Старая Земля - Кайм Ник - Страница 11

Медузон почти сразу покинул Хамарт III и вернулся на борт своего флагмана «Железное сердце». Он погрузился в отчеты, подсчитывая, насколько успешным был этот рейд, как вдруг услышал у двери каюты чьи–то шаги.

— Да? — крикнул он и поднял взгляд к открывающейся двери. — А, Джебез, это ты.

Джебез Ауг отвесил глубокий поклон, вызвав у военачальника невеселый смешок.

— Какие церемонии, — сказал Медузон. — Я ведь не король, брат.

— Прости, я пошутил, — ответил Ауг. — Но мне показалось, что тебе нравится эта роль.

Медузон вернулся к донесениям, разложенным перед ним. Он сидел на укрепленном стуле за обычным столом.

— Едва ли, брат. — Он улыбнулся, искоса взглянув на Джебеза. — Я просто занят бумажной работой.

Ауг рассмеялся и присоединился к нему. Медузон внимательно следил, как железный отец впитывает информацию о припасах.

— Внушительные трофеи, — признал он, заметив взгляд военачальника. Несколько секунд Медузон не сводил с него глаз. — На что ты смотришь? — спокойно спросил Ауг.

Шадрак пожал плечами и вернулся к донесениям.

— Ты выглядишь сильным, Джебез. И отлично сражался.

— Разве это удивительно?

— Нет, но после Оквета ты был едва жив. Твое восстановление меня поразило, вот и всё.

— В таком случае я рад твоей высокой оценке. Может, соблаговолишь поделиться со мной планами? Мой разум тоже восстановился полностью.

— Все в свое время, Джебез. А теперь давай–ка подсчитаем захваченное.

— Конечно, — бесстрастно ответил Джебез. — А у меня есть кое–что, что тебя заинтересует.

Он положил перед Медузоном гололитический шар. Тот нахмурился и поднял сферу.

— Что это?

Ауг нажал кнопку активации, и шар выдал проекцию галактической карты, окутавшую комнату и обоих собеседников конусом зернистого зеленоватого света.

— Карта, — сказал он. — Маршруты кораблей одной из вражеских флотилий. Корабли снабжения. Патрули. Найдена внутри запертого контейнера в подземном хранилище. Замок пришлось выжигать.

Медузон, явно заинтересовавшись, искоса взглянул на Ауга:

— Там было что–нибудь еще?

— Только это. Коды доступа я взломал сам. Некоторое время пришлось повозиться, поэтому пришел к тебе только сейчас.

Шадрак задумчиво потер подбородок, глядя на полупрозрачное изображение:

— Она проверена?

— Настолько, насколько это возможно. Подлинник.

Медузон еще несколько секунд рассматривал карту, потом отключил устройство и поднялся.

— Мы должны воспользоваться этим. Быстро.

Ауг нахмурился, будучи не в силах скрыть свое беспокойство:

— Как именно?

— Мы захватим флотилию. Выпотрошим ее. Это будет для них настоящим ударом. Настоящим ударом для него.

— Целую флотилию?

— А как же иначе?

— Я думал, эту информацию можно использовать, чтобы избежать столкновения с крупными патрулями или, возможно, захватить одиночный корабль. Отставший от группы. Чтобы нанести болезненный удар и скрыться в пустоте, подобно призракам.

Медузон презрительно фыркнул:

— Ты рассуждаешь, как Далкот.

— Разве он не член твоего совета?

— Да, только я хотел сказать…

— Сочетание различных тактик работает, Шадрак. А это… — Ауг показал на пустое место, где было развернуто изображение. — Такой кусок нам не прожевать.

— Так и есть. Вот поэтому я хочу, чтобы ты созвал всех лидеров. Фактических отцов кланов, железных отцов, капитанов. Всех, кого удастся собрать.

— Для чего?

— Для переклички перед атакой, — ответил Медузон, сердито нахмурившись. — Неужели моя Избранная Длань сомневается в каждом моем приказе? Разве я не военачальник? Один голос, одна цель. Так было решено.

Ауг примирительно воздел руки:

— Прошу прощения, военачальник. Безусловно, ты прав. Все будет сделано.

