Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич - Страница 24

— Сто пятьдесят?!. - от масштаба этой цифры меня натурально коротнуло.

Я никогда даже не задумывался о продолжительности жизни этих… милых дам. А ведь и сама Лира должна быть уже не девочкой… Похоже, мои эмоции не укрылись от взгляда опытной псионки. Высшая соблазнительно потянулась. Её исполненное грации движение несколько отрезвило меня, заставило сглотнуть подступивший к горлу комок влечения. Умеют же республиканки подать себя во всей красе! Так и вспоминаешь её в совсем другой ситуации… и другой позе…

— Старовата, да? Для такого юного котика? — муркнула девочка.

— Лира, я просто… никогда не задумывался над возрастом своих женщин… Валери…

— Вообще древняя ветошь, — фыркнула кошка. — Кошёлка — кажется так зовут вредных старух у внешников?..

— Я не дурак, кошка! — рыкнул, теряя терпение от её откровенной издёвки. Особенно резануло сравнение моей Ри… — Понимаю, что сравнивать нужно только внутри, с такими же предметами и явлениями. Мерка внешников и мерка республиканок — совершенно разные, несравнимые. Давай уже, рассказывай, раз начала!

— Послушай, кот. Я себя сейчас ощущаю, как на уроке в воспиталище. Словно молодому пацану рассказываю. У нас такие вещи каждая воспитанница знает. С воспиталища их в буйные республиканские головы вдалбливают…

— Я никогда даже не видел вблизи вашего воспиталища. Рассказывай. Всё рассказывай.

— Да собственно нечего рассказывать, — пожала плечами Высшая, как-то вмиг скучнея. — Основная причина, конечно, в мозгах. И в эмоционально-волевом аппарате, который поставляет для мозгов стимулы. У внешников мозги даже со всей их медициной необратимо стареют к семидесяти-восьмидесяти годам. У нас — к ста пятидесяти. Особенность нервной ткани — она не регенерирует. Плюс, рост мозга конечен, а после заполнения всех нейронов информацией, человек начинает жить прошлым, плохо усваивает новое. Генетика не всесильна. Мы и так смогли более чем в два раза увеличить срок полноценной интеллектуальной жизни. Дальше можно жить, хоть до тысячи — но это по нашим меркам уже не жизнь, а существование, с единственным мотивом — прожить как можно дольше. Нам не нужно общество маразматиков. Республиканка может уйти из жизни в любой момент. Но когда ей исполняется сто пятьдесят — она обязана уйти. Сама. Мальчиков это тоже касается. После этого возраста люди даже тупее андроидов становятся, хотя я ничего и не имею против наших кровных…

— Вот так просто?.. Должна взять и уйти?.. Гайна смеялась, когда падала на солнце… Но она — воин. По-другому и быть не могло. А прочие республиканки?

— А вот это уже серьёзный разговор, лорд! — теперь О`Дилли подобралась и преисполнилась серьёзности. — Нет, не просто. С гражданскими всякое случается. Но на то Орден и нужен, чтобы следить за чистотой поколений. Это наше с тобой предназначение, брат по клинку. Одно из многих.

— Вы их что, насильно на солнце скидываете?!.

— Ну почему сразу насильно… — осклабилась девочка. — Я тебе могла бы много красивых речей сейчас напеть. Но ведь ты не пацан в воспиталище?.. Поэтому скажу чётко. Такую неадекватную республиканку «приглашают» в резиденцию Ордена. Если отказывается, отправляют боевую группу и приводят под полями. А там промывают мозги. До тех пор, пока девочка или мальчик не возьмётся за ум. После этого им даётся неделя на утрясание всех формальностей, и добро пожаловать на солнечную станцию!.. Я всё доступно объяснила?

— Более чем… — выдавил я, всё ещё несколько обескураженный то ли откровенностью орденки, то ли самим фактом насильственного прерывания жизни. Ведь как бы это ни обставлялось, насильственность очевидна.

— Ладно, кот, утомил ты меня. Думай. А чтобы лучше думалось, вот тебе последний факт. Благодаря полям, мозги у Высших стареют дольше, мы имеем возможность очищать скопившийся там шлак и «взбадривать» нервные клетки. Поэтому нам разрешено жить до двухсот пятидесяти. Хотя тут дело больше в хроническом дефиците специалистов нашего уровня… И несмотря на это, до предельного срока Высшими доживает не более пяти процентов. Вот и подумай, почему так. Вспомни всех Высших, кого знал, и подумай.

