Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич - Страница 9

— Мы будем её смотреть… прямо здесь? В кают-компании?

Первой суть моего вопроса восприняла рассудительная Рита.

— Нет, Кошак, мы не настолько извращенки, чтобы… — она покрутила рукой в воздухе, подбирая слова. — Издалека смотреть на неоттраханного кота.

— Что, прости?..

— Здесь будет неудобно играть, когда припрёт, — вместо ариалы ответила предельно прямолинейная Тиш.

— В Памяти бывают пикантные моменты. Иногда может потребоваться… сбросить напряжение. Без фанатизма, в порядке лёгкой игры, — выдала более дипломатичное пояснение Рита.

— То есть трахать вы меня всё равно будете, — я откинулся на спинку кресла, и не смог сдержать сардоническую улыбку. — Только под другим соусом. Более осмысленно. И запрет на конвейер, я так понимаю, тоже действовать не будет?

По помещению прокатилось слитное фырканье, кошки выпад оценили.

— Так и ночью ты не всегда будешь с одной из нас, — поймав серьёзность, сочла нужным добить Милена. — Вообще выбирать не будешь — ты уж извини, но это наша забота. Тебе придётся принять выбор таким, каким мы его сделаем сами. Поверь, и без тебя он будет нелёгким…

(1) Миленул — материал, из которого изготавливают фламберы мечников. Обладает уникальным свойством накапливать энергию, собирая её из окружающего пространства по крупицам. В своём действии подобен пылесосу, всасывающему в себя всё, до чего может дотянуться, и ведёт себя так до полного насыщения.

(2) Подушечки — так называются специальные нанотехнологичные заглушки, закрывающие острую кромку имплантов всё время, пока их не приводят в боевой взвод. Очевидно, что без таких заглушек половина предшествующих любовных игр Леона закончилась бы регенератором, а так валькирия может просто «пощекотать» заглушенными коготками, а может и подрать, на доли секунды убрав защитную оболочку.

Глава 2. Кошачья идиллия

Проснулся рывком. Сначала инстинктивно хотел сесть на кровати, но обилие новых, совершенно непонятных, ощущений заставило замереть, прислушиваясь к себе. Я лежал на спине, на чём-то до одури мягком и ворсистом. «Ковёр в расположении!» — пришла мгновенная догадка. Именно здесь мы с кошками вчера смотрели Память знаменитой десантницы. Всё сразу встало на свои места, и природа странных ощущений мгновенно прояснилась.

Всё тело было буквально устлано шевелящимся ковром волос. Что характерно, иссиня-чёрных. На секунду представил, каково бы оно было, принадлежи волосы не республиканкам. Да уж, ощущения не из приятных… Шевелящаяся масса была бы сейчас везде, даже в носу и во рту. У кошек же всё их богатство оказывалось пронизано полями, а потому порождало самые разнообразные ощущения от касания — но только не дискомфорт. Волосы валькирий будто бы обнимали, окутывали исполненным нежности и заботы коконом, тысячей ласковых лапок вплетаясь в мою собственную энергетику.

В груди поселился комок щемящей нежности. Очень медленно, стараясь не потревожить кошек и не спугнуть столь необычные ощущения, я стряхнул застилающие глаза пряди. Попутно нашёл объяснение ещё одной странности — плохо слушалась шея. Причиной оказалась пятерня валькирии, плотно засевшая в моих волосах. Кошка, несмотря на сон, держала крепко. Она словно заявляла всем и каждому: моё, не отдам! Что ей какой-то там сон?..

Голова боевой сестрёнки обнаружилась на груди, почти под самым подбородком. Этим объяснялась особая густота волосяного покрывала — ведь кошка лежала ко мне затылком, обилием прядей больше напоминающим капюшон змеи. Тут же нашлась и вторая ладонь, также весьма красноречиво показывающая отношение прелестницы: выпущенные когти пролегли по всей грудной клетке, и каждый вздох отдавался ощущением лёгкого покалывания, непроизвольной ласки. Да и мягкая щёчка девочки тёрлась о кожу груди очень характерно… весьма тонко дополняя ощущения от трепещущих во сне ресничек…

Казалось, эта чёрная кошка использует мою грудь в качестве подушки, сама же вытянулась почти перпендикулярно моему собственному телу. Ещё во сне я не преминул этим воспользоваться, и по-хозяйски приобнял рукой талию валькирии. А с другой стороны, раскинувшись вдоль моего тела и прильнув к самому боку, возлежала ещё одна кошка — такая же черноволосая. Почему-то её я узнал сразу. Это было Милена. Да и первая кошка… Викера — обожгло догадкой. Ощущения от полей и тренированного тела наставницы были воистину неповторимы.

