Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич - Страница 23

— Здравствуй, милый, — ласково проговорила… моя Ри.

Она стояла прямо передо мной, и с кресла хорошо видны были все анатомические подробности тела, ощущалось лёгкое шевеление потрясающих непослушных волос возлюбленной — даже мягкий блеск глаз и такой же блеск живописных картинок на обтягивающей форме Экспансии были различимы и ощутимы. Я сначала подался вперёд, но, не почувствовав неповторимого запаха любимой женщины, не ощутив её полями, вынужден был упасть обратно в кокон: передо мной стояла голограмма.

— Извини, это только голограмма, — подтвердила мои мысли валькирия. — Я немного пошалила, и теперь мозг корабля имеет в своей основе мою чувственную и визуальную матрицу. Я очень надеялась, что ты прибудешь сюда со мной… Даже не представляешь, как мне хотелось показать тебе Республику!.. Хотелось столько всего сказать и сделать… Даже эта голограмма должна была использоваться в наших играх… Но раз моя Память оглашена, а ты здесь без меня — значит, не получилось. Что ж, такой вариант я тоже рассматривала… при жизни. В таком случае ты должен был прибыть в сопровождении Ле и Ри — они бы на пару со мной позволили тебе вновь почувствовать какую-то толику нашего былого единения. Жаль, что их нет. С другой стороны, вон та брюнетистая оторва — ничуть не хуже. Значит, моего участия в тебе не понадобится, и девочки справятся сами… Я в тайне надеялась именно на такой вариант, отрадно, что вы не бросили Леона в такой сложный момент. Ну а теперь слушайте расклад на ближайший месяц. Ядро информационной системы жёстко запрограммировано на строго определённые алгоритмы действий, вариаций отклонения от них не так много, а всё иное будет безжалостно отсекаться системой. Это значит, что на ближайший месяц яхта будет следовать только заранее проложенным курсом, останавливаясь в ключевых точках маршрута на строго определённое, достаточное, с моей точки зрения, время. Необходимости её пилотировать нет, она полностью на автопилоте. От пилота потребуется только участие в ключевых алгоритмах взлёт-прыжок-посадка. В остальное время присутствие в капитанском кресле не обязательно. Хотя… Если тебе, милый, наскучат эти оторвы, приходи: я специально встроила в него интерактивную систему удовольствий на интуитивном интеллекте. Это вибраторы, о которых ты столько слышал, но которые не видел в реальности. Заметь: самый высокоинтеллектуальный их вариант! А ещё я немного поигралась с их настройками, введя твои личные уникальные предпочтения. Думаю, если примешь приглашение, то сполна оценишь мою шалость. Ну а теперь прошу подготовиться к взлету. Наша первая цель: планеты-прародительницы, и первая среди них — планета Синергия, родоначальница моей собственной ветви.

Я отметил, как Диана поспешила занять пилотское кресло, и препятствовать ей по вполне понятным причинам не стал: Верховной дальней разведки должно быть значительно проще общаться с наземными службами, даже если такое общение и сведётся к обмену обезличенными информационными массивами. Зато у меня на коленях оживилась Старшая валькирия. Она деловито оседлала мои ноги, придвинулась поближе, ловя своим внимательным взглядом каждое изменение моей мимики, стараясь поймать эмоции и ощущения.

— Пора приступать к психологической разгрузке. Не находишь? — грудным, чуть хрипловатым голоском объявила Милена.

— Что ты задумала, Ми?

— Ри так настойчиво рекомендовала это кресло… Вот я и подумала: а почему бы и нет?.. Посмотрим, как ты реагируешь на сексуальную технику высшего порядка — она просто не может не сработать.

— Опять имплант? — скривился я, как от зубной боли.

— О нет! Это другое! Я тебе сейчас всё покажу, а потом… потом получу своё. Как ты вообще можешь заставлять свою валькирию ждать?! Я с Памяти на взводе, еле сдерживаю желание, а он… просто сидит, и всё! Хоть кресло-то тебя расшевелит?!

— Пошли лучше на татами.

— Я уже была с тобой на татами. Всё. Не обсуждается.

