Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 36

Маса в ходе разговора иносказательно дал понять, что готов какое-то время провести в тюрьме, если договориться не получится.

Но тогда сам факт его заключения будет вопиющей несправедливостью. А уж этот момент предвыборный штаб его отца разыграет, словно лишнюю фигуру в шахматном окончании. Собственно, это и было главной целью его звонка.

_________

Там же.

- ... вы меня не понимаете. У меня вообще беспроигрышная позиция. - Гэнки Томиясу абсолютно спокойно смотрел на своего собеседника. Разговор происходил в режиме видеозвонка. - Ваш явно подставился. Я не буду сейчас выкладывать все свои козыри, но некоторые видеоархивы вас не обрадует. Просто поверьте на слово.

- Вы совсем не беспокоитесь о своём человеке? - его собеседник иронично поднял правую бровь.

- Не козырь, - еле заметно, одним уголком рта, лишь обозначил снисходительную улыбку оябун. - Мой человек, если надо, и в тюрьме посидит. Но если это случится, то пострадает он за правое дело. Вы верите, что я смогу разыграть такую карту - и выиграть?

Тот, с кем он говорил, задумался. Явно не зная, к какому решению склониться.

- В общем, решайте сами. Или этот ваш преподаватель молчит о личном конфликте с пацаном - а всё остальное пусть разбирают по закону. Мы с вами не лезем. - Оябуну надоело тратить время на повторение уже сказанного. - Джентльменское соглашение. Либо, если ваш человек обвиняет нашего пацана, то наш сходит в тюрьму. На какое-то время. Скорее всего, только до суда, - здесь Гэнки немного блефовал, но именно что немного. - Однако в этом случае мы считаем свои руки развязанными. И наводить порядок будем всеми доступными средствами.

Не прощаясь, он разорвал соединение.

Если мыслить прагматично и цинично, младший Асада предоставил неубиваемые козыри.

Что бы ни решила противоположная сторона, лично он выиграет в любом случае.

_________

продолжение планирую завтра в первой половине дня

Глава 21

- Эй, у тебя входящий! Стол дымится! - всунувший голову сквозь приоткрытую дверь коллега четко дал понять, что закончить упражнение не позволит.

Инспектор Садатоши, вздохнув, выпрямился и опустил руки. Последнее время сидячая работа и не самый здоровый образ жизни давали о себе знать: пару раз в день теперь приходится заниматься лечебной гимнастикой.

Без этого боли в поясничном отделе позвоночника иногда даже мешают уснуть. Нейро-концентратор говорит что-то о недостатке кальция, но глотать пилюли в этом возрасте неохота.

- Оно что, настолько срочное, что не подождёт пять-семь минут? - недовольно проворчал он, на самом деле уже направляясь к двери.

- Коллеги, - индифферентно пожал плечами товарищ по работе. - Не дозвонятся тебе - начнут меня теребить. А у меня через две минуты созвон сам помнишь с кем, - второй инспектор многозначительно указал пальцем в сторону большого панорамного окна.

Хидэоми, скользнул взглядом по экрану, еще раз вздохнул и принял вызов.

- Кобан номер... территория Академии Тамагава... Старший офицер Хонма... - бодро затарахтел другой коллега, строящий головокружительную карьеру в одной из сотен стационарных будок, рассыпанных по городу и агломерации.

- Что случилось? - Садатоши, в принципе, уже предполагал ответ на свой вопрос.

Поскольку на заднем плане увидел маячащую физиономию одного белобрысого гайдзина.

Но уточнить всё равно стоило.

- Есть факт обвинения от лица, заявляющего, что имело место нарушение закона. Есть нежелание обвиненного комментировать это обвинение. Масахиро Асада, несовершеннолетний, сослался на вас во время первичного опроса. - В этом вместе взгляд невысокого званием коллеги вильнул в сторону.

- Ну-ка, дай мне поговорить с этим нарушителем, - быстро принял решение Садатоши. - По общей, при всех, выходить никуда не надо, - опередил он движение не в меру рьяного младшего чина.

