Табу (СИ) - Майер Жасмин - Страница 42

— Чтобы ты знал, я приехала сюда только, чтобы защитить тебя, Тимур!

— И от чего ты меня тут в глуши защищаешь? От комаров? Клещей? А швыряться телефоном в озеро — это тоже часть твоего плана?!

— Мальчик мой, — выдохнула она, качая головой. — Тебе этого не понять, пока своих детей не заведешь… Поэтому шел бы ты в душ, Тимур. У тебя серьезная игра на носу, а я не хочу портить тебе настроение. После я обязательно расскажу…

— Нет. Сейчас. Ты расскажешь мне обо всем сейчас. За что ты бьешься? Чего я не знаю?

— Очень многого, Тимур. Это долгий и тяжелый разговор, поэтому поверь мне, лучше тебе узнать обо всем позже.

Ах, так?

— Ксения — вторая жена моего отца, мам. Именно с ней я и встречаюсь.

Даже после того, как я сбросил на нее эту атомную бомбу, на мамином лице не дрогнул ни один мускул.

— Ты знала, — прошептал я. — Ты, черт возьми, знала об этом с самого начала!

— Конечно, знала, — резко передернула она плечами. — Там в России, наверное, уже все знают, что она спала с тобой!

Я похолодел.

Не говоря больше ни слова, устремился к центральном зданию. На территории лагеря не было вай-фая, это было одним из условий родителей и дирекции. Так детям позволяли отдохнуть от гаджетов и насладиться природой, как гласили рекламные брошюры. И теперь я проклинал их на чем свет стоит, пока, хромая, напрямую через парковые аллеи, добирался до учительской, в которой были несколько компьютеров, подключенных к Интернету.

— Тимур?! — Палыч при моем появлении аж подпрыгнул, а потом в спешке стал закрывать окна одно за другим. — Что ты здесь делаешь? Ты разве не должен готовиться к игре?

— А я подготовился уже. Как следует, подготовился! Так вы тоже уже все знаете?! Палыч опустил глаза и кивнул.

— Твоя мать просила не говорить тебе. Да я и не знал, как… Тимур, только ради Бога, не смей срываться в Россию сейчас, все не вовремя, но ты не можешь бросить лагерь…

— Покажите. Покажите мне новости.

Палыч кивнул и щелкнул несколько раз мышкой по истории браузера. При виде громкого желтого заголовка на сайте, казалось бы, уважаемого издания, у меня подкосились ноги. Статья была опубликована четыре дня назад. Ровно накануне маминого приезда.

Я рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

— Я возвращаюсь, — глухо произнес. — Первым же рейсом.

— Тимур, но финал…

— К черту финал! К черту всех и каждого! — заорал я. — Где она и что с ней там, если она одна?! Каждый, блять, родственник считает своим долгом вмешаться и высказаться! Каждый сует нос не в свое дело, а это только наше с ней дело! Больше ничье!

— Я полностью с тобой согласен, но попробуй здраво оценить ситуацию. Сейчас ты никак ей не поможешь своим возвращением. Только добавишь масла. Журналисты накинутся на тебя, не успеешь ты сойти с трапа самолета.

— Да плевать!

— Нет, Тимур, нет. Разве ты хочешь потерять все, чего добился к этому времени? Хочешь остаться ни с чем? Твои пацаны не будут играть на поле так, как играют с тобой. Я не смогу заменить тебя, да и никто не сможет. Послушай меня, я хотел сказать тебе это после финала, но скажу сейчас. Тимур, меня отстранили от должности директора интерната. За дело, не спорю, но я больше не смогу помочь тебе, если ты так и будешь никем. Ты должен учиться и работать здесь и сейчас, показывать такие результаты, чтобы у тебя отбоя от предложений не было.

Голова шла кругом.

— Почему отстранили? Разве вы не можете это оспорить?

