На пути в академию (СИ) - Птица Алексей - Страница 11

Локк значительно побледнел, он крепко сжимал в руках свой цвайхандер, сдвинув кошкодёр назад на поясном ремне. На его плече висел и охотничий арбалет, полученный в качестве трофея в Амстердаме. У каждого были магические артефакты, но какие, оставалось только догадываясь.

Пройдя узкой тропой между обломками скал, мы ступили на остров, и сразу пропал туман. Его словно ветром сдуло, а может, так оно и было. Рваные клочья белесой мути, разорванные в хаотичном порядке, спрятались между невысоких скал и отступили к берегам острова, ища спасения в море.

Нашему взору открылся практический голый скалистый остров, кое-где прикрытый тонким слоем почвы и карликовыми деревьями, вцепившимися в голые камни и удерживающими своими корнями жалкую пыль, именуемую землёй. Об итогах сражения, разыгравшегося здесь три года назад, можно было догадаться по разбросанным костям погибших «тритонов» и людей.

Ржавые доспехи и оружие валялись везде, устилая собою небольшую поверхность острова, продуваемого всеми морскими холодными ветрами. Никого из живых видно не было, только кости белели и чернели вокруг. Белые принадлежали людям, коричневые — нелюдям.

Из-под сапог Армандо послышался громкий хруст, и чей-то череп рассыпался в прах, дав возможность местным деревьям прожить ещё одно десятилетие за его счёт.

— Пошли дальше, здесь никого нет, — проговорил, а точнее прошептал одними губами Вилли. — Жуткое место, и тогда оно было не менее жутким, чем сейчас. Точно вам говорю, правда, Пёс?

— Правда, Чёрный Лис, как есть, святая правда! Ты взял с собой церковные амулеты экзорцизма?

— А как же, Пёс?! Как и договаривались… две сотни талеров за них отдал!

Наёмник поморщился и ответил.

— А не я ли тебе их дал, а, Лис?

— Ты, — не стал спорить тот, — но и мои денежки тоже были вложены! Одна только рыбацкая шхуна сколько стоит?

— Ну и сколько, самый хитрый и самый чёрный из вашего племени Лисов?

— Сколько? Да уж побольше, чем двести талеров, — разозлился Вилли.

Меня уже этот разговор стал откровенно злить, и я не выдержал.

— Сколько можно делиться и считать чужие деньги, я не меньше вашего вложил в это дело. До встречи с вами я имел четыреста честно заработанных реалов. А что сейчас? А сейчас у меня и сотни не осталось, а это у меня были последние деньги, и взять мне их будет больше неоткуда, а мне ещё до Испании добраться надо. Да и вообще, вы нормальные люди? Нас, может быть, через пару минут пристрелят или располовинят, а вы всё о деньгах, да о долгах, не надоело?

Оба чёрных копателя, или искателя, даже приостановились, не ожидая от меня такой суровой отповеди.

— Вижу, достойного ты выбрал себе компаньона, даром, что молодой, да зелёный, а c рассудительностью у него получше будет, чем у нас двоих, да и не жадный, видать. Такие нам нужны, да, Армандо?

Тот только кивнул и, пожав плечами в знак согласия со справедливыми словами в свой адрес, направился дальше, следуя вглубь небольшого острова. Остров от силы имел километр в поперечнике и состоял, как уже и упоминалось, сплошь из отдельных скал.

Через несколько минут мы подошли к скале, возвышающейся над островом. У её подножия чернел небольшой вход, видимо, расчищенный ещё людьми, которые раньше были здесь и зиявший чёрной дырой в земле скалистого островка.

Корни двух кривых сосен свисали сверху, имитируя зубы оскаленной пасти неведомого зверя, или чего похуже.

— Ну что, лезем? — обратился ко всем Вилли, — и кто первый?

— Ты! — безапелляционно сказал Армандо.

— Это почему это?! — возмутился тот.

— Самые хитрожопые всегда впереди!

— Э нет, Армандо, самые хитро мудрые всегда идут позади… Мне слава ни к чему! Мне бы спокойно зажить где-нибудь, да прикупить себе таверну в небольшом порту, в той же Португалии, например, и жить себе спокойно, да денежки зарабатывать. А не ходить на Богом проклятом острове, в поисках приключений на свою отдельно взятую задницу. В мои-то годы уже надо поберечь её. Она у меня, конечно, большая! Но на все приключения её не хватит…

— Вот оно как, Вилли… Оказывается, тебе больше всех дороже твоя задница?

