3-адика - Иган Грег - Страница 3

– В качестве наказания за вопиющий промискуитет, невозмутимо ответила Сагреда. – Эту шавку нужно пристыдить, и уклоняться от этой обязанности я не намерен.

– Что ж, справедливо, – согласилась женщина. – Когда дело касается этих бестий, природа все равно возьмет свое, но это вовсе не означает, что мы должны одобрять такой порядок вещей.

Передавая монеты, Сагреда внимательно изучила лицо собеседницы, надеясь, что та поняла суть ее шутки. Впрочем, по словам Джингла, лишь около десяти процентов всех персонажей понимали, что находятся в игре.

Выйдя на улицу, Сагреда остановилась, пропуская карету, как вдруг почувствовала какое-то движение в области бедра и инстинктивно нагнулась, чтобы выяснить, в чем дело. Каково же было ее удивление, когда ее пальцы сомкнулись на тонком и худом запястье.

Владелица запястья смотрела на нее злобным и непокорным взглядом; ей оказалась худощавая девочка в поношенной одежде, о возрасте которой Сагреде даже не хотелось гадать. Внешность здесь ничего не значила; сколько ни выбирай и ни смешивай мозговые карты взрослых людей, получившийся в результате комп точно не будет ребенком.

Но ведь роль ребенка и не обязан играть комп.

– Монета, которую ты стащила, досталась мне как сувенир, – гневно заявила Сагреда, – От двоюродной сестры из Баварии, фрау Менгеле!

Девочка вздрогнула и уронила предмет, который держала в руках; собственная реакция, похоже, смутила ее ничуть не меньше, чем зрителя, оказавшегося на представлении гипнотизера и неожиданно заметившего, что кудахчет, как курица. Автомат бы в ответ на это даже не моргнул, в то время как клиент, распознавший надуманную отсылку, состроил бы недовольную гримасу. И только комп, столкнувшись с подобной ассоциацией, мог почувствовать отвращение, не осознавая его причин.

Сагреда наклонилась и подняла монету. – Не смейте меня трогать! – прошептала девочка. Решив говорить шепотом, она, похоже, сделала правильный выбор: если бы воровка устроила сцену, толпа вряд ли бы встала на ее сторону. Говорила она, впрочем, без единого намека на страх, будто бы зная, что имеет в этом споре преимущество.

Готовность ударить девочку ради того, чтобы сохранить лицо, испарилась. С нее бы, пожалуй, хватило и словесной выволочки – да и то при условии, что их стычка привлекла внимание окружающих.

– В следующий раз, молодая мисс, вам стоит применить свои навыки на том, кто не столь осведомлен о содержимом своих брюк! – рявкнула для острастки Сагреда. Она ждала, продолжая сжимать запястье девочки и надеясь услышать в ответ хоть какие-то извинения.

– Я знаю, что вы задумали, – без намека на раскаяние добавила она. – Не оставите меня в покое, я могу и охотникам на ведьм донести.

Охотникам на ведьм? Сагреда думала, что не вправе удивляться тому, как далеко «Полночь» была готова зайти в своих анахронизмах. – И что именно ты собираешься рассказать констеблям Скалдеру и Малли с Боу-стрит?

– Все гнусные подробности вашего колдовства, – чванливо заявила девочка. – И уж будьте уверены, что когда они взломают дверь, то наверняка проявят живой интерес к вашей мандале.

Сагреда отпустила ее руку. Даже если девочка ничего не знала, угроза официальной проверки была явно важнее того риска, который мог навлечь оставшийся безнаказанным карманник.

Девочка, однако же, убегать не стала. – И то, чего вы меня лишили, я тоже заберу, – добавила она, бросив многозначительный взгляд на брючный карман.

Глядя на девочку и едва ли не восхищаясь ее наглостью, Сагреда пыталась воскресить в своей памяти хоть одно презрительно-витиеватое ругательство, которое бы подходило викторианской эпохе и могло бы послужить достойным ответ на этот шантаж. Но словарный запас ее подвел, а бормоча слабосильные проклятия в адрес бесстыжих щенков – и не имея при этом должного настроя – она бы просто выставила себя в роли сварливой бабки с поправкой на девятнадцатый век.

– Пошла вон! – гневно воскликнула она, прогоняя попрошайку жестом своих огромных рук.