Забавно. И недели не прошло, как я в стае, а уже узнаю боевых сестёр по мельчайшим штрихам поведения, по фигуре и… по энергетике. Даже вот так, не видя всей картины, но ощущая её самим сердцем. Поза Милены, кстати, была куда привычней. Валькирия лежала, умастив головку на плечо, закинув на меня ногу и, кажется, обнимая торс рукой.

Однако ощущения подсказывали, что это ещё далеко не всё. В нашей необычной композиции явно присутствовала ещё одна участница, на положение которой намекало отнюдь не сердце. Рыжая — ха! кто бы сомневался! — пристроилась снизу, с противоположного от Ми бока. Голова удобно возлежит на мышцах живота, упругая грудь внушительных форм обнимает ногу — чуть выше колена, а руки сжимают бёдра по бокам, словно девочка удерживает ими подушку. И эта туда же!.. Волосы снежки, кстати, тоже вносили свой посильный вклад в шевелящийся ковёр на моём теле. Особенно плотно они устилали ноги, да и животу доставалось…

Я откинулся обратно на пол. Поразительная идиллия вновь образованной боевой семьи! И моя роль сейчас прозаична — раскинуться со всеми удобствами на ковре и просто получать удовольствие. Однако моё пробуждение не осталось незамеченным. Едва попытался отрешиться от мыслей, раствориться в податливой нежности женских тел, как они проявили иную, активную и агрессивную свою ипостась. Всего лишь один жест сломал, расколол очарование момента. Сжимающая волосы ладонь чёрной кошки вдруг остро впилась в свою добычу. Сжала — и отпустила. Сжала — и отпустила… В то же время по груди проскреблись сексуальные коготочки — очень и очень ювелирно, а оттого особенно чувственно. Я задышал чаще, с губ слетел лёгкий полустон, и тут же, реагируя на вполне чёткие сигналы, со стороны живота пришло знакомое фырканье рыжей. Её ладошка поймала встопорщившуюся плоть, прижала к щеке… Следующий мой стон был уже отнюдь не тихим, сдерживаться с этими бестиями было решительно невозможно.

Сёстрам хватило нескольких секунд игры, чтобы добиться столь вожделенной ими кульминации. Меня скрутило острой разрядкой, и теперь уже обе участницы забега разразились фырканьем — это вышло у них почти синхронно. Викера приподнялась на локте. Я поймал взгляд её бездонных, подёрнутых паволокой глаз — изучающих и немного насмешливых в этой её ипостаси любовницы, а не наставницы.

— Ну и как тебе дома, Кошак? Лучше, чем на стороне? Или хуже?

— Ты же понимаешь, Вик, при такой постановке вопроса у меня просто нет выбора правильного ответа, — фыркнул в ответ, чем вызвал смешок над самым ухом — со стороны уже пробудившейся Милены. Но тут же стал предельно серьёзным. — К счастью, кривить душой не придётся. Таких ощущений, как по пробуждении, я не испытывал никогда до того. И моё к вам отношение делает их только острей.

— Вот как? Продолжай. Что за ощущения? Что ты испытываешь?

Попытался расслабиться, чтобы собраться с мыслями, но наставница не дала. Её рука продолжала сильно сжимать мои волосы, а с ними — и контролировать шею. Намеренно заставляла чуть напрягаться, чтобы не забывал о её присутствии. Сильный ход! Меня даже возбуждением обожгло от понимания настроя этой ариалы.

— Домашний уют. Этот ковёр, ваше будничное собственническое отношение даже во сне — словно в самом деле семья. Какой её понимаю. А ещё, кошка, вчера вы меня сильно удивили. Приятно осознавать, что вы у меня не только активные, игривые, сексуальные, но ещё и умные девочки. Наш вчерашний разговор и ваши споры были по-настоящему интересны. Почти без эмоций — голая рассудительность… ну и толика веры и идеи.