Орденка отключилась, я же остался стоять, обдумывая услышанное. Что это? Дискриминация? Привилегия? Лирана ведь не просто так мне всё это рассказала. Проверяет. Потом спросит, к чему пришёл. Или не спросит — с неё станется. Вот и думай, стоит ли вообще получать такие ответы или лучше и вовсе не спрашивать, самому до всего доходить… Благо, у меня на носу чайная церемония. Она поможет скинуть груз вопросов.

В конце концов искусственный интеллект бесславно капитулировал перед человеческой смекалкой, и я вышел из кают-компании, вооружившись подносом с церемониальными предметами. Теперь предстояло найти расползшихся по зданию кошек, и уже в этом вопросе республиканская техника выступила добрым другом и помощником. Конкретно Триша в данный момент времени выпускала пар на татами. Что ж, вполне логично, хотя и малоэффективно — слишком она привычна к такому времяпрепровождению, а рутина далеко не всегда помогает развеяться. Зато помогу я. В этом деле ведь самое главное — отвлечь от тягостных мыслей. А для этого нет ничего лучше необычного релаксационного обряда.

Естественно, Тиш была не одна. Они с Сайной кружили по площадке, изощряясь в отработке особенно утончённых связок. Конечно, снежка была не лучшей противницей для моей сестры по наставнице, но за неимением лучшего… Викера с Эйди сейчас вовсю утюжили виртуальных противников в малом тире, прямо у нас на базе, Рита что-то просчитывала, зарывшись в гроздья голограмм, ну а Миска ковырялась во внутренностях «моего» гравикара. Чтобы отрешиться от тягостных раздумий, каждый нашёл себе занятие по душе, и почему-то именно сегодня кошек не тянуло на коллективные посиделки. Возможно, чтобы не напоминать друг другу о недавних событиях и не мозолить глаза скорбными минами?

Моё появление в зале с подносом в руках первой заметила рыжая. Она что-то сказала метиллии, и девочки довольно споро прервали свою игру. Перевалившись через канаты, я протянул Трише поднос.

— Подержи, сестра. Я пока перепрыгну.

Валькирия не стала артачиться, и уставленный чайными принадлежностями металлический прямоугольник перекочевал с рук на руки. Вскоре мы уже сидели вокруг, сложив ноги в позе лотоса — мне всегда нравилось пить чай именно так. В такой позе особенно удобно опереть руку с пиалой на колено и сидеть, ни о чём не думая, полностью отрешившись от всего мирского, лишь наслаждаясь процессом чаепития.

— Это называется «чайная церемония», сестра… — начал я свой неспешный рассказ.

Сначала смочить кипятком пиалу, вытереть специальной салфеткой. Кинуть на дно щепотку трав, играющих в Республике почти ту же роль, что и земной чай. Лёгкий тонизирующий напиток. Теперь можно заливать кипятком. Перемешать кисточкой. Здесь нет бамбука, из которого их обычно делают, но есть очень похожий древесный материал. Поразительно, но чужие травы ведут себя так же, как земные! Даже пенка поднимается до самых краешков пиалы, показывая, что чай удался.

Руки сами собой выполняли привычный ритуал, а глаза внимательно отслеживали мимику метиллии, да и за снежкой приходилось приглядывать… Она запросто могла сорваться в секс, а это сейчас явно лишнее. Страстью можно залить горе, но вот потом, когда всплывёшь, будет стократ хуже. Но чайная церемония — это не просто чай. Я рассказываю о ней, как о медитативной процедуре, тем самым настраивая гостей на доверительную беседу. Важно всё — голос, нейтральность выбранной темы, спокойная плавность движений. Триша в задумчивости наблюдает за моими манипуляциями. Её немного заворожила пластика движений, дополненная подходящим тембром голоса. Это хороший результат, правильный — подобно пенке на пиале, он указывает на верность выбранной тактики.

С поклоном вручаю пиалу метиллии, сжимая её в обеих ладонях. Сестра принимает чашу, зеркаля мой жест. Мягко ей улыбаюсь. Теперь очередь принимать «дар» Сайны. Эта внешне серьёзна, зато в глазах пляшут весёлые бесенята. Похоже, она не сильно скорбит о потере, и занимается здесь тем же, чем и я. Поэтому не мешает. Даже помогает, соблюдая неведомый до того церемониал. Это тоже правильно. Никто не должен выбиваться из общей паутины движений и жестов, слов и общей энергетики.