У дочери графа есть тайна (СИ) - Неделина Анна - Страница 20

— Но ты не Лорг?

— Не Лорг. Это и ведьмы подтвердили. Сказали: мне повезло, что источник меня признал. А я иначе смотрел на это признание. И даже спрашивал, могу ли избавиться от обязанностей.

— И что тебе ответили?

— Мертвый останется мертвым, — усмехнулся Шорох. — Да со временем я и вовсе забуду, как это — быть человеком. Тогда и сожаления пропадут. Потом действительно стало легче. Все равно что ли. И человеческий облик я принимал все реже. В нем тяжелее, силы быстрее истощаются. Но ведьмы также сказали и еще кое-что. Сердце Хранителя может забиться вновь. И тогда он снова станет человеком. Не полностью, конечно, просто ему уже не нужно будет на это тратить магический резерв.

— Я слышу, как бьется твое сердце, — прошептала Эллейн. — И раньше слышала.

— Да… честно говоря, я сам не сразу понял, что произошло.

— Что же?

— А ты не понимаешь?

Шорох заглянул ей в глаза.

— Ты так красива… я не должен был к тебе выходить. И уж тем более, заговаривать с тобой.

— Почему?

— Потому что Хранитель показывает источник только наследнику рода Лорг. И проводит обряд, чтобы укрепить силы будущего владельца земель.

Эллейн вздрогнула.

— Ты показал источник Ланси!

Шорох кивнул.

— Так и есть.

— Но… наследник — Роберт!

— Я вижу то, что вижу, — медленно произнес Шорох. — Рано или поздно Ланси станет наследником Лорга.

— Вот как, — прошептала Эллейн, невольно оглядываясь на печь. — А я хотела, чтобы он поехал учиться.

Шорох пожал плечами.

— Каждый проходит свой путь. Если ему это нужно… когда-нибудь он все равно сюда вернется.

— Что же может случиться? Война с Севером? — со страхом спросила Эллейн. Страшно было подумать, что родные могут погибнуть…

— Этого я не знаю, — ответил Шорох. — Послушай, Эллейн… почему ты мне помогла?

— Снова думаешь, все из-за того, чтобы ты привел меня к источнику? — нахмурилась девушка.

Шорох покачал головой.

— Там, в темноте… всякие мысли посещали. И я подумал: если так, то без разницы, что со мной будет. А еще мне очень хотелось найти выход и снять ошейник. Очень хотелось жить. Чтобы увидеть тебя снова.

От этих слов у Эллейн запекло в груди. Хотя она совершенно не представляла, что с этим делать.

— И что теперь? — спросила она. — Так и будешь смотреть на меня издалека?

— Это уже немало, — отозвался он.

Эллейн разозлилась.

— Ну, так знай, что скоро я выйду замуж, дело это решенное. И больше меня не будет в Лорге, я уеду в дом графа Герваля! Ты, наверное, даже не знаешь, где это! Что ты на это скажешь, глупый волк?

— Ты злишься? — удивился Шорох.

— А ты сам-то не злишься? Ты только что признался, что у тебя сердце забилось при виде меня. И после этого — просто порадуешься моей свадьбе?!

Шорох склонил голову.

— Не хочешь за него?

— А вот и хочу! — возразила Эллейн запальчиво. — Или, может, думаешь, мечтаю волчицей по лесу всю оставшуюся жизнь пробегать?!

Шорох не дал ей больше ничего сказать, стиснул в объятьях почти до боли. Запечатал губы поцелуем. И был этот поцелуй слаще меда. У Эллейн невольно вырвался стон.

— Я мало тебе могу предложить, — с решимостью сказал Шорох. — Здесь не графский замок. Но и волчицей тебе быть не придется. Если понадобится золото, добуду тебе золота. Здесь и каменья найдутся, в землях этого леса немало древних кладов. Просто раньше они мне были ни к чему. Пожелаешь хоромы — будут тебе хоромы…

— И слуги, — напомнила Эллейн едко. — Чтобы меня ко сну переодевать да обед мне готовить.

Шорох замолчал, пристально глядя на нее.

— Если тебя устроит, что слуги будут лесными духами…

— Остановись, иначе я решу, что стану лесной царицей! — хмыкнула Эллейн.

— Ну уж и царицей… Белки, к твоему сведению, не очень любят подчиняться, так что править тут ты не сможешь.

— Какое разочарование! А я-то уже себе нафантазировала.

Шорох отстранился, но взял Эллейн за руки.

