Приемная дочь Бабы Яги (СИ) - "Meleth" - Страница 8

Помимо лешего и русалки пока знакомиться к ней больше никто не приходил, чему Злата была крайне удивлена, и что таить, немного обижена. Девушка не знала, что Хмурич попросил знакомую нечисть повременить с визитами, пока приемная дочка Ёжки не пойдет на поправку.

Недуг малютки поддавался лечению тяжело, и Яга просто выбилась из сил, не зная, что и предпринять, пока не вспомнила, про обряд, которым пугала Терентия. Суть обряда заключалась в том, что бы смешать кровь ребенка и приемного родителя, таким образом, признавая родство, а по окончанию дать новоявленному члену семьи имя, тем самым защищая от нападок темных сил. Пока девочку все называли Ивой, но помимо прозвища ей требовалось и нормальное имя, все же она будет не только дочерью Бабы Яги, но и внучкой самого царя Кощея.

Ёжке долго довелось помаяться с выбором места для проведения обряда. Согласно записям проводить обряд следовало в полдень у родового камня или другой семейной реликвии, да чтобы обязательно присутствовали три свидетеля, перед которыми приемная мать должна пообещать любить дитя и радеть о его благе. Все было вроде бы просто на первый взгляд, только вот не было у Кощеев родового камня. Зато была у Бабы Яги древняя подвеска, передававшаяся от одной Ёжки к другой: медный кругляш с полустертыми письменами вокруг вплавленного крупного овальной формы рубина. Чем не родовой камень?! И как же хорошо, что Злата вспомнила о нем так вовремя.

К обряду Злата готовилась два дня. Тщательно отбирала необходимые порошки и травы для курильницы. Выискала на чердаке ритуальную чащу и костяной нож, такие же древние, как и подвеска Яг. С помощью Вереи добыла живой воды, источник которой обнаружился, как раз на дне Звонкой у той самой ивы, где была спасена малютка. И последним приготовлением стало то, что царевна заручилась поддержкой Вереи, Хмурича и даже Терентия, которого и увещевать особо не пришлось.

Когда все было готово и свидетели созваны, Златослава начала обряд. Так как малышка была слишком слаба, все действо происходило на кухне Избушки, откуда предварительно убрали все лишнее. Шкаф у стены, да, разумеется, еще и печка все так же остались на своем месте. После этого девушка расставили по комнате три курильницы, в которых медленно тлели ароматные травы. Оглядев невозмутимо скрестившего руки на груди Хмурича, Реньку застывшего мохнатым столбиком возле ног лешего и Верейку, державшую на руках малышку, Ёжка нервно всем улыбнулась и опустилась на колени, принявшись выводить ритуальные знаки.

На справно подогнанных друг к другу досках пола мелок, зажатый в девичьей руке, оставлял ровный жирный след. Вот появились знаки Матери Земли и Отца Неба, Великое Дерево и все девять небес со светилами. Закончив рисунок, девушка приняла из рук стоящего неподалеку Хмурича чашу и нож. Царевна поставила подле знаков чашу и бросила осторожный взгляд на Верейку, качающую на руках малютку, неожиданно решившую немного поскандалить. Русалка, заметив ее взгляд, только слабо улыбнулась, пытаясь успокоить ребенка. Яга улыбнулась ей в ответ и, собравшись с духом, приступила к основной части обряда.

— Матушка Земля, кормилица наша, к тебе взываю, — начала произносить Злата воззвание к богам, крепко держа в правой руке рукоять ножа, — молю прояви свою милость, будь свидетельницей моей клятвы!

Не успела Ёжка договорить до конца, как дрогнула Избушка-на-Курьих-Ножках, покачнулась, но устояла, будто под ней сама земля заволновалась. Златка нервно сглотнула, обвела взглядом притихших и чуточку напуганных помощников, и продолжила:

— Отец Небо, защитник наш, прошу, стань свидетелем моей клятвы! Огради нас светом от Темных Богов, покуда не завершится обряд!

На мгновение стало темно, и вдруг в единственное окно полился яркий солнечный свет, настолько теплый и ослепительный, что невозможно было поверить — всего-то четверть часа тому назад снаружи было пасмурно и дождливо, как и полагается в осеннюю пору. Сейчас же казалось, что лето вдруг заблудилось у ежкиной Избушки.

— Благодарствую, что откликнулись на мой призыв! — переведя дух, вымолвила Баба Яга и, облизнув вмиг пересохшие губы, громко возвестила. — Я Златослава Ростиславовна, дочь царя Кощея, заявляю, что отныне я мать сего дитя, — при этих словах Верея сделал быстрый шаг к Злате и передала ей притихшую девочку, — кровь моя подтверждает эту клятву, дух мой ответит за нее, род мой поддержит ее.

Осторожно придерживая одной рукой ребенка, другой же Яга сильно сжала лезвие ножа над чашей. Из рассеченной ладони тоненькой струйкой потекла кровь, собираясь на дне сосуда. Перехватив нож за рукоять, девушка поднесла его к крошечной ручке малышки и остановилась. Златка понимала, что уже начавшийся обряд, на который откликнулись боги, необходимо закончить, и для этого нужна капля крови ребенка. Только духу не хватало поранить малышку, мысль о том, что нужно причинить ей боль была невыносима. Ёжка стиснула зубы и запретила себе об этом думать, иначе не получится довершить обряд, а без него не известно, сколько еще проболеет ребенок. В колдовских книгах говорилось, что благодаря такому обряду, приемная мать сможет оттянуть любые хвори дитя на себя, значит и боль оттянет.

Златослава, прикрыв на мгновение глаза, и тут же их распахнув во всю ширь, кончиком ножа уколола ладошку Ивы. Маленькая, словно красная бусинка, капля крови выступила на бледной коже и тут же была осторожно поддета на лезвие и смешена с кровью девушки в чаше. Малышка не издала ни звука, будто бы прониклась важностью момента, и только таращила большие глазища на Ягу. Златка не выдержала, улыбнулась малютке и чмокнула ее в макушку, покрытую светлыми пушистыми волосиками.

Перемешав кончиком ножа кровь в чаше, Ёжка приняла из рук лешего небольшой пузырек, наполненный живой водой, и полностью вылила его содержимое, смешивая с кровь. Багровой жидкости в чаше было не так много и ее полагалось разделить на части, одну из которой надо было смешать с молоком и дать Иве, другую требовалось употребить самой царевне. Но сперва туда на мгновение окунули подвеску Яг, напитывая жидкость колдовской силой.

Рожок с молоком подавала Верея, держа его в своих руках пока Злата капала туда несколько капель смеси из живой воды и крови. Когда молоко стало бледно- розовым, девушка забрала рожок из рук русалки и приложила к пухлым губкам малышки. Ива, громко причмокивая, принялась сосать молоко, сосредоточено хмуря лобик и отчего-то в тот момент так сильно напоминая маленького котенка, что вызвала невольные улыбки у всех.

Дождавшись, когда исчезнет последняя капля молока, царевна протянула руку к чаше. Морщась, принюхалась к тяжелому запаху крови и, зажмурившись, выпила ее залпом. На языке остался неприятный, солоноватый с металлическим привкус. Сглотнув и прочистив горло, Ёжка приступила к завершению обряда.

— Нарекаю тебя Василисой, — произнесла Златка, глядя только на девочку. — Отныне ты Василиса Кощей, дочь Бабы Яги Златославы Ростиславовны Кощей, внучка царя Ростилава Всеволодовича Кощей — да будет так! Матушка Земля, Отец Небо, прошу, подтвердите мою клятву и благословите нареченную Василисой!

После слов Яги повисла давящая тишина, нарушаемая лишь дыханием собравшихся, но продлилось это не долго. Боги и вправду решили благословить малышку. Сначала, солнечные лучи как живые змейки поползли вперед, окутали и Злату и лежащую у той на коленях Василису, теперь уже нареченную по всем правилам, мягким золотистым облачком, которое словно бы впитывалось в новоявленную мать и дочь. Это Отец Небо обласкал их своей милостью, подтверждая силу проведенного обряда. А еще, потом через много-много лет Злата узнает, что это было не просто благословление. Бог-отец своей силой связал несоединимое, сделав ребенка рожденного другой женщиной по-настоящему родным для Яги, связав их кровью.

Потом и богиня-мать дала свое благословение. Когда сияние окончательно пропало, а солнышко вновь скрылось за пеленой туч, земля снова дрогнула. Избушка-на-Курьих-Ножках даже подпрыгнула от неожиданности, как и все присутствующие в ней. Когда все успокоилось, затих звон и стук упавших вещей, а так же тихие и чуть испуганные вскрики Яги и русалки, на одеяльце, в которое был укутан ребенок, оказался небольшой медальон.