Табу (СИ) - Майер Жасмин - Страница 20

Продолжает нависать. Теперь еще и с довольной улыбкой Чеширского кота.

— Какая же ты красивая, Божья Коровка… — тянет он, как пьяный.

Молча закатываю глаза. Вот уж вряд ли. Косметика скорей всего потекла, помаду мне опять растерли по лицу. На голове черти что. Сейчас я уж точно не могу быть «красивой».

— Не веришь?… А это правда. Мне виднее…

Не вижу, но зато чувствую.

Он все еще твердый. Или заново твердый?

Но как?

— Мало. Мне мало. Слишком долго тебя хотел, чтобы после первого раза отпустить. А если отпущу, то все закончится.

— Все уже закончилось, — выразительно приподняв брови, отвечаю я. Голос хриплый, томный. Совсем чужой.

— Как мне заполучить тебя себе? — вдруг спрашивает он.

Широко распахиваю глаза. И отпихиваю его сильнее.

Тимур на этот раз не спорит. Делает шаг назад, я вскакиваю и тогда же чувствую, как по бедрам течет что-то вязкое и горячее.

В нос тут же ударяет терпкий запах секса. И спермы. Запах исходит от моего тела. Боже.

— Ксения, прости. У меня не было с собой защиты. И я…

Оплавившееся как свеча тело снова превращается в бессмысленный кусок плоти. Снимаю с себя трусики и вытираю внутреннюю сторону бедер. Само собой, носового платка ни у кого из нас нет.

Швыряю грязный комок кружев в Тимура.

Он, к моему удивлению, ловко их ловит.

— Ничего страшного, — произношу, по-прежнему едва ворочая языком.

— Но я в тебя только что…

— Я заметила! И только что сказала — ничего страшного!

От моего визга даже уши заложило. Черт, надо убираться.

Судорожно пытаюсь справиться с пуговицами на рубашке, но руки не слушаются. Просто запахиваю пиджак и распрямляю юбку. Слава богу, на ней вроде бы нет пятен. Если без трусиков дойти до машины смогу, то без юбки — вряд ли.

— Ксения.

Голосом Тимура можно резать камни, но магия уже рассеялась. Больше хриплость его голоса на меня не действует.

— Все нормально, честно. Это не твоя проблема.

— Все НЕ нормально, — интонацией выделяет он. — Какая муха тебя укусила?

— Да какая тебе, в жопу, разница? Ты получил, что хотел?

Тимур сверлит меня серыми глазами.

— Получил.

— Ну вот раз тебе полегчало, то теперь я ухожу. Это же все, на что я могу рассчитывать, верно? Перепихон под трибунами, потому что твой сосед по комнате оказался удачливее и первым забил спальню под свидание. Так вот, это меня не устраивает, Тимур. Я говорила уже это и повторю снова, раз до тебя не доходит. Это мне не подходит!

— У тебя на юбке пятно.

— Да какая разница! — отмахиваюсь я, обнимая саму себя, чтобы скрыть дрожащие руки.

Нахожу на полу слетевшую туфлю.

— В тебе сейчас столько моей спермы, что она скоро начнет течь по ногам.

Она уже течет, я это чувствую.

И этот запах… Чистый запах секса, от которого я столько лет пыталась держаться как можно дальше, чтобы не напоминать себе о том, какая же я неполноценная. Как же я ненавижу этот запах.

— Стой, где стоишь! — я опять ору слишком громко. Но плевать, что он подумает обо мне. Я только что переспала с собственным пасынком, и так понятно, что у меня проблемы с головой. — Ты больше не будешь меня касаться, ясно? Было и прошло. А еще ты прав. Я очень нелогично поступаю. To бегу, то сама же приезжаю к тебе первая. Так вот, на этом все! Я больше не приеду. Можешь жить своей жизнью, Тимур. И тебе совершенно не о чем переживать, ясно? Плевать, что на тебе не было презерватива. Проблем у тебя не будет… А еще…

— Божья Коровка, остановись…

— Больше никакой «Божьей коровки», ясно?