- Коротко, в течение тридцати секунд. Что случилось? - Хидэоми здраво рассудил, что абсолютно всех прочих фигурантов, если потребуется, он легко застанет и опросит в любой момент хоть и завтра, хоть и по телефону.

А вот если младший Асада натворил что-то серьёзное, то для разговора с ним, возможно, уже через несколько часов придётся оформлять специальные документы. Ехать на другой конец города.

Потому что в заведениях для досудебного содержания под стражей несовершеннолетних даже сотрудника девятого бюро не пустят по одному лишь удостоверению.

- Я могу просить вас прибыть сюда лично, для разбирательства? - спокойно, как ни в чём ни бывало, заявил малолетний отщепенец.

- Ты решил, что можешь мне теперь ставить задачи? - не выказывая никаких эмоций, Садатоши лишь вопросительно поднял левую бровь.

- Мне кажется, имеет место конфликт сразу трех групп интересов. Причём из Семьи, - школьник выделил интонацией последнее слово, - только я один. Остальные - самые обычные, ничем не примечательные граждане.

- Мне нет дела до проблем, которые меня не касаются, - безукоризненно вежливо постарался отбояриться полицейский.

Хотя уже чувствовал, что придётся ехать. Такие моменты, как ни печально, являлись частью его работы и достаточно подробно оговаривались в различных инструкциях.

- Инспектор, боюсь, в случае официального разбирательства без знания вашей специфики, могут быть допущены ошибки. - Настойчиво набычился парень. - Я вынужден буду защищать справедливость так, как считаю нужным. И как меня учат в семье. Я очень прошу вашей помощи не лично, ради себя...

- Ну давай, расскажи о всемирной справедливости, - весело фыркнул Садатоши, невежливо перебивая собеседника.

-... а хотя бы ради шестнадцатилетней девчонки, которой пятеро мудаков сломали позвоночник. И которая сейчас в реанимации, без внятных перспектив, когда её оттуда отпустят. - Асада, завершив пассаж, выжидательно уставился на стража порядка.

- Кажется, у кого-то работы прибавилось, - весело подал голос сбоку коллега, который слышал разговор, хотя и не попадал в кадр.

Хидэоми глубоко вздохнул. Соседа по кабинету хотелось обругать, но этого явно не стоило делать при свидетелях.

- Офицер, никого не выпускать, никуда не расходиться. Ждать меня, - принял достаточно очевидное решение один из сотрудников девятого бюро, разрывая соединение. После чего повернулся к коллеге. - Я в Тамагава, в системе отмечусь по дороге.

*********

Садатоши предсказуемо не обрадовался моей просьбе подъехать.

С другой стороны, насколько я сумел разобраться в причинно-следственных связях, для первичной квалификации дела у него тоже есть полномочия.

Об этом не говорят вслух, но девятое бюро - это палка о двух концах. Инструмент, который призван не только сдерживать якудзу.

Инспектор с коллегами, помимо того, что не дают распоясаться коллегам отца, ещё и тщательно следят за соблюдением законности в адрес самих Семей. Насколько я увидел из источников массовой информации (включая сайт департамента полиции Токио), альтруизмом здесь не пахнет. Просто здравый смысл государства периодически способен перевесить голую букву закона, тщательно соблюдая его дух.

Если простые недобросовестные граждане допускают лишнего в адрес любой из Семей, они рискуют нарваться на очень жёсткий встречный ответ. Тоже далёкий как от законности, так и от гуманизма.

А беспорядки на улицах, ночная резня в тёмных местах, прочие возможные прелести никому не нужны.

Об этом не говорилось прямо, но я очень хорошо понял, плюс подсказала Цубаса: с офисом прокуроров, они же общественные обвинители и прослойка между нами и судами, лучше общаться через своего куратора.

Так-то, теоретически, этот самый институт полицейского кураторства не существует. Формально, на бумаге.