Шелковая лента - Романовская Ольга - Страница 14

Наконец настал день свадьбы.

Невесту разбудили затемно, тщательно вымыли и натерли душистыми травами в четыре руки. Затем под бдительным оком леди Эверин начали одевать. Стефания продрогла, пока затягивали корсет и крепили пояс с кринолином. Первый затянули так туго, что она едва могла дышать. Ноги облачили в тончайшие шелковые чулки с кружевом. Точно такое же украшало панталоны, которые, по мнению, Стефании больше подошли бы сестре.

– Ты должна соблазнять, а не вселять скуку! В твоих же интересах скорее зачать наследника.

Леди Эверин ударила по руке дочь, пытавшуюся натянуть панталоны повыше. Стефания вздохнула и кивнула, беспрекословно смирившись с алыми подвязками.

Платье с открытыми плечами как нельзя меньше подходило для холодного замка, зато позволяло любоваться красотой фигуры невесты, богатыми переливами ткани платья, затейливой отделкой из кружева, вышивки, драпировок и жемчуга.

Волосы уложили в сложную прическу, скрепленную заколкой с бриллиантами – подарком жениха. К ней крепилась плотная вуаль, украшенная, как и желала леди Эверин, флердоранжем и всевозможными полудрагоценными камнями от прозрачного до молочного оттенка. Весила она столько, что Стефания с трудом держала голову прямо.

Наряд довершали бледно-розовые туфельки, перчатки до локтя и фамильные бриллианты: их, как старшей дочери, подарили родители.

Напудренная, одетая и надушенная, невеста дрожала и куталась в вуаль, словно в накидку. Увещевания матери не помогали, Стефания страшилась будущего: отныне она переходила роду Сибелгов.

Священник исповедал невесту, лэрд и леди Эверин терпеливо ждали за дверью. Он задавал стандартные вопросы: часто ли ходила в церковь, блюла ли целомудрие, подчинялась ли воле родителей. Стефания покорно отвечала, хотя мыслями витала далеко отсюда. Ей хотелось поговорить со святым отцом о браке, но в ответ на робкое любопытство услышала лишь: «Не отвлекайся, дочь моя».

Наконец исповедь закончилась. Отворилась дверь, и священник вывел за руку невесту. Из-за наброшенной на лицо вуали Стефании поневоле приходилось целиком и полностью полагаться на поводыря: сама она практически ничего не видела сквозь плотную ткань. Отец взял ее за другую руку, и власть земная и духовная повели невесту вниз, к экипажу.

Под славословие дворни пестрая вереница карет и всадников двинулась к монастырю Святого покрова. На полпути пришлось бросить экипажи: горная дорога круто взбегала наверх, не проехать. Дам пересадили на лошадей, мужчины пошли пешком.

Монастырь Святого покрова выбрали для проведения церемонии и не просто так, ведь для свадьбы подошла бы и деревенская церковь, и замковая капелла. Во-первых, собралось много гостей, они бы не вместились в узком нефе скромного Божьего дома. Другое дело – старинный монастырский собор. Во-вторых, данное место пользовалось доброй славой среди местных жителей. По поверью, благодать Господня спускалась на головы тех, кто переступит его порог, а частица Святого покрова дарила здоровье.

Сочетать браком виконта и леди Эверин должен был настоятель монастыря.

Каждый шаг отдавался ударом сердца.

По-прежнему задыхаясь под вуалью, Стефания в сопровождении отца и священника переступила порог древнего аскетичного собора, казавшегося продолжением скалы, на которой его возвели. Она мелко перебирала ногами, опасаясь запнуться. Ткань слишком плотная, даже силуэтов не видно.

Запели певчие, ожили колокола на звоннице. И смолкли, когда двери собора закрылись за последним гостем.

Священник отошел в сторону, уступив место виконту Сибелгу. Он и лэрд Эверин на вытянутых руках довели Стефанию до алтаря. Там отец откинул вуаль с лица дочери. Девушка с облегчением вздохнула, огляделась и поняла, что волнения только начинаются. Мрачный собор, Ноэль, которого ей через пару минут предстоит назвать мужем, множество незнакомых лиц и суровый лик Бога внушали почти панический ужас.

Отец дал последние указания и занял место подле супруги.

Стефания закусила губу, чтобы не опозорить семью, не упасть в обморок. У нее подкашивались ноги, кровь отлила от лица.

