Двойное искушение - Додд Кристина - Страница 28

– Ничего, Эллери, – ответила Патриция, пристроившаяся рядом с ним. – Без тебя какое может быть веселье?

– Вы выглядите уставшим, сэр, – заметил Стэнхоуп, подходя к Трокмортону, провожавшему взглядом Селесту и Эллери.

Трокмортон сделал три глубоких вдоха и только после этого ответил:

– Да, я смертельно устал. Не спал почти всю ночь.

Стэнхоуп сделал стойку не хуже сеттера, почуявшего дичь.

– Надеюсь, это не было связано с особыми обстоятельствами? – Он оглянулся вокруг, проверяя, нет ли кого поблизости, и добавил, понизив голос: – Вы знаете, что можете обратиться ко мне за помощью в любое время дня и ночи.

Трокмортон повернулся к своему секретарю, к своему бывшему другу – к предателю. Даже в испачканной грязью одежде Стэнхоуп умудрялся выглядеть полным достоинства. В ягдташе у Стэнхоупа болталось не менее дюжины подстреленных птиц – больше, чем у любого другого охотника. Стенхоуп явно гордился своей добычей, лицо его светилось самодовольством, и этого не могла скрыть никакая грязь.

«Ничего, скоро я сорву с тебя маску, – подумал Трокмортон. – И тогда на тебе останется одна лишь грязь».

– Вы вряд ли могли мне помочь этой ночью. Я провел ее с мисс Милфорд.

– Сэр? – удивление Стэнхоупа было явно неподдельным.

– У нас с ней обнаружилось… много общего. – Раньше Трокмортону не бросалось в глаза, что изысканные манеры Стэнхоупа легко граничат с фамильярностью.

– Общего? Что может у вас быть общего с дочерью садовника? – надменно, как показалось Трокмортону, спросил Стэнхоуп.

«Что ж, пришло твое время отвечать за все свои грехи. И я сам позабочусь об этом», – подумал Трокмортон.

– Скажите, Стэнхоуп, вы не находите, что она сильно изменилась с тех пор, как уехала отсюда?

– Еще бы. – Тут Стэнхоуп бросил в спину Селесте хищный взгляд.

Трокмортон заметил это и едва сдержался, чтобы не ткнуть Стэнхоупа лицом в грязь.

Затем Стэнхоуп поджал губы и добавил пренебрежительно:

– Но все равно она всего лишь дочь садовника.

– И всегда ею останется, – сказал Трокмортон, прибавив про себя: «И тем не менее она гораздо лучше тебя».

– Отличный прием, Трокмортон! А об этой девушке скоро будет говорить весь Лондон! – крикнул, проходя мимо них, полковник Хелтон.

– Благодарю вас, полковник, – ответил Трокмортон.

Когда полковник Хелтон отошел, Трокмортон вместе со Стэнхоупом двинулся к дому. Гости разошлись, и никто не мог слышать их дальнейший разговор.

Стэнхоуп посмотрел на Эллери и Селесту, поднимавшихся на веранду, и заметил:

– А если посмотреть со стороны, то можно подумать, будто она по-прежнему влюблена в мистера Эллери.

– Это не совсем так. – Ответ прозвучал слишком сухо, и Трокмортон поспешил добавить более доверительным тоном: – Да, она вернулась сюда ради мистера Эллери, поэтому ей простительно слегка пофлиртовать с ним.

Тем временем Эллери не сводил глаз с Селесты, а на губах у него играла улыбка.

Трокмортон пожал плечом и продолжил:

– Что вам сказать, Стэнхоуп? Вы вышли из аристократической среды, я – нет. Правда, у меня при этом есть деньги, а у вас их нет.

– Это верно, – неохотно согласился Стэнхоуп, для которого этот вопрос всегда был болезненным. – У меня совсем ничего нет.

– Но я, кажется, плачу вам неплохое жалованье, – заметил Трокмортон, и голос, которым он владел в совершенстве, не подвел его и на этот раз.

– О да, сэр. На это я не могу пожаловаться.

– Разумеется, не можете, – кивнул Трокмортон, счищая прилипшую грязь со своей охотничьей куртки.

Очевидно, Стэнхоуп почувствовал в тоне Трокмортона что-то неладное, насторожился и решил вернуться к прежней теме:

– Вы говорили мне о мисс Милфорд.

– А, да. – Трокмортон позволил себе улыбнуться. – Моя мать, разумеется, из очень знатной семьи, предки отца вышли из низов, поэтому между мной и мисс Милфорд не так уж мало общего.

– Позволю себе не согласиться с вами, сэр. У нее и гроша за душой нет.

