Воплощённый. Падение рода (СИ) - "АлеХа" - Страница 21

Дракон? Таких размеров? Ха-ха!

Так вот, в одном месте на самом маленьком позвоночном диске, словно на крайней штакетине этого огромного забора, крохотной искрой морозного льда, висел странный камень на странной цепи.

Как будто капля первозданного мороза, не успевшая упасть, окаменела вместе со странным, чудовищного размера монстром, такая мысль у меня возникла, когда я увидел её первый раз. Увидел и забыл.

Проходя там ещё раз, всё повторилось. Снова увидел, снова подумал, снова забыл. Только странное ощущение дежавю преследовало меня.

И вот сейчас, подумав о волшебном, якобы «Катализаторе» я вспомнил про эту «каплю»

«Ты уверен в своём желании» — мысль тёплым шёпотом вторглась в сознание, — «ты достаточно силён, чтобы явить своё желание миру»

Мурашки табуном пробежались по моему сознанию. Что-то с этой «каплей» в виде странного амулета было не так. Лич просто так воздух не сотрясает. Мелькнула трусливая мыслишка отказаться и найти что-то иное, но была затоптана в самом зародыше.

ЭТО и есть «Катализатор», который мне нужен.

Зрение поплыло, накладывая на видения костяного двора то, что видит мой единственный живой глаз.

Крыло, довольно улыбающийся с копьём в обнимку. Игла, выпускающая в пространство заклинание массового снятия негативных эффектов, «Чистку». Царёв, хмуро смотрящий на копьё Крыла и, как будто оценивая, поглаживающий свой меч. Горохова, расстроенная чуть ли не до слёз, не верящим взглядом провожает волну голубого света массовой «Чистки».

Изморозь, ледяной паутинкой затягивает потолок пещеры, опускается по стенам, покрывает камень, на котором я стою. Тухнет магический примус, единственный источник света в пещере.

Я вытягиваю руку, представляя ладонь, как место, в котором «капля» раздвинет границы мира и явит себя ему, заявляя свои права и узаконивая своё присутствие в этом месте навеки.

Ощущаю, как, обычно тёплая, но в этот раз нестерпимо ледяная волна магии Долины-Туманного-Предела промораживает меня насквозь. Вырываясь откуда-то из самой души, цепляя краем сердце, лёгкие, проходя сквозь руку.

Удар студёного ветра отбрасывает всех к стенам, впечатывая в камень лёгкие невесомые тела. Хруст. Ругательства. Истерический хохот.

В призрачном холодном свете, раскрашивая пещеру оттенками зелёного и голубого, в моей руке лежит та самая «капля». Амулет.

От него просто прёт магией костяного двора. Не той что идёт через меня, а изначальной, теперь Воплощённой в этом мире, оживляющей меня обратно, размораживающей мою руку, сердце, душу. Возвращая мне возможность дышать.

Вот оно как, оказывается. Артефакты иного мира являются его частью и при Воплощении обеспечивают тот же эффект что и здания.

Медленно покачиваю рукой… Влево… Вправо…

Не совсем. Артефакт можно перемещать.

Вижу краем глаза, как из кучи вещей, выбираются Царёв и Горохова.

Принимаю крайне заурядный вид.

— Этот Катализатор не запрещён, — но мой голос, совершенно потусторонний, ещё не «отмёрзший» до конца, портит сцену, — Артефакт из тайного хранилища почти уничтоженного рода Морозовых!

И бледная, совершенно охреневшая Рух икает и испуганно кивает рыжей головой:

— Из тайного же! Конечно!

И лишь истерический ржач Крыла, доносящийся из-под его рюкзака, ломает всю эпичность момента. Убью скотину! Превращу в какого-нибудь тупого зомби.

И ржач, как по волшебству, затихает, сменяясь странными, булькающими звуками.

Глава 10

Ясная морозная ночь накрыла Екатеринбург, загоняя живых по тёплым домам на ночёвку. Но, жители города не спешили ложиться спать. Слишком свежи были раны, нанесённые Вторжением. Жители города и Воплощённые создания Порядка, не прерываясь ни на минуту, плечом к плечу, восстанавливали город. Яркие мундиры Воплощённых единичек мелькали тут и там, рядом с серыми и грязными одеждами обычного рабочего люда. Горожане, под руководством родовых специалистов разгребали завалы, растаскивали сожжённые и обрушившиеся строения, расчищали площади и дороги. Уже были видны дымы над металлургическим заводом. Восстанавливаются производственные мощности. Скоро будет первая после вторжения плавка. Первый собственный металл.

