Дом у воды (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 50

— Он взятки у студентов вымогает. Никак поймать не могут. А сегодня вы удружили. Ему и себе.

Генка мрачно кивнул и непонимающе уставился на Ямаху, стоявшую около Надеждиной избы. Дергайкин, в красной куртке и шапке, закреплял на багажнике Светкин баул. А она, кутаясь в пуховик, стояла рядом и улыбалась счастливо. По двору носилась Олеська.

— Вы помирились? — заорал Петька.

— Ага! — крикнули одновременно Сеня и Света.

— А у вас что за процессия? — осведомился Арсений.

— Вот в твоей церкви грабителей задержали. Икону украсть хотели! — крикнул Бабай. — Вон зарецкая полиция спецоперацию провела.

— Да я давно говорю, что икону в музей отвезти нужно, — махнул рукой Гаранин и добавил веско: — Во все инстанции писал. Хорошо, что прореагировали вовремя. Моя полиция меня бережет.

— Работаем, — бросил майор.

А Генка прошептал чуть слышно Назарову:

— Я Арсения в церкви видел. У окна стоял. В полушубке и валенках.

— Это тебе спьяну померещилось, — хмыкнул участковый. — Его там точно не было. Из Зарецка полиция приехала и еще там иногородние…

«Точно леший водит, — мысленно ужаснулся Генка. — А с Надькиной наливкой заканчивать пора». — И тут же осознал, что теперь все закончилось. И наливка, и вольная жизнь.

«Ради чего, собственно, сам свободой поплатился, да еще брата втянул? Разве эти деньги проклятые стоят дороже, чем красота — озера, которое вот-вот оттает ото льда, и леса, где в любое время года на душе становится радостно? А закатают нас в городскую тюрьму, когда еще белый свет увидим».

— Вы можете заключить соглашение о сотрудничестве со следствием, — предложил майор, как только закончился обыск.

— Мы согласны! — в один голос крикнули Генка с Петькой.

— Тогда пишите заявление на имя прокурора, — велел зарецкий майор и, усмехнувшись, добавил:- Двое из ларца, одинаковы с лица!

Глава 27

— А лес со временем восстановится? — с сомнением поинтересовалась Света, кивнув на вырубленные проплешины, проносившиеся в окне мчавшегося из Зарецка джипа.

— Лет через сто, — рыкнул Гаранин. — Вон до самого полярного круга все вырублено. Здесь финны орудуют, а в Сибири Китай напирает. А леса, между прочим, достояние планеты. Ее легкие! Все орут про глобальное потепление и изменившийся климат, а сами заливают бензином водоемы и вырубают столетние сосны. А потом плачутся, что у них с Гольфстримом проблемы.

— Шел бы Гольфстрим дальше за Норвегию, здесь бы уже расцветали деревья, — слабо улыбнулась Света, вспомнив, что сейчас в Париже настоящая весна. И пусть на деревьях только набухают почки, но на Марсовом поле уже вовсю цветут тюльпаны и маргаритки. Перед самым рождением Эжена они с Люсьеном гуляли около Эйфелевой башни и даже на лифте поднимались в ресторан пообедать.

Весенний Париж с самой лучшей обзорной площадки предстал во всей красе погожего дня. По синему небу плыли кудрявые белоснежные облака, а вдали виднелся купол Сакре-Кёра, и весь город, казалось, парил в тонкой прозрачной дымке. Света почувствовала, как внутренности вновь сжимает от безысходного горя по Люсьену и щемящей тоски по Эжену.

«Мальчики мои», — печально подумала она, чувствуя, как накатывает тошнота.

— Останови машину, — попросила Света Арсения. — Что-то меня укачало.

Гаранин, прервав свои рассуждения о мировом климате, притормозил около опушки и в сердцах воскликнул:

— Вот! Посмотри! Даже молодые деревца вырубили. Скоты!

Света, не обращая внимания на его вопли, выбралась из машины. Вдохнула чистого воздуха и замерла, стараясь справиться с накатившей тошнотой и слабостью. Не удалось. Тугая спираль боли скрутила желудок и выкинула на талый снег все его содержимое.

— В ресторане траванулась, что ли? — всплеснул руками Арсений, поднеся бутылку с водой и салфетки. Он покосился на Олеську, безмятежно спавшую на заднем сидении в автокресле, взятом взаймы у кого-то в Крушинино, и пробормотал угрюмо:

— Ели вроде все одинаковое. Если тебя так выворачивает, то девчонке совсем худо станет. Нужно в Крушинино в аптеку зайти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Света кивнула через силу и уже в машине попросила слабым голосом:

— Сильно не гони, а то меня опять вырвет.