Он повернулся, чтобы уйти, когда Медузон снова заговорил:

— Джебез, извини. Я наболтал лишнего. Наверное, я слишком много времени провожу с Лумаком, и его резкий нрав передается мне. Пожалуйста, брат…

— Я все понимаю, — сказал Ауг, слабо улыбнувшись. — Все в порядке. Один голос, одна цель. Ты привел нас к славе. Прошу, не беспокойся. Я все сделаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он вышел, и Медузон проводил его взглядом.

Он осознавал, что последние события сыграли свою роль, атака флотилии — дело нелегкое, и нельзя рассчитывать на всеобщую поддержку. Но если придется пожертвовать дружбой Ауга…

— Проклятие… — буркнул он и снова занялся донесениями.

Глава 3 

ГОРА

НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Разлом в горе зиял уродливой раной, истекающей огнем и дымом. С расстояния шестьдесят километров, под кроваво–красным небом, она казалась обычной трещиной, щелью в скале. Вблизи виделась бесконечной бездной беспросветной тьмы и неугасающего пламени. Ее недра кипели яростью и сулили одни лишь бедствия.

Корпус штурмкатера, пробивающегося сквозь пылевые вихри, заметно потускнел и покрылся разводами сажи. Потоки воздуха пытались его перевернуть, но двигатели, выбрасывая яркие вспышки, держали судно вдоль склона горы. Зарево магмы осветило оранжевым Змия — эмблему, украшающую борт, а блики от него в свою очередь проникли внутрь сквозь смотровые щели.

Два воина в пассажирском отсеке корабля оставались неподвижными, несмотря на жестокую тряску.

Зитос опирался о свой громовой молот, плотно прижав оголовок оружия к вибрирующему полу. Крупные руки, закованные в броню рукавиц, обхватывали рукоять и то сжимались, то разжимались. Его шлем, удерживаемый магнитным зажимом, лежал рядом, скалясь на движущиеся тени.

Лоб воина касался согнутых пальцев. Закрыв глаза, Зитос дышал ртом медленно и размеренно, наполняя кабину запахом угля и пепла. Поговаривали, что родичи Вулкана дышат огнем горы. В данном случае так и было.

Абидеми пел. Сидя напротив сержанта, он во весь голос распевал о Ноктюрне и могучих змиях, об их величии, бесстрашии и неудержимой мощи. Свой меч Драукорос он, не вынимая из ножен, обеими руками держал на коленях. Прежде клинок принадлежал Нумеону, но теперь перешел к другому владельцу, чтобы продолжать сражаться и прославлять имя мастера. Абидеми не сомневался: когда придет его черед, следующий воин возьмет этот меч. Это был драконий зуб, разновидность клинка, который могли выковать лишь немногие кузнецы Ноктюрна. Его зазубренное лезвие рассекало даже многослойный керамит и адамантий.

Саламандры любили давать имена своему оружию — не такое уж редкое увлечение среди легионеров, но ему следовали абсолютно все воины Восемнадцатого. Сила жила в именах. Чем лучше прозвание, тем могущественнее сила. Меч, не имеющий имени, оставался просто мечом. А с именем — превращался в нечто иное. Он обретал дух.

— Гарго, — заговорил Зитос хриплым, но достаточно сильным голосом, чтобы быть услышанным в воксе.

Он так и не открыл глаз, только пошевелил губами, напоминая статую из оникса и темного нефрита, сидящую в противоперегрузочном кресле и олицетворяющую нетерпение.

Абидеми прекратил пение и сидел неподвижно, уставившись в темноту.

— Должен ли я вести корабль в пылающую бездну, брат? — из кресла пилота спросил Иген Гарго.

— Ты должен исполнить волю Вулкана, — ответил Зитос, все так же не открывая глаз.

— Я не вижу и не слышу его, оттого не могу точно знать его волю, брат.

— Наш черный кузнец, кажется, немного… напряжен, — предположил Абидеми.

Зитос улыбнулся:

— Надо проявить больше чуткости?

Абидеми откинулся назад в кресле, насколько позволила силовая установка его доспехов. Всем своим видом он выражал полную беспечность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О, я бы не заходил так далеко. Но мне совсем не хочется врезаться в выступ Смертельного Огня. По крайней мере, Вулкан может это увидеть.

На этот раз Зитос рассмеялся и открыл глаза, продемонстрировав Абидеми хищный оскал.

— Смерть на склоне горы или смерть внутри горы — все равно смерть.