Аристократы! Они все считают только на деньги!

– Зато она красива. Добра, любит детей и целуется как… прошу прощения. Считайте, что этого я вам не говорил. – Трокмортон с отвращением подхватил Стэнхоупа под локоть. – Впрочем, я удивлен, что до вас не дошли слухи…

– Что? Нет, сэр, я ничего не слышал.

«Лжет! – подумал Трокмортон. – И не слишком искусно».

Действительно, ту опасную игру, которую он вел с Селестой, трудно было не заметить, как нельзя было не услышать того, что об этом говорилось вокруг. А уж его недавний полет на качелях и вовсе был скандальным.

– Смешно, конечно, – сказал Трокмортон, – но я покачался бы на тех качелях и сам, без ее понуждения.

– Простите, сэр? – Стэнхоуп даже остановился на месте с занесенной в воздух ногой. – Вы… качались на качелях? Как…

Стэнхоуп взмахнул рукой, словно маятником, сверкнув на солнце своим золотым кольцом. Это кольцо подарил ему Трокмортон. За безупречную службу.

– Да, и что в этом такого? – небрежно пожал плечами Трокмортон. Хотя, если говорить честно, он и сам был немало удивлен своим поступком. Мать назвала его после этого «эксцентричным чудаком», но, кажется, и она наконец поняла, что ее старший сын не столь уж предсказуем. Интересно, назвала бы она чудачеством его ночной визит в детскую, если бы узнала о нем? Нет, скорее назвала бы этот поступок рискованным.

– И вы целовались с дочкой садовника? – спросил Стэнхоуп.

– О, это был восхитительный поцелуй! – Трокмортон сделал вид, будто вновь одернул себя, и, резко отвернувшись, начал подниматься по ступеням. – Еще раз прошу прощения. Но признаюсь честно, такого я не испытывал уже много лет. А может быть, и никогда.

В этом ему, по крайней мере, не пришлось лгать. Он никогда не испытывал такого наслаждения, как от поцелуя с Селестой, как никогда не испытывал и такого сильного желания свернуть шею своему секретарю.

Стэнхоуп не мог скрыть своего изумления.

– Похоже, вы мне не верите, – сухо заметил Трокмортон.

– Нет, сэр, что вы… но если сравнить… – Он осторожно указал рукой на идущих впереди Эллери и Селесту.

– Вы хотите сказать, что я не иду ни в какое сравнение с красавцем мистером Эллери? – Трокмортон никогда прежде не касался этого вопроса, но теперь не мог сдержаться. – Согласен. Но я увлечен мисс Милфорд и в своих ухаживаниях умею быть не менее упорным, чем в… делах.

Селеста, по причине, оставшейся неизвестной Трокмортону, отделилась от общей группы и поспешила прочь.

Эллери проводил ее взглядом, но за Селестой не пошел, оставшись с остальными гостями.

Трокмортон перевел взгляд на Патрицию. Бедная девушка плелась в хвосте, вместе с приезжими молодыми людьми и юными леди, по-прежнему не сводя при этом с Эллери влюбленных глаз.

Трокмортон четко зафиксировал этот момент. Он всегда и все замечал и фиксировал.

– Понимаю, – сказал Стэнхоуп.

– Я приказал мисс Милфорд не задерживаться с гостями, чтобы случайно не выдать нашу связь.

– Но мисс Милфорд и не выглядит вашей… Она выглядит скорее… – слабо запротестовал Стэнхоуп.

– Юной? Необычной?

– Чужеродной. Не понимаю, почему вы вообще позволяете ей появляться перед гостями. Конечно, у вас могут быть свои желания – они есть у каждого из нас, – но мне кажется, что вы слишком много позволяете ей, ведь она всего-навсего дочь садовника. Я знаю, какого хорошего мнения вы о Милфорде, но заводить интрижку с его дочерью…

– Вы не понимаете, Стэнхоуп! – Трокмортон ликовал от того, что ему удалось навязать секретарю нужную ему тему. – Я не волочусь за хорошенькими девушками. Относительно мисс Милфорд у меня самые серьезные намерения.

– Серьезные? Вы что, намерены на ней… жениться?

– Она моя, – сказал Трокмортон, и это признание отчего-то доставило ему неподдельную радость.

Впрочем, так можно и заиграться. Пора сделать перерыв.

Он притронулся к рукаву Стэнхоупа и кивком головы пригласил его следовать за собой в кабинет. Пришло время переходить к следующему акту драмы, и он должен разыграться за закрытыми дверями, ведь речь пойдет о таких тонких материях, как разведка. А спустя неделю вина Стэнхоупа будет окончательно доказана, и это станет финалом спектакля.