— На вот, — протянул Гаранин ей пару кульков. — На всякий случай. А поеду я быстро. В Крушинино фельдшер и аптека, а тут в лесу я тебе помочь ничем не могу.

Он огладил ее по щеке и пробормотал ласково:

— Держись, куколка. Ты же у меня боевая девчонка.

Света смежила веки, пытаясь хоть как-то совладать собой, но тут же последовала команда:

— Открой глаза, иначе точно укачает.

Света послушалась и, усевшись прямо, попыталась отвлечься от горестных дум. И в этот момент отчетливо осознала, что безумно хочет домой. Но не в поместье Гралье и не в свою квартиру в Париже, а к маме, где бы она сейчас ни находилась. Сесть рядом, положить голову на плечо, почувствовать ее губы на своем лбу и услышать взволнованное:

— Ты не простыла, Светланка? Может, чай сделать?

Кивнуть, а потом расплакаться, как маленькой, и полезть обниматься. А мама, всегда сдержанная и элегантная, прижмет к себе и, поглаживая по спине, начнет утешать, бормоча:

— Светка-семицветка, маленькая детка, лучшая из дочек, мой родной цветочек.

Как и следовало ожидать, на глаза навернулись слезы, и, смаргивая их, Света не удержавшись всхлипнула.

— Что такое? — насторожился Гаранин. — Что это тебя на слезы пробило?

— По своим соскучилась, — бесхитростно хмыкнула Света. — И домой захотелось…

— Так поезжай, навести, — пробурчал Арсений. Ему не терпелось добавить: «и возвращайся ко мне», но Гаранин сдержался, считая, что в их отношения такая привязанность не входит. Он даже

разозлился на нее.

«Подумаешь, соскучилась она!»- внутренне поморщился он и уже собрался брякнуть что-нибудь про маленькую девочку, ревущую по маме, как зазвонил сотовый.

— Да, Михеич, — коротко бросил Джин. — Обязательно заеду, примерно через час буду.

Кинув телефон на приборную доску, Гаранин повернулся к Свете и предупредил нехотя:

— Михеич мне для лодки краску привез и еще детальки для мотора. Нужно заехать.

Света кивнула, соглашаясь, а, почувствовав снова легкую тошноту, про себя подумала:

«Джин прав. В ресторане ели все одинаковое. Картошка фри и котлеты из семги, плюс какой-то местный салат из говяжьего языка и соленых огурцов. Что же со мной такое? Не дай бог, если рецидив. Сколько лет прошло и ничего не предвещало. Или… — она украдкой покосилась на Гаранина и мысленно усмехнулась. — Пусть будет второй вариант, Боженька!»

Приехав в Крушинино, Арсений бросил машину у лавки Михеича, а сам поспешил на склад, где его ждал хозяин магазина. Света, выбравшись из недр джипа на свежий воздух, собиралась пройти к озеру, постоять на берегу, полюбоваться закатом и низкими облаками. Но Олеська, увидев, как в лавку вместе с мамой входит Настя Попова, кинулась следом. И Свете ничего не оставалось, как тоже зайти внутрь. Она размышляла о поездке в Зарецк. Все прошло успешно. Ей у нотариуса передали документы об опекунстве и загранпаспорт Олеськи, а она, как опекун, заключила долгосрочный договор аренды с Вованом с копеечной оплатой. Все остались довольны и счастливы. А пока Света оформляла бумаги, Гаранин зашел в местный супермаркет и накупил продуктов аж на три месяца.

— Теперь к Михеичу только за хлебом заезжать придется, — довольно хмыкнул он, радуясь, что удалось расплатиться картой Сбера.

И теперь Света лихорадочно соображала, как лучше оформить девочке шенгенскую визу. Что там законы говорят на этот счет? Но лучше написать Эбенхаймам или попросить маму связаться с

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

адвокатами. Или у крестного узнать? Перед глазами промелькнуло хитрое лицо с высокими скулами и впавшими щеками. Такое дорогое и любимое!

«Точно пора домой», — подумала Света, наблюдая, как Настя Попова хвастается перед Олеськой новыми ботинками. Но ее воспитанница обновку соперницы не оценила и, вытянув ногу, заметила горделиво: