Неподчинение (СИ) - Магдеева Гузель - Страница 28

Я помолчал, переваривая, сигарету отбросил. Что же ты наделала, Зай? Что происходит вообще?

— Её нужно отдать, — продолжил Макс. — Ты же понимаешь это? Хотя бы дяде, но отдать.

Отдать мелкую Таиру было бы самым простым выходом из положения. Но…я опасаюсь. Я не знаю, кому сейчас верить. Вдруг именно этого от меня сейчас ждут? Выловить меня в городе миллионнике практически нереально, а вот в пути… Один аэропорт, одна трасса ведущая в тот город, несколько грамотно расставленных постов и все, дело готово. Я знаю, я сам так делал. А вдруг в окружении Таира крыса?

О том, что вся эта херня творится с его согласия я отказывался думать.

— Жрать прибыло! — объявил я, открывая дверь в квартиру.

Не знаю, чем детей кормят миллионеры, я с детьми вообще не связывался, а моё детство было исключительно пролетарским. Сделал бутерброд с ветчиной, быструю кашу из пакетика, какао. Миллионерское дитя все съело с превеликим удовольствием.

А потом мелкая взяла тарелки, мою и свою, потащила к мойке. Несмотря на всю свою разумность, размера она была весьма компактного, поэтому ещё и табуретку притащила, на неё залезла. И завозилась с краном — я помню, тёплую она не умеет делать.

— Ты чего это? — поинтересовался я, закуривая в открытую форточку.

— Если я буду хорошей, и буду много помогать, может, вы не отдадите меня папе?

Повернулась, стоя на табуретке. В руках мыльная тарелка, на подоле огромное мокрое пятно.

— Бросай это дело, — посоветовал я, девочка вздрогнула и тарелку выронила. Перепугалась, глаза округлились, словно я её за тарелку разбитую убью. — Ну, не в буквальном смысле же бросай. Давай, слазь. Ты будешь тарелки убирать, а я мыть, договорились?

Кивнула, схватила своего зайца и ушла. Замечательно странный и тихий ребёнок, нахрена Алиса вообще успокоительное покупала? Право слово, разумнее создания мне давно не встречалось.

Собрал осколки тарелки, пошёл в комнату. Деть я ребёнка никуда не могу, но и отсиживаться, пока парни пытаются разобраться, тоже не могу.

— У меня есть план, — торжественно сказал я. Мелкая зайца отложила, на меня смотрит. — Мы можем пойти гулять, но для этого тебе придётся притвориться мальчиком.

И вытряхнул свои покупки. Футболка с очередным супергероем, джинсовые шорты, бейсболка и крошечные очки солнечные. Я так вошёл в роль няни, что не забыл даже тряпочные кеды взять, самые пацанячьи, которые нашёл.

— Но я же похожа на девочку, — засомневалась моя гостья.

Однако видимо, она была склонна к авантюризму, а может просто надоело ходить в порванном платье. Сначала села ближе к новым вещам. Потом потрогала. Бейсболку даже погладила тихонько. Губы шевелятся — пересчитала заклёпки декоративные на ней.

— Но я же все равно останусь девочкой?

— Несомненно, — подтвердил я.

Через несколько минут из комнаты уже вышла в пацанячьих шмотках. Что я и предполагал — дети вообще особо друг от друга не отличаются. Мальчик и мальчик. Только с потрепанной косичкой, обрезанная Бикбаевым прядь в неё не вплетается и болтается вдоль лица, словно постоянное напоминание.

— Очень похожа на мальчика, — обошёл я её вокруг. — Только волосы длинные. Как думаешь, стоит нам отрезать их?

Мне самому хотелось сделать это. Прядь бесила одним только своим наличием. Она — олицетворение жестокости. Это всего лишь волосы, да, кто бы спорил. Но что было бы с ребёнком, если бы я её не выкрал? Сердце тревожно сжимается — там Зай. И пусть я говорю себе, что она сама ушла, легче от этого не становится. Слишком неоднозначная ситуация, если бы иначе было, я бы давно с удовольствием ребёнка вернул.

Вскоре я вышел из дома с мальчиком под руку. Обычный такой пацан, даже без носков — про них я и не подумал. В свои пять лет я вообще большей частью босиком бегал.

— Мороженое хочешь? — спросил я.

Девочка кивнула, а потом смотрела на обычный вафельный рожок из ларька, как на чудо чудесное, и разумеется вся вымазалась. Надо сделать пометку — дети, даже очень умные, пачкаются.