В виртуальности наше рандеву выглядело необычно. Словно со всех сторон вылезли белые, полупрозрачные нити, и целеустремлённо присосались к нервным центрам. Средоточием же нитей, их источником и контролёром, была Ми — будто паучиха, она плела эту странную, ни на что не похожую паутину. Но вот нити заняли свои места, каждый мало-мальски чувствительный нервный центр оказался вплетён в единое фосфоресцирующее белым пространство. В некоторых местах я даже успел ощутить быстрые уколы, когда нити проникали на необходимую им глубину. Завершилась подготовка вполне ожидаемо, моим окончательным и бесповоротным осёдлыванием этой бешеной брюнеткой.

— Ну вот и всё, милый. Теперь ты в полной мере ощутишь, что значит принадлежать республиканке. Принадлежать МНЕ.

На следующие полчаса я полностью вывалился из реальности. Возбуждение накатывало волной. Вот оно где-то на границе сознания. Но вот по телу проходят мягкие, нежные, похожие на касание пёрышка покалывания, а вместе с ними растёт желание. В какой-то момент становится невозможно сдерживаться, тело выгибается в конвульсиях. Новые прикосновения, ещё нежней и мягче прошлых, и финишный аккорд — лёгкое движение бёдрами оседлавшей меня женщины. По ощущениям это короткое, почти неощутимое движение подобно вакуумному взрыву, оно кажется глубочайшим, всеобъемлющим, утягивающим в какие-то нереальные дали упругой мягкости. Оно обтекает всё естество, омывает его дуновением свежего ветра. Отголоски от взрыва пробирают каждый нерв, каждую эрогенную зону, ввинчиваются в душу так, что становится невозможно дышать…

Ритм меняется. Теперь это не волна, теперь это — глубокие проникновения сначала в одну, потом в другую, потом в целую гроздь чувствительных зон. Множество взрывов накрывает тело совершенно нечеловеческим возбуждением, чтобы лёгкое движение бёдер валькирии подарило вожделенный покой запредельного удовольствия. От глубины накатившего кайфа становится больно, голос срывается на крик, который, в свою очередь, тонет в беззвучии запредельного удовольствия.

Вот покалывания и проникновения отходят на второй план. Впереди — вибрации. Острые, колючие, но такие родные, даже нежные. Хочется кричать от охватившей душу нежности, а потом… Потом всё взрывается серией острых ощущений, полностью выбивающих способность соображать, погасивших в себе сознание. Остаются только движения женщины, её острый, раздирающий мозг шёпот, да пронзающая до спинного мозга вибрация…

Казалось, весь смысл жизни сосредоточился на женщине в моих руках. Она в мгновение стала всем, центром мироздания, властительницей мыслей и чувств. От неё сейчас зависело само моё существование, она полностью завладела мыслями, чувствами, но, что куда серьёзней, стала на это время моей волей. Её требовательный шепоток был для меня даже не приказом, а некой волей богов, откровением, которое я выполнял, не задумываясь.

Милена получала абсолютно всё, что хотела, вот только не стремилась злоупотреблять этой своей обретённой властью. Она вела свою игру, целью которой была моя психика. Она хотела расшевелить волю, хотела оживить выгоревшие каналы, чтобы они покрылись молодой нежной кожицей влечения, удовольствия, счастья. Она пыталась, и вся отдавалась этому действу без остатка. Поэтому когда валькирия отпустила поводок, убрала управляющие нити, мне оставалось только откинуться на спинку кресла, закатив глаза. В сознании царила абсолютная пустота — но это не была пустота выжженной пустыни, это была пустота опалённой счастьем души.

— Что чувствуешь? — с тягучей патокой сытости в голосе пророкотала девочка. Она при этом даже не пыталась заглядывать мне в глаза — сил не было. Просто пристроила поудобней свою головку у меня на плече, и крепче прижалась своим разгорячённым телом.

— Словно… заново родился. Потрясающе! И никакой искусственности, всё такое… правильное и человечное…

— Я старалась, — совсем тихо муркнула эта оторва, которая сейчас представала передо мной в совсем невозможной ипостаси — ипостаси нежной и самоотверженной любовницы.

— Я считал тебя более… эгоистичной в сексе.