Сила Света (СИ) - Закалюжная Людмила - Страница 3

— Доченька! Ну, наконец-то. Как добралась? Рассказывай.

— Баба Нюра идите сюда, — поманила я старушку и затем был долгий разговор с охами и ахами, как хорошо, что есть теперь такие телефоны. Баба Нюра даже прослезилась.

— Вот бы Матрену еще увидеть.

— А мы как пойдем к бабушке в больницу, так оттуда обязательно позвоним, — пообещала мама, прежде чем отключиться.

— Хорошая дочка у Матрены и ты вон в какую красавицу выросла, — старушка ласково погладила мои волосы, дотронулась щеки. — А на детской фотографии сидела щупленькая, одни глазища на лице было видать. Как я рада, что ты приехала, Настенька.

Баба Нюра вдруг обняла меня и стало все понятно, зачем она вызвала внучку. Соседи соседями, а родная кровь есть родная кровь. И решила я ни о чем не спрашивать, а наоборот помочь старушке. Может ей побелить что-то надо или покрасить. Огород же есть! Вот пойду завтра грядки полоть.

— Как же вы тут живете совсем одна? — не удержалась я от вопроса.

— Так и живу, — баба Нюра вытерла слезы и шмыгнула носом, — я людям помогаю, а они мне.

Заметив мой удивленный взгляд, бабушка добавила.

— Завтра поговорим, внученька. Устала я, пора и спать укладываться, — поцеловала меня в щеку и вышла из комнаты. А мне спать совсем не хотелось. В Москве только шестой час, поэтому я позвонила Маринке. Она должна была уже сидеть в аэропорту.

— Привет! — радостный голос подружки еще больше поднял настроение. На меня смотрела кареглазая брюнетка с алой помадой на губах. Это была Маринкина фишка — алая помада, — Давай рассказывай! Как добралась? Как бабуля?

— Все хорошо, — не удержалась и широко зевнула, — Баба Нюра еще нас с тобой переживет.

— Не поняла, — удивилась Марина, — а поподробнее.

— Встретил меня ее сосед на джипе…

— Ого! В такой глуши на джипах ездят? Ничего себе, — офигела подруга.

— Потом целый сервис — баня, шашлыки, самогонка. Хочешь матершинные частушки? На! Хочешь танцы? Держи!

— А я думаю, что у тебя так глазки блестят, — засмеялась брюнетка. — Настя, ты же крепкое не пьешь.

— Теперь пью, — хотя мне трех стопок хватило. Голова кружилась до сих пор и завтра перед мамой будет стыдно. Я отсоединила телефон от зарядки и развалилась на кровати, чувствуя, что еще немного и отключусь. — А у тебя скоро самолет?

— Настя, здесь такое дело. В общем… я раздумала в Таиланд лететь. Одной неохота, а больше никто не согласился.

— Ну и зря. Чем думаешь заниматься две недели?

— А можно я к тебе приеду? — как-то жалобно попросила Маринка. — Я ведь в деревне выросла и по настоящей баньке соскучилась.

— Приезжай, — махнула рукой. С Маринкой здесь еще веселее будет, она, в отличие от меня, крепкое пьет, а бабу Нюру завтра предупрежу. Внучке она не откажет.

Я снова зевнула и еле поднялась с кровати. Надо по-маленькому сходить и баиньки. За окном была темнота, а выключатель я в комнатке не нашла, поэтому настроила на телефоне функцию фонарик и отправилась пописать. Баба Нюра сказала, что поставит в коридоре ведро, чтобы ночью не шастать через весь огород к уличному туалету.

Едва я сделала свои дела и повернулась к двери комнаты, как сзади, что-то зашуршало. «Мышь!» Мелькнуло в голове. Этих грызунов я не боялась, главное, чтобы не крыса. У них такой мерзкий лысый хвост. «А еще крысы могут напасть на человека!» Вспомнила я и бросилась бежать. Буквально залетела в комнатку и приложила ухо к двери. Но не успела облегченно выдохнуть, как шуршание снова раздалось сзади. Только теперь сильнее, словно кто-то тер болонь о болонь.