Мы по улице идём, а она глазеет по сторонам, словно в первый раз вышла. Что разумеется не так — няня гуляла с девочкой. Правда, как я понял, детских площадок они избегали, руководствуясь тем, что ребёнка не нужно развлекать, его нужно развивать. Ну что же, мне такой херней страдать некогда, поэтому пусть жрёт мороженое, прям без носков.

Встреча была назначена на шесть вечера. Ещё не темнеет, светло совсем, мы на окраине города — тихо и благолепно. Я любил такие вечера на закате лета. Я жду, Ясмин рядом со мной на лавке ерзает.

— Иди поиграй, — кивнул я на детскую площадку.

Тащить ребёнка в центр города или по ресторанам я не стал, поэтому встреча пройдёт прямо здесь. Площадку окинул взглядом — небольшая. Всё видно, несколько мамаш с колясками, штук семь детей. Пусть играет, и так уже вторые сутки уши греет.

— Прямо с детьми? — ужаснулась девочка.

— Прямо с ними, — подтвердил я. — Мне с тобой политесы разводить некогда. Иди, не бойся. Обидит кто, ты пальцем покажи, а я голову оторву.

— Не надо голову, — испугалась Ясмин. — Пусть живут.

Но на площадку пошла. Встала у песочницы, не решаясь присоединиться к игре. А потом отлетела игрушка и Ясмин её подала. Затем присела на деревянный ободок. А потом как-то незаметно для самой себя сползла попой прямо в песок и потянулась за чужой лопаткой. Я хмыкнул — быть нянькой даже интересно.

Он пришёл вовремя, иного и быть не могло. Шёл один. Пожилой, но ещё подтянутый, идеально прямая спина. Волосы светлые с проседью. Глаза голубые, смотрит если в упор, кажется — в саму душу. Я закурил, он рядом со мной на скамью сел.

— Опасный у тебя…мальчик.

Ясмин, словно поняв, что о ней говорят, приподняла голову, прислушиваясь. А я подумал — он все знает. Всегда знал, несмотря на то, что менты ещё ни сном, ни духом.

— Да, — согласился я. — Опасный.

— Я тебя вытаскивать не буду.

Я усмехнулся — разве могло быть иначе? В какой-то степени это даже правильно, по крайней мере все, чего я достиг, я сделал сам.

— И не нужно, — сигарета догорела, мой собеседник поморщился, он не курил и запаха табака не выносил. — Просто дай то, что мне нужно. Папа…

Скорее, в издевку сказал. Самому по больному, себя не жаль, жаль мать, которая на свою беду связалась с женатым, да ещё и из такой организации, о которой только шёпотом говорят. Вот и получила только денег на аборт. Коляску мне на них потом купила, не стала в морду ему бросать… А папочка мой объявился, когда я уже в гору пошёл. Интересно ему стало, видите ли, что из его семени народилось.

— Она не дала тебе моё отчество, — вдруг не к месту заметил он.

Я Маратович, по деду, которого и сам не помнил. Отец, хотя скорее биологический донор, у меня русский.

— А разве на то были основания?

Он усмехнулся и наконец дал мне конверт. Я сложил его пополам и сунул в карман джинс — все дома. А отец ушёл не оглядываясь.

— Домой, — позвал я Ясмин.

Она встала в песочнице. К коленям налип песок, он же в волосах, в кедах тоже, подозреваю. Как я понял, за всю игру она не сказала другим детям и слова, но, видимо, это их не смущало.

— Можно ещё пять минут?

— Нет, — устало вздохнул я, удивляясь, как быстро превращаюсь в отца семейства. — Ты всю ночь не спала.

По пути она плелась все медленнее и медленнее, в итоге я подхватил её на руки и она уснула. Стягиваю с неё кеды, из них ожидаемо целый килограмм песка на диван высыпался. Я надеялся, что она не проснётся, но моим мечтам не суждено было сбыться. Не только проснулась, но ещё и выспалась похоже.

— Я почитаю, — сказало невозможное дитя и полезла на полку.

Я кивнул — пусть лучше книги читает, чем бусины на зайце, это совсем уныло выглядит. Вытянулся на диване, ноги не помещаются, пришлось на подлокотнике устроить, а девочка рядом в кресло уселась.

— Я буду читать вслух, — решила она, а я застонал. — Миссис Феррарc умерла в ночь с 16 на 17 сентября, в четверг. За мной прислали в восемь утра, в пятницу, семнадцатого…