо богаче, чем мистер Эллери, – заговорщицким тоном заметила Эстер.

– Ради всего святого, прекратите! – рявкнул Милфорд.

– Помнишь, Селеста, я не раз говорила тебе, что выйти замуж за богатого не сложнее, чем за бедного, – сказала Эстер, пристально посмотрев на Милфорда, который при этих словах съежился и поник.

Селеста посмотрела на них обоих и подумала о том, что отца и Эстер связывают гораздо более сложные отношения, чем можно было предположить.

– Я не строю сумасшедших планов, папа, и лучше понимаю теперь различие между бедными и богатыми, Эстер. Но…

– Нет, я не понимаю, – нахмурилась одна из новеньких горничных, самая молоденькая, слушавшая разговор, наморщив от напряжения свой лобик. – Кем же вы все-таки интересуетесь, мистером Эллери или мистером Гарриком?

– Мистером Эллери, – быстро ответила Селеста. Но горничная продолжала так, словно не слышала ответа Селесты:

– Мне кажется, что любой из них был бы достойной добычей для дочери садовника. Это все равно, что птицу руками поймать.

Селеста покраснела от смущения и сердито ответила:

– Я не хотела бы выйти замуж за мистера Трокмортона. Всех его денег не хватит, чтобы я смогла полюбить такого холодного и бессердечного человека, как он.

Ее слова упали в тишину. Было слышно лишь ритмичное постукивание вертела и шипение жира, падавшего с ростбифа на раскаленные угли. Селеста перехватила испуганный, предупреждающий взгляд Эстер и довернула голову к раскрытой двери.

Там в проеме стояла высокая темная фигура.

Гаррик. Он стоял, сжав кулаки и расставив ноги, словно матрос на палубе.

Он пришел за ней. Разумеется, разве мог он смириться с сообщением, которое она передала для него? Мистер Трокмортон обвел кухню тяжелым, замораживающим взглядом.

Некоторые слуги привстали со своих мест. Другие отвернулись или заерзали. Эрни закашлялся и постарался спрятаться за чужие спины.

Мистер Трокмортон нашел взглядом Селесту и неожиданно спокойным тоном сказал:

– Мисс Милфорд, можно вас на минутку?

В глубине его глаз, под коркой льда, горел огонь… огонь страсти, в которой ему только что прилюдно отказала Селеста.

Она вцепилась в скамью, на которой сидела, так, что побелели костяшки пальцев.

Видя, что она не собирается вставать, Гаррик повторил:

– Мне нужно поговорить с вами. Немедленно.

Эстер улыбнулась и ободряюще кивнула Селесте. Отец прокашлялся и сказал, тронув Селесту за плечо:

– Иди, девочка.

Могла ли она ослушаться? Не могла, как и не могла рассказать всем о том, что случилось вчера в оранжерее.

Она отлепила от скамьи пальцы. С усилием поднялась на ноги. Медленно подошла к двери, не глядя на Гаррика.

Он отступил в сторону, пропуская ее мимо себя.

Она вышла за дверь.

Гаррик захлопнул дверь и взял Селесту за локоть – так, как берут непослушную служанку.

Селеста попыталась вырваться и резко сказала:

– Будьте любезны, отпустите мою руку.

– Нет, – ответил Гаррик и потащил вслед за собой по лестнице. – Такой холодный и бессердечный человек, как я, не может быть столь вежливым по отношению к дочери своего садовника. Особенно, если она так пренебрежительно отзывается о его предложении выйти за него замуж.