Я застыла от страха, боясь повернуться и увидеть страшное чудище или приведение, или черт знает кого. Какой же мерзкий звук и он шел от окна все ближе надвигаясь на меня. Зажмурившись, вжала голову в плечи, когда резкий и неприятный шум раздался над правым ухом еще быстрее, еще сильнее. Я испугалась, что просто оглохну, не выдержала, открыла глаза и повернулась. Крик ужаса застыл в горле, из глубины темного зеркала на меня, не мигая, смотрели два желтых глаза с вертикальными зрачками. Они вдруг стремительно стали приближаться ко мне, а я в панике не могла двинуться с места, сцепила кулаки и прикусила губу до крови…

Горячий свет обжег глаза и я проснулась. Резко поднялась с постели, тяжело дыша. Утреннее солнце вовсю заливало комнатку через незашторенное окно. Во рту ощутила привкус крови, надо же, какой сон приснился, слишком реалистичный. Голова нещадно гудела и ощущался неприятный вкус на языке, я поднялась, чтобы прикрыть шторой окно и увидела возле калитки бабу Нюру и какую-то женщину. Незнакомка протянула старушке трехлитровую банку молока и чуть ли не кланялась в пол. Может двоюродная бабка ведунья какая? Мелькнула на мгновенье мысль и я снова завалилась спать.

ГЛАВА 2

Два дня медленно протекли, как остатки меда из банки и я на себе ощутила, что значит отдыхать. Спала до обеда, баба Нюра откармливала меня деревенской едой — домашней сметаной с блинами, варениками с творогом, пирожками с ливером. Затем я отправлялась на речку с Николаем, мы старались располагаться подальше от местных, чтобы спокойно позагорать и поговорить. Вот тогда и рассказал мужчина, что случилось с ним и как баба Нюра ему помогла.

— Я с Красноярска, там у меня жена и двое сыновей. Магазинчик есть, торгую автомобильными запчастями. А сюда каждое лето приезжаю. Дом здесь купил, Игнатьич за ним присматривает.

— А почему без семьи сюда ездишь?

— В этом году так получилось. Галка решила в Турцию поехать, — вздохнул Николай, а я не стала сильно расспрашивать. Понятно, что жене надоела сибирская красота, захотелось экзотики. Меня интересовало другое и я думала, как бы поаккуратней спросить, чтобы не обидеть, но Николай без вопросов сам все рассказал и показал.

— Смотри, видишь сколько старых шрамов, — мужчина указал на ноги, покрытые рыжеватыми волосками. И я заметила многочисленные светлые полосы разных размеров наискось пересекавших кожу. — Шишки стали на ногах расти. Сначала одна выросла, хирург ее вырезал. Через пару лет заметил еще две появились, снова вырезали. А потом после каждой операции их становилось все больше. Врачи разводили руками, мол объяснить причину не можем. Вот тогда я узнал от одного покупателя, что в этой деревне живет бабка и лечит болезни людей заговорами, травами. Приехал, и баба Нюра помогла, десять лет уже ничего не появляется. Денег за помощь она не взяла, посоветовала каждый год к ней приезжать, потому что говорит, болезнь я заглушила, но без заговора может снова появиться. Вот я и езжу… Игнатьича она тоже спасла.

— Он какой-то странный, так смотрит каждый раз на меня и взгляд такой… злой. Я ему наверно не понравилась, — поделилась с Николаем своими мыслями.

— Не обращай внимание. Игнатьич на всех так смотрит. Он ведь сидевший, а тюрьма след свой оставляет в человеке.

— А за что он… сидел? — страшно, как-то стало. А вдруг за убийство? И пред глазами снова возникло худое лицо старика со злым взглядом. Он к бабе Нюре каждый день заходил и они о чем-то долго беседовали. Я старалась избегать с ним встреч, а если не получалось, то здоровалась и на огород сматывалась. Полола грядки, успокаивалась и смешными казались напридуманные страхи, до той поры пока снова навстречу Игнатьич не попадался.

— Он мне сам рассказал, когда самогонки перебрал. Давно это случилось, ни тебя, ни меня еще на свете не было. Жила здесь одна бабка, приходилась она родственницей бабе Нюре. Баба Нюра приехала к этой старухе в гости, а Игнатьич в нее влюбился. Ухаживать начал, замуж позвал. Баба Нюра согласилась, а старуха — родственница, против оказалась.

Грозилась бабу Нюру назад в город отправить или родителям позвонить, чтобы спасли девку от ужасной участи. У Игнатьича, ведь образование всего три класса, в семье одни алкаши, дом маленький, хозяйство — одна корова и куры. Бабка засобиралась в районный центр, чтобы телеграмму послать родственникам, а Игнатьич ее в доме запер и поджог.