— Ты сейчас надо мной не шутишь, Эллейн Лорг? — спросил он. — Тебе не страшно говорить о том, чтобы жить в лесу с Хранителем?

— Я говорю о том, чтобы жить с тобой, — возразила она. — Об этом — не страшно.

— Останешься со мной?

Эллейн не отвела взгляда.

— А если откажусь, ты не дашь воды из источника для отца и братьев? — спросила она. Шорох отпустил ее руки. Встал, молча вышел из дома. Скрипнула дверь, оставшаяся незапертой.

Через некоторое время Шорох вернулся. В руках его была глиняная бутылочка.

— Никаких условий, Эллейн, — тихо сказал Хранитель. — Ни за что бы я не стал тебя принуждать.

— И если я захочу вернуться домой — не запретишь?

— Как я могу запретить тебе?

— Ты Хранитель, ты здесь хозяин.

— Значит, хочешь уйти… — проговорил Шорох. Он протянул руку и вложил бутылочку Эллейн в ладонь.

— Я должна убедиться, что с отцом и братьями все в порядке.

— Они ведь поймут, как я сбежал, — заметил Шорох. — Если только кто-то из них причинит тебе вред…

Эллейн покачала головой. Она помнила, как отец в ярости замахивался плетью на Ланси. Помнила и то, как страшилась, что в гневе граф Лорг мог навредить Берни.

И все же она не могла оставить отца и братьев.

Тем более, теперь, когда узнала, какая опасность им грозит.

— Ты обещал, что не запретишь мне вернуться.

— Я… уже пожалел о своих словах.

— Я вернусь, — пообещала Эллейн.

Чудеса случаются, и потому Ланси и Эллейн никто не хватился. Все Лорги собрались за общим столом к завтраку. И пили вино, которое казалось необычайно вкусным.

И потом граф Лорг ушел в северное крыло, а вернулся оттуда — мрачнее тучи. Но ни младшего сына, ни дочь не упрекнул он в том, что случилось. И Роберт пришел к Эллейн повиниться за то, что был груб с ней.

— Что вы сделали с волком? — спросила Эллейн.

— Он сбежал, — ответил брат, и больше ничего не добавил. Если старшие Лорги и подозревали что-то, оставили свои мысли при себе. Замок походил на усталого пса, прилегшего отдохнуть в тенечке. Не было спешных сборов и облавы с охотничьими псами, не было ругани и обвинений. Слуги только диву давались. Поймали господа белого волка — и будто успокоились.

Так шли дни.

Однажды служанка передала, что граф желает видеть Эллейн. Сердце девушки затрепетало в предчувствии. Но к отцу она явилась спокойная, с гордо поднятой головой.

— Роберт сказал, ты уже обо всем догадалась, — заметил граф. — Ты превратилась в прекрасный цветок, моя дочь. Пора передать тебя в руки мужа, который отныне будет заботиться о тебе.

— Я ждала, когда вы заведете этот разговор, отец, — сказала Эллейн. Граф нахмурился: на мгновение ему почудилось, дочь противится отцовскому решению. Однако Эллейн покорно ждала, и он добавил:

— Мужем тебе будет Сеймур Герваль. Он прибудет в замок через три дня.

— Три дня, — повторила Эллейн. — Я поняла, отец.

— Я люблю тебя, дочь моя и желаю тебе счастья, — неожиданно мягко сказал старший из Лоргов. — Помни об этом. И еще помни о чести нашего рода.

— Я помню, — прошептала Эллейн. — Помню…

Той ночью небо затянуло тучами, и Луна едва проглядывала сквозь них, напоминая о себе бледным сиянием.

Ланси сидел в своей комнате и что-то рисовал. Разбитое стекло в его окне временно заменили промасленной бумагой.

Раздался стук в дверь. На пороге стояла Эллейн.

— Сегодня? — только и спросил Ланси, взглянув на ее лицо, озаренное печальной улыбкой.

— Я не хочу оставлять тебя одного, — проговорила Эллейн. — Мне страшно.

— Я справлюсь, — пообещал Ланси.

— Ты стал таким сильным, — сказала его сестра с гордостью, заставив мальчика смутиться. Сам-то он в себе особых перемен не заметил.

… Только Ланси знает, что случилось дальше. Пока весь замок спал, он проводил сестру по тайному ходу, а оттуда — к дальнему ручью. В траве мелькнуло белое пятно. А потом навстречу вышел Хранитель Тихого леса.