— Ну, как тебе сказать, Пёс, давай лучше ты первый. Ты сильный, умный, тебе и цвайхандер в руки!

— Тут ты не угадал, Лис, со цвайхандером мне не с руки лезть внутрь этой дыры, там не развернёшься. Я больше простор люблю, чтобы можно было размахнуться, как следует, да рассечь врага надвое, или порубить на отдельные куски. Ноги, руки, голова, всё одно, какая будет рубка моя.

Слушая их перебранку, я сознавал, что в пещеру первым придётся залезть мне. Специально или нет, но меня подталкивали на необоснованный риск. Дыра узкая, страшная, а я уже как бы сделал то дело, для чего меня брали, ведь мы доплыли до этого острова.

А раз так, то я могу и уходить. Я задумался, были ли у моих родителей родственники среди испанских мавров. Поиск в памяти прежнего обладателя тела ничего не дал. Ну да ладно, итак понятно, что я не мавр, а потому и уходить мне не надо. Придётся лезть в эту дыру. Прости мя, Господи, за нехорошие ассоциации этого места c другим местом.

— Доставай «светляк», Армандо, видишь, Филин уже созрел! Он уже знает, что порвёт этих «тритонов», как сова лесную мышь. Цап, и они уже у него на сабле. Да, Эрнандо?

Я только зло сплюнул и вопросительно посмотрел на Локка. Пошарив в карманах парусиновой куртки, он достал небольшой круглый и плоский предмет, и, прошептав над ним неизвестное мне слово, заставил вспыхнуть белым устойчивым светом.

— Давай закрепим светляк тебе на лбу. И тебе будет всё хорошо видно, и враги твои будут ослеплены им. Что бы там не пряталось в темноте, света оно явно будет бояться. А этот артефакт сделали монахи-цистерцианцы. Он и против нечисти может действовать, а не только против обычной тьмы и зверей.

И, закрепив светляк мне на лоб, с помощью липкой смолы, Локк подтолкнул меня к зияющей чернотой дыре. Иди, мол, дерзай… юноша.

Обреченно вздохнув и достав мизерикордию, я полез в дыру, осторожно цепляясь за свисающие корни сосен и пытаясь прощупать почву под ногами. Крак, и часть земли, вместе с мелкими камешками, резко полетела вниз, спустив меня словно на лифте, на дно неглубокой пещеры.

Яркий свет светляка осветил чистые своды полукруглого помещения, покрытого разноцветными росписями незнакомых символов и геометрических фигур. Эти символы больше напоминали мне буквы древнего языка, или руны. Их я не знал, а спустившиеся следом за мной Армандо и Вилли, осмотрев их, только пожали плечами. Они тоже никогда не видели ничего подобного. Уже все вместе мы пошли дальше, осторожно ступая по полу пещеры.

На нас никто не нападал. Везде царила пустота и запустение. Коридор был прямой, постепенно снижаясь, он вел нас вглубь пещеры. Пройдя вперед около пятидесяти метров, мы заметили высохшую мумию неизвестного существа, крепко сжимающую в своих трёхпалых лапах копьё с чёрным наконечником, блестевшим металлическим изломом в свете моего светляка.

Дальше проход резко нырял вниз и впереди царила полная мгла. Осторожно нащупывая проход вдоль стен, мы пытались идти дальше. Но Вилли решил попробовать отобрать копьё у мёртвого воина, за что мы тут же и поплатились. Как только он выдернул копьё из мёртвых рук, внизу что-то басовито загудело, угольно-чёрную темень резко прорезал багровый отблеск, и нам навстречу, зарождаясь где-то внизу, устремился шар огня.

— В стороны! — успел выкрикнуть наёмник, и мы прижались к стенам. Шар огня промчался между нами и, ударив в мёртвого воина, растёкся сплошной стеной, охватив пламенем не успевшего отскочившего назад Вилли.

Капитан тартаны, охваченный огнем, покатился по полу пещеры и закричал, пытаясь сбить с себя пламя. Локк, сняв с себя опалённую огнём куртку, швырнул её на него. Ровно загудев, пламя подхватило новое топливо и перекинулось на него, не желая сдаваться. Скинув с себя парусиновый плащ, я набросился с ним на пылающего огнём Вилли, обхватив его со всех сторон и не давая огню разгораться дальше.