Беда на высоких каблуках - Додд Кристина - Страница 14

Нет. Она не из ФБР.

Певица?

Возможно.

Первая шпионка, которую внедрил Фоссера?

Данная концепция заслуживала внимания.

Или, может быть, судьба сделала ему подарок, чтобы компенсировать убытки, понесенные с потерей доброго имени?

С затянувшимся молчанием женщина все больше приходила в замешательство. Глядя в пол, она поискала свои туфли. Затем надела их – сначала одну, потом другую.

– Но прежде чем я продолжу, – сказала она, – наверное, мне следует спросить, интересует ли вас это?

– Интересует?! – воскликнул Роберто.

Да во всем Чикаго не нашлось бы ни одного нормального мужчины, который не отдал бы на отсечение свою правую руку, чтобы оказаться там, где сейчас стоял он. Лишь потрескивающее пламя и слабые звуки ее дыхания нарушали тишину библиотеки. Он шагнул к женщине и, когда она подняла голову, стряхнув с лица золотистые пряди, улыбнулся ей со всем своим обаянием. Поднеся к ней свою руку, он задержался в дюйме от ее подбородка.

– Вы позволите?

Роберто полагал, что она будет с ним менее церемонна. Вместо этого она засмущалась, точно школьная учительница, позволяющая себе вольность, и сделала чопорный кивок на манер старой девы…

Так. Неопытная. На иступленную поклонницу рок-группы тоже не похожа.

Она пахла так хорошо! Как цветок, распустившийся в ночи. Как женщина с каким-то секретом. Роберто медленно провел пальцами под ее подбородком до правого уха, наслаждаясь этим первым, очень важным контактом с ее кожей. Она была бархатная на ощупь, каковой и выглядела, а также теплая – от жара огня в камине и желания. Роберто потрогал серьги с великолепными сапфирами, затем поласкал мочку уха, заправив назад прядь волос. Женщина, точно кошка, повернула щеку и потерлась о его руку.

Чувственное создание! Нравится, когда ее гладят.

Из-под ресниц она следила за его движениями, и синие глаза ее мерцали. У нее были самые удивительные глаза василькового цвета. В них было такое вдумчивое выражение, как будто он был ее учителем, а она – усердная ученица. В этой женщине было что-то, что укрепляло его самомнение – то самое ego, о котором его мать всегда говорила, что оно не нуждается в подпитке.

Роберто наклонился и поцеловал ее легким, коротким касанием губ. Он хотел ощутить только самый слабый вкус, обменяться с ней дыханием, посмотреть, совместимы ли они друг с другом. Но после этого ему захотелось большего. Прижав пальцем ее пухлую нижнюю губку, он сказан:

– Вас не волнует, что у вас размажется губная помада?

– Визажист обещал, что к тому времени, когда все во мне превратится в прах, макияж и помада останутся на лице.

Роберто ухмыльнулся. А она шутница! Но она не улыбнулась в ответ. Ограничилась декларацией. Она прижала руку к его груди. Твердо, с решимостью.

– Это не похоже на поцелуй, – сказала она. – Мне нужен настоящий поцелуй. Я хочу знать, будет ли мне так же хорошо, как я себе представляю. Или хороший секс – это миф, который насаждается в фильмах и находит благодатную почву в одиночестве?

Что это? Намеренный вызов? Возможно. Хотя, может быть, она искренна в своих чувствах. Определенно любовь каким-то образом обошлась с ней несправедливо.

Тогда Роберто, все еще ухмыляясь, снова наклонился и сделал то, что от него хотели.

Губы раздвинулись, и встретившиеся языки заскользили один вокруг другого. И первый раз за много лет от простого поцелуя весь мир унесся прочь. Роберто закрыл глаза, чтобы лучше смаковать ощущения – сначала вкус шампанского, потом ее собственный аромат. Это был сладкий коричневый сахар в соединении с неопределенной жаждой. Холодные сливки, вылитые поверх жаркого желания.

Эта женщина была великолепна, как первосортное вино с виноградников Бордо, достойное дорогой цены за каждый глоток.

Роберто забыл о всех предосторожностях. О всех ограничениях. Он притянул ее ближе, сминая деликатный шелк платья, желая стянуть его с ее оголенной кожи. Другой рукой он скользнул сзади по ее шее и удерживал ее неподвижно на месте. Потом выгнул ее спину и принял на себя ее вес, изучая ее посредством своего рта и своего тела, через ее ароматы и хватку, с какой она вцепилась ему в лацканы.