Девочка досадливо нахмурилась и, похоже, уже была готова перейти к более весомым угрозам, но затем передумала. – Лучше наймите меня, Мистер.

– Капитан, – поправила ее Сагреда. – Нанять для чего?

– Сделайте меня своим помощником. Я вижу, каких усилий вам стоит довести дело до конца.

Мимо проехала карета, окатившая низ капитанских брюк грязью, испещренной лошадиными навозом.

– Ты что, за мной следила?

– У меня есть глаза, – невозмутимо ответила девочка. – Я видела вас в самых разных модных магазинах, видела, как вы делаете странные покупки. Если хотите закончить начатое до Рождества, вам может потребоваться пара проворных рук – прямо как у меня.

Сагреда замолчала. Что, если некоторые из нужных ей цветов нельзя купить, а можно только украсть? Уверенности на этот счет у нее не было. Несмотря на ощутимый прогресс, ей еще только предстояло отыскать на магазинных полках и прилавках все предметы из своих хроматических грез.

– В качестве аванса я дам тебе шиллинг, – решила она, опуская руку в карман, чтобы достать чистую монету. – Взамен я ожидаю, что ты будешь со мной честна и не пропадешь с горизонта, когда мне понадобится твоя помощь.

Девочка наклонила голову в знак согласия.

–Как тебя зовут? – спросила Сагреда, держа в руках монету.

– Люси. – Девочка вытянула руку, и Сагреда положила шиллинг ей на ладонь.

– Как мне тебя найти? – спросила она.

– Вы на моей территории, – обиженно ответила Люси, будто она была кем-то вроде криминального авторитета, и в этот район Сагреда вошла лишь с ее молчаливого согласия. – Если вам понадобятся мои услуги, я узнаю об этом раньше вас.

Глава 4

Скрепляя, сшивая и склеивая, Сагреда работала до поздней ночи, скрупулезно собирая в единое целое очередной фрагмент мозаики. Или мандалы, как ее назвала Люси. Выбор слова казался довольно странным; по мнению Сагреды, здесь ничто не указывало на то, что мещанская эклектика «Полуночи» включала в себя хоть какие-то следы культур восточнее Карпатских гор. Впрочем, один из предыдущих путешественников, попавшихся девочке на глаза, мог раскрыть ей тайну, попытавшись объяснить цель, которую преследовал этот ритуал. Сагреда не знала, верил ли хоть кто-нибудь в то, что мандала – это дверь, открывающая путь к переселению душ; по ее собственным расплывчатым представлениям человек, склонный к подобным вещам, просто дождался бы собственной смерти, отдав все остальное на откуп карме. Но если стеки, графические процессоры и все многообразие структур очередей, связывающих друг с другом отдельные игровые миры, было слишком сложным для понимания персонажа, которого путем манипуляций заставили забыть все, что его составные личности знали о двадцать первом веке, несговорчивый информатор Люси вполне мог остановить свой выбор на волне буддистского толка, стремясь, с одной стороны, дать объяснение, которое было бы понятно обитателям мира, сверху донизу пропитанного сверхъестественными силами, а с другой – избежать упоминаний западного оккультизма, который, в силу сатанистских ассоциаций, мог привлечь внимание охотников на ведьм.

В дверь постучали. Сагреда накрыла мозаику скатертью и вышла в прихожую. Для визита миссис Троттер время было крайне позднее, а стук звучал слишком неуверенно, чтобы принадлежать кому-то из полицейских.

Открыв дверь, она увидела изящно одетого темноволосого молодого человека, который стоял у порога, опустив глаза, будто само его присутствие в этом доме было чем-то постыдным.

– Прошу прощения за беспокойство, сэр, – тихо произнес гость, все еще не в силах посмотреть Сагреде в глаза. – Но я прихожусь вашей жене двоюродным братом, и мне нужно срочно переговорить с ней насчет нашей бедной тетушки…

– Матис? – прервала его Сагреда.

Он ошеломленно поднял глаза. – Как вы… она вам рассказала…?

– Боюсь, что единственная «она» здесь – это я. – Сагреда попыталась улыбнуться, но затем вспомнила, как выглядело щетинистое лицо капитана, когда она пробовала практиковаться перед зеркалом. – Игровой движок, похоже, считал, что компы в нашей последней очереди уже отфильтрованы по половому признаку.