— Нет, не ясно! — вдруг орет он в ответ. — Что с тобой, мать твою?! Только что стонала подо мной так, что я чуть не оглох, а теперь опять изображаешь фригидную стерву? Для кого ты устраиваешь весь этот цирк? Я только что видел и знаю, какая ты можешь быть! Так зачем ты снова держишь себя в ежовых рукавицах?! Зачем живешь с моим отцом, с которым даже не спишь! И не смей мне заливать, что это происходит у вас вне спальни. Что-то я не представляю тебя с ним вот в такой обстановке!

— А ты представь! — ору ему я. — Представь, как твой отец молча трахает меня, а потом уходит к своим секретаршам! Именно это и представь в следующий раз, когда будешь мучатся от непроходимого стояка! Наверняка поможет скинуть напряжение! Тимур опускает плечи.

— Так он… изменял тебе?

— Он изменяет мне до сих пор! Но дело совершенно не в этом, — добавляю тише.

— А в чем?

Когда это он оказался опять так близко? Зачем обнимает и гладит по волосам, если получил от меня все, что хотел? К чему это все, черт возьми?!

И самое главное — как мне его оттолкнуть?

— Тогда в чем тогда дело, Ксень? — тихо спрашивает он. — Что случилось, что ты стала такой? Я помню тебя другой. Помню твой смех, который слышал десять лет назад, но ни разу не слышал за то время, что жил в вашем доме. Почему ты больше не смеешься? Что с тобой произошло, что ты напоминаешь мумию, а не живую настоящую женщину?

— А я и есть ненастоящая женщина…

Кислота в желудке становится нестерпима. Единственным, с кем я говорила об этом, была моя свекровь. Даже мой муж узнавал о моем досадном недостатке уже от нее.

Я никогда не собиралась говорить об этом с Тимуром, но слова вырываются из меня помимо моей воли:

— Я бесплодна, Тимур. И так и не смогла родить твоему отцу ни одного другого наследника, которого он так хотел, потому что тебе не нужен ни он, ни его деньги. Мне не нужен секс и не нужны все эти отношения с мужчинами, потому что я ничего не могу дать взамен. Так что проблем с тем, что ты не удосужился воспользоваться презервативом, у нас не будет, уж поверь мне. А теперь убери руки. И дай мне уйти.

На этот раз он не стал меня удерживать.

Но едва я села в машину и водитель тронулся, я попросила остановиться. Распахнула дверь и едва успела перегнуться, как меня вывернуло на обочину.

Ненавижу запах спермы.

Слишком сильно напоминает о том, какая я ущербная.

Глава 17. Ксения

«Не берись, если не можешь сделать идеально». Я слышала эти слова едва ли не с рождения. Мама и сама придерживалась этого принципа, а потому, благодаря маминым стараниям, научилась читать в три с половиной, писать в четыре и играть на фортепиано раньше, чем все мои сверстники.

В сад я проходила недолго. Поскольку воспитатели в детских садах не требовали от детей идеальных завитушек и палочек в прописях, очень скоро мама вернулась к домашнему обучению, в котором ока могла добиваться безупречного исполнения. Многочасовые занятия на дому в погоне за совершенством привели к тому, что я так и не успела завести друзей, а само детство промелькнуло мимо. Ведь я не должна была играть в бесполезные игры, вроде тех же кукол. Только в те, которые развивали или обучали.

А потом в магазине мама случайно разговорилась со школьной подругой, от которой узнала, что ее дочь в раннем возрасте уже преуспевает в балете. Эта встреча перевернула мамино мировоззрение о том, что не только интеллектуальное раннее развитие делает из ребенка гения.

К тому времени я могла назвать страны мира и их столицы и прочитать «Лукоморье» наизусть, но все мои достижения обесценились только потому, что дома по маминой просьбе я не смогла сесть на шпагат с первого же раза.

— Балет! Точно! — заявила тогда мама. — Вот, чего тебе не хватает.

Я вспомнила ту прозрачную, бледную и хрупкую, как восковая кукла, девочку в магазине и невольно сравнила со своим пухлощеким, коротконогим отражением в зеркале, но ничего не сказала. Ведь я никогда не спорила с мамой.

Разумеется, меня отсеяли после первого же прослушивания. Малоподвижное детство и самый низкий рост среди сверстниц дали о себе знать. Я просто не была создана для балета, а еще просто физически не могла преуспеть в этом спорте, но мама убедила себя: прожить можно и без спорта, а вот без мозгов — нет.