Его примитивное начало стремилось к раскрепощению. Он хотел задрать вверх подол платья, толкнуть ее на пол и овладеть ею. Взять ее быстро, целиком удовлетворив свою потребность, неистово стучащую в венах.

Однако то, что еще оставалось в нем от прежнего джентльменства, заставило его отпустить женщину.

– Вы получили ответ на ваш вопрос? – спросил Роберто, поддерживая ее за локоть.

Она смотрела на него своими широко раскрытыми синими глазами, прижимая пальцы к губам.

– Нет, это не миф, – прошептала она.

– Не миф, – повторил Роберто. Ему хотелось смеяться, но усилия, побудившие его отпустить ее, высвободили еще и что-то рыцарское, существовавшее в нем. Поэтому он не осмелился форсировать дело дальше. – Нет, хороший секс – это не иллюзия. Но то, что сейчас происходит между нами, не есть хороший секс. Это больше похоже на власть натуры… или шутку, которую судьба играет с нами обоими.

– Судьба… Забавно. Но я… так и подумала, когда увидела вас.

– Мы пришли к согласию, – сказал Роберто. – Это – судьба. – То-то дедушке было бы приятно узнать! Как-никак его внук подтвердил, что он наполовину Контини! Необузданный. Безудержный. Не корригируемый. – Мы проведем ночь вместе. И вам не придется рассказывать мне, зачем вам это нужно, а мне – притворяться, будто я влюблен. Завтра утром мы расстанемся, чтобы больше никогда не встретиться.

До сих пор он никогда не был опрометчивым. А почему теперь? Ах да…

Конечно же, потому что жизнь его сделала креп и все в ней пошло наперекосяк.

– Правильно, это сделка. Тогда – по рукам. – Женщина протянула ему руку.

Когда Роберто взял ее, то почувствовал, что она дрожит. Но он надеялся, что не от нервов. Он наделся, что от подавляемого ею желания. Он поднес ее руку к губам и запечатлел медленный поцелуй у нее на ладони.

– Но я не хочу, чтобы нас видели уходящими вместе, – сказала она.

И это говорила женщина, которую только что весьма нешуточно целовали! Она показала, что в ней есть практическая жилка.

По правде говоря, у него тоже.

– Я должен оставаться здесь еще какое-то время. Уйти раньше было бы неблагодарно по отношению к мистеру Макграту. Поэтому я сейчас позвоню моему шоферу. Он заберет вас, как только вы ступите на порог. Я позвоню в мой отель и предупрежу консьержа, что вы приедете. – Роберто протянул ей свой ключ.

Она посмотрела на ключ в своей ладони.

– Вы не боитесь, что я у вас что-нибудь украду? Со всеми-то людьми, которые за ним наблюдают?

– Это меня меньше всего беспокоит.

– Не знаю, – сказала она, – но мне почему-то не думается, что вы доверчивая душа.

А она проницательна!

– На сегодняшний день я хочу вам довериться.

Брэнди кивнула, но не потому, что поверила ему, а потому, что признала его право увиливать от честного ответа. Она направилась к выходу. Малейшее движение ее тела под алым платьем было исполнено очарования.

– И не меняйте одежду, – сказал Роберто.

Она обернулась, удивленная.

– Но я купила самое шикарное неглиже.

Подозрения – кто-то посчитал бы это здравой осторожностью – снова всколыхнулись у него в мозгу.

– Для меня?

– Да. Ну, то есть для… – Она пожала плечами. – Для того мужчины, которого я найду сегодня вечером. К счастью, им оказались вы. Я привезла с собой пеньюар из кремового шелка с кружевными вставками, вот здесь и…

– Я хочу сам снимать с вас платье, – хрипло прошептал Роберто. Наказы, предназначавшиеся ей, обратились против него самого. Взыгравшее желание жестоко ударило его ниже пояса. Представив, как он отыскивает молнию на этом очаровательном платье, как оно соскальзывает вниз, обнажая то, что скрывается под ним…

Роберто сделал шаг ближе.

Брэнди увидела жажду в его глазах и засмеялась с тихим и теплым звуком.