Совсем одна!

Пальцы в руке виконта чуть подрагивали, но он, мнилось, не замечал волнения невесты.

Брачующиеся поклонились настоятелю и взошли на возвышение, где преклонили колени перед ликом Господним. Приор не стал утомлять собравшихся долгой проповедью, коротко рассказал о таинстве брака, его значении и обязанностях, которые принимают на себя муж и жена. После выяснил, является ли желание соединить судьбы добровольным, не видит ли кто препятствий оному, не имеют ли жених и невеста прочих брачных обязательств, пусть и давних, и приступил к сути обряда.

Виконт сухо, не задумываясь, согласился взять девицу Эверин в жены и встал. Стефания произнесла «да» и слова брачной клятвы тихо, нерешительно, но настоятель не заставил повторять.

– Отныне и присно вы есть одно тело и душа. Да растворится жена в муже своем, а муж не злоупотребит своей властью. Объявляю виконта Ноэля Сибелга, барона Атверского, владетеля Овмена, супругом леди Стефании Эверин, а ее провозглашаю женою его со всеми титулами мужа. Что соединил Бог – да не разрушит человек! Можете обменяться кольцами и подарить супруге первый поцелуй.

Ноэль Сибелг извлек из внутреннего кармана парадного камзола бархатный футляр, раскрыл его и попросил служку подержать. В ярком свете дня и свечей блеснули золотые кольца с гравировкой. Мужское – массивное, с большим алмазом, женское – тоньше, изящнее, с мелкой россыпью тех же камней. Гравировка – выведенное вязью имя рода. Виконт первым надел кольцо на палец супруги и с легкой улыбкой проследил за тем, как Стефания неловко проделала то же самое.

Первый поцелуй вышел не таким, каким ожидал настоятель. Ноэль взял в ладони лицо жены, смял мешавшую вуаль и легко прикоснулся к губам. Стефания выдохнула, успокоилась – рано. Супруг не думал отстраняться, лизнул губы, словно пробуя на вкус, и приоткрыл рот опешившей жены. Его язык бесстыдно переплелся с ее языком и неизвестно, что проделал бы дальше, если бы не тихое покашливание приора. Виконт неохотно оторвался от губ жены, взял ее за руку и продемонстрировал собравшимся окольцованные пальцы.

– Приветствуйте ее милость виконтессу Стефанию Сибелг, баронессу Атверскую! – выкрикнул он. – Да ниспошлет Бог ей плодородное чрево!

Поднявшиеся со скамей гости ответили громогласным: «Приветствуем!», а Стефания покраснела до корней волос. Похоже, супруг намеревался часто посещать спальню. Плохо!

Гости потянулись к выходу, а молодые вслед за настоятелем прошли к капелле, где хранилась монастырская реликвия. Приор отворил ковчежец, явив взору полуистлевшую ткань. Супруги по очереди приложились к ней губами.

В Овмене молодоженов встретили музыкой, пением и ликованием. Девочки из соседних деревень бросали под ноги свадебной процессии зерна пшеницы и лесные орехи, мальчики устилали дорогу от моста до замкового крыльца еловым лапником.

Служанки осыпали Стефанию с крыльца мелкими монетами. Она подняла, сколько смогла, и бросила в толпу. Девушки жадно принялись их ловить, желая так же удачно выйти замуж. Мужчины посмеивались, наблюдая за тем, как их дочери, чуть ли не дерутся за монетки. Аристократия аристократией, а некоторые традиции не искоренить.

Пол главного зала устилали цветы. Казалось, он превратился в благоухающий сад. Зажгли свечи во всех гигантских люстрах, мерцали канделябры на огромном столе. Он, словно змея, оплетал зал, оставив посредине прямоугольник для танцев.

Молодожены заняли место на возвышении, в кругу близких. Они сидели лицом к гостям, в торце зала. Стефания боялась пошевелиться, изучала алую скатерть. Она мало ела, практически ничего не пила, хотя в ее честь с завидным постоянством провозглашали тосты.

– Вам не нравится еда? – шепотом поинтересовался виконт. – Попробуйте гусиного паштета, он необычайно нежен. И пригубите, наконец, бокал, – он чуть повысил голос, отчего девушка судорожно сглотнула. – Вы выказываете неуважение гостям.