— Нет, если я начну возмущаться, будет еще хуже. Понимаешь, я ведь тоже не святой, а в девяностые каждый крутился, как может, чтобы удержаться на плаву. Есть у меня и свои скелеты в шкафу, которые сейчас неслучайно выплыли на свет, но теперь уже ничего с этим не попишешь. Так что директорского кресла мне не видать. Но я еще могу назначить своего заместителя. Интернатовские учителя однозначно меня поддержат, Тимур, а мы, слава богу, частная организация, пусть и относимся к минобразованию. Но все это возможно только, если здесь и сейчас ты покажешь весь свой потенциал, Тимур. Тогда твое назначение будет оправдано. А если сбежишь… To потеряешь вообще все. Можешь сразу ставить крест на своей карьере тренера, Тимур. Отец тебе жить спокойно не даст, а если ты послушаешься меня, то еще сможешь жить так, как мечтал, а не так, как хотелось бы другим. Но выбор надо делать уже сейчас.

— Разве я не могу сейчас уехать и вернуться? Разве несколько дней значат так много?

— Очень много, — тихо ответил Палыч. — Финал не завтра и не через неделю. Он сегодня, через несколько часов. Они приедут смотреть и оценивать твою игру, Тимур. Это твое первое громкое достижение, раньше наши парни никогда не доходили даже до полуфинала. Я ведь неслучайно тебя позвал с собой, сам так же начинал и уже знаю, как сократить путь. Сегодняшний финал — один из самых коротких путей к желаемому. Ты еще хочешь тренировать мальчишек, Тимур? Еще хочешь работать тренером или будешь раздавать скандальным газетенкам интервью и протирать задницей диваны на ток-шоу?

— Разве это не предательство? Разве я не предам ее тем, что сейчас выберу не ее?

— Тимур, — тихо отозвался Палыч. — Сколько раз ты давал ей шанс быть с тобой? Прости, но я буду откровенен. Она знала, на что шла, когда оставалась в России. Это был ее выбор, Тимур. Сколько раз ты бросал все и мчался к ней? Почему только ты готов положить свою карьеру и жизнь на плаху ради нее, а что же она? Что сделала она ради тебя?

У меня не было ответов. Я и сам не знал, а что же она? Она просила ждать, верила в развод и в то, что отец даст его ей. Но Ксения ошиблась. И ни разу мне не написала, по крайней мере, пока телефон был со мной.

— Не ругайся на мать, Тимур. Она хотела, как лучше. Она и просила меня пока ничего тебе не говорить, и я тоже считаю, что так для всех будет лучше.

Но как это — лучше для меня, для нас и для нее? И почему это три разных ответа на один и тот же вопрос, мать вашу? Разве так должно быть?

Мне сейчас совсем не лучше.

Я себя никогда не ощущал так же хреново, как сейчас. За час до самого важного события моей жизни.

Темней всего перед рассветом. Не забывайте об этом.

Глава 32. Ксения

Воздух в поезде сухой, горячий и воняет гарью. Во всем мире поезда ездят на экологически чистом топливе, но только не поезд «Москва-Рига». Локомотив дымит и воняет, как сто лет назад, на всю округу. И мои волосы и одежда напрочь пропахли дымом.

Странно воспринимать этот вонючий момент, как самый счастливый в моей жизни, но это действительно так. Запоминаю даже горечь на языке и прячу ее в своей воображаемой шкатулке, в которой храню все важные ароматы.

Этот решающий. Вкус пепла, который остался от прежней жизни.

Как только мы покидаем российские границы, вдыхаю едкий смог, висящий в вагоне поезда, всей грудью. Ощущения такие, как будто меня в последний момент вытащили из горящей квартиры.

Но я выжила.

Как только мы въезжаем на территорию Евросоюза, на первой остановке на вокзале проверяю в банкомате европейский счет, карту от которого всегда носила с собой. Все работает нормально.

Я не хранила ни копейки в российских банках, потому что знала, что с той властью, которой обладал мой муж, это бесполезно. И никогда не «светила» европейской картой в России. Как оказалось, не зря.

Каждую вторую зарплату я начала переводить туда сразу после того, как переехала в отдельную спальню. Было несложно пополнять счета, работая в международном фонде. Я отлично знала, какой дерьмовый человек мой муж. И никогда не ждала чудес.

К сожалению, Сергей тоже был не лыком сшит. И наши паспорта он всегда держал в сейфе и запрещал носить с собой.

Паспорт я планировала заказать новый, заявив, что старый утерян. Это тоже не должно было быть проблемой. Вряд ли у Сергея нашлись бы связи прямо в каждом паспортном отделении, чтобы я не справилась с этим, но мне и не пришлось терять время и последние наличные деньги, чтобы проверить это.