Город возродится. Как много раз до этого.

И даже угроза набега диких, висящая над выжившими, не останавливала работы. Воля императора, помощь, присланная из столицы, хранила жителей города от любых угроз. Быстрые горгульи патрулировали территорию вокруг города с воздуха, и никакие дикие не могли напасть неожиданно. И если сил Апраксиных, рода, который десятилетиями хранит Екатеринбург, окажется недостаточно, то в бой вступят силы императора, высланные в помощь Апраксиным.

В зале координационного совета Цитадели Порядка глава рода Апраксиных задумчиво и мрачно рассматривал город, раскинувшийся у его ног. Свет далёких костров, и тёмные фигуры, снующие вокруг них, создавали в городе причудливое освещение, мрачное, изменчивое. Тревожное. Ровно в тон мыслям патриарха Порядка.

Двери зала с треском распахнулись, впуская в святая святых крепкого седого старика, одетого в свободные меховые одежды, и при ходьбе опирающегося на длинный и крепкий посох.

— Что происходит, Игнат? Я требую ответа!

Игнат Прохоров, патриарх Порядка, глава рода Апраксиных тяжело вздохнул, отворачиваясь от панорамного окна и отбрасывая мрачные думы:

— Что случилось, Прохор Савельевич? Что заставило вас бросить свои дела и искать меня в эту холодную ночь?

Прохор Савельевич Апраксин, один из трёх старейшин рода, одинокий старик, возрастом уже далеко за семьдесят, ещё в тридцать потерявший всю свою семью во время Вторжения, но не опустивший руки от горя, наоборот, зубами вцепившийся в силу и ставший сильнейшим магом Апраксиных, был зол и не скрывал этого.

— Почему в нашем городе командует какая-то шваль? Когда Апраксины успели лечь под Петьку Сухарева и раздвинуть ляжки? Отвечай, паскуда! — седой старик широкими, совсем не старческими шагами, дошёл до патриарха Порядка и замахнулся на него своим посохом.

Прохор Савельевич Апраксин, наставник трёх последних поколений магов рода, был не просто зол. Он был в ярости. Допустить в вотчину рода посторонних, разрешить им пользоваться своей бесовской маной, дать им власть над молодыми умами, позволить воспитывать тех, кто в будущем станет новой опорой рода?! Неслыханно!

Но с этим Прохор Савельевич ещё мог смириться. Не принять, нет! Но смириться. Это — дело далёкого будущего. Даже не год и не два пройдут, пока молодая поросль, взращённая чужаками на земле Апраксиных, отравит тесные ряды гвардии рода. С этим они будут разбираться позже! Сейчас помощь, оказываемая чужаками, была важнее бед, которые они могут принести в будущем.

Но, допустить, чтобы уже сейчас чужаки защищали город? Отдавали приказы тем, над кем могут стоять только Апраксины?

Допустить, чтобы жители города Апраксиных знали, что их жизнь защищают чужаки?! Недопустимо!

Навершие посоха, с треском окутывающих его молний, двигалось точно в голову патриарха рода, но было перехвачено рукой, мгновенно покрывшейся мощной латной перчаткой. Магия в ярости пыталась «прогрызть» защиту держащей руки, но железо перчатки, вроде уязвимое для молний, не было обычным железом.

Кому другому, даже отцу, повышать на себя голос и поднимать руку, или что иное, Игнат Апраксин бы не позволил. Да никто другой и не помыслил бы кричать на патриарха Порядка. Но Прохор Савельевич это был Прохор Савельевич.

Молчаливое противостояние продлилось недолго.

— Ты решил уничтожить нашу репутацию? — резким движением выкрутив из хватки главы рода свой посох, старейшина тяжело оперся на него и вперил требовательный взгляд в лицо своего бывшего ученика, — Уничтожить наш род?

— Да что такого случилось, что ещё и вы явились клевать мне мозги? Вы что, сговорились?

— Кто ещё приходил? Мстислав?

— Да, отец приходил, — скривился Игнат Апраксин и, с опаской глядя на посох гостя, которым раньше ему часто прилетало за пренебрежение учёбой, чуть нарастил дистанцию между собой и старым наставником, — Обвинял во всех грехах и клял скорым уничтожением рода. Старый маразматик!