Кто ты? (СИ) - Чеп Инна - Страница 8

И это тоже было странно. В государстве давно уже не было показательных сожжений ведьм. И тут вдруг на костер отправляется юная девушка. Слишком опасна? Но чем? И зачем из этого делать представление? Тем более, что статья-то древняя-предревняя. Да и люд, давно не встречавшийся с имеющими особую силу, ведьм считает скорее деревенскими страшилками, чем реальностью. Дирек и сам не особо верил в их существование, хоть и слышал, что за границей чуть ли не университеты ведовские открывают. Впрочем, он по жизни верил только тому, что сам увидел или потрогал.

Так кем же все-таки были Серли? Ответа на этот вопрос у офицера не было. И объективных сведений тоже.

Опрос бывшей прислуги ничего Диреку не дал. Одни отказывались разговаривать, другие, наоборот, делились небылицами, как Вера Серли резала лягушек и летала на метле. Люди из круга промышленника имели такие деньги и положение в обществе, что Януса даже на порог их домов не пускали, половина особ на просьбу о встречи ответила категорическим отказом, половина вообще его письма проигнорировала. Ходили слухи о наличие у изменника любовниц, внебрачных детей и даже воспитанниц-колдуний, из которых он собирался делать армию по завоеванию престола, но были эти сведенья настолько нелепы, что в расчет их Янус не брал. Итог: расследование зашло в тупик, скоро приезжает Алисия, а у озера следы чужака, и что он там забыл неизвестно. Вывод: необходимо что-то предпринять. И, пожалуй, стоит начать с незваного гостя.

4

Вира заметила, что Мила стала ее невероятно раздражать. Даже от ее заботы хотелось забиться куда-нибудь в темный угол и не показываться, пока кухарка не наговориться о нравственности, трудностях воспитания детей и прочей чуши. С некоторых пор девушка стала рекордными темпами глотать пищу и, отговариваясь работой, убегать в сад. Зато освободилось время по вечерам, и Вира теперь понемногу вычитывала из "Описаний" главы про северные земли. Оказалось, территории за горами называют дикими, и о них толком ничего неизвестно, только страшные слухи. Возможно, девушке стоило испугаться, но она от этих известий почему-то наоборот успокоилась. Там ее точно не найдут. Никогда. А смерть от лап чудовищ… Она ничем не хуже, чем от рук человеческих. Можно кое-что придумать. И запастись оружием. Зная места, пистолетом разжиться не проблема. Были бы деньги.

Составив некоторое подобие плана, Вира отложила книгу. Взяла на кухне острый нож и направилась к озеру.

Ночь дышала осенью. Еще немного, и на природе уже не покупаешься. Размышляя над этой проблемой, девушка по привычке неслышно шагала по тропинке, пока не почувствовала чужое присутствие. Ночное время суток и нож в рукаве придали ей уверенности, и когда она краем глаза уловила движение за спиной, то резко развернулась, метя "ладному парню" в плечо. Руку перехватили, вывернули так, что пальцы разжались сами собой, и нож полетел в траву.

— Да что же это такое! — раздосадованный Янус неприлично сплюнул себе под ноги. — Опять вы!

Взгляд его стал сначала подозрительным, а затем, когда он увидел у Виры гребень и мыльный корень, разочарованным.

— Вы всегда так поздно ходите купаться?

Девушка потерла покрасневшую кисть.

— А вы против?

— Нет, — Янус к чему-то прислушался. — Никого не встречали?

Вира подумала и сказала правду:

— Был кузнец из деревни.

Офицер заинтересовался.

— Зачем приходил, не знаете?

Девушка покраснела и недовольно буркнула:

— Может, рыбу ловить. Я-то что?

Дирек подобрал из травы нож, потрогал лезвие.

— А вы отчаянная, — он посмотрел на нее вдруг как-то по-новому. — Но глупая.

Возгордившуюся было Виру наполнило негодование. Все только и говорят ей, что она то-то и то-то делает неправильно! Недостаточно хорошо! Она ленивая, безрукая, развращенная (это Мила, намеками) и т. д. и т. п. А вот родители…

Она опять ощутила себя потерянной между прошлым и будущим. Если у нее оно вообще есть, это будущее.

— Да, наверное, — Вира забрала нож и поплелась в сторону воды, мечтая лишь об одном — остаться наедине с собой. Но покоя ей не дали — Дирек двинулся следом.

— Я постерегу, — он нагнал ее за пару секунд и зашагал рядом. — Обещаю не подсматривать.

Кажется, он улыбнулся. Но девушка хранила суровое молчание. Только покосилась пару раз на ремень, за который были засунуты два пистолета.

Потом была вода, тишина и ночь. Тишина, темнота и чужое присутствие рядом. Она не смогла насладиться этой ночью и, раздосадованная ушла спать раньше обычного. Единственное хорошее, что было в этой встрече — ей предложили топить баню вместо ночных прогулок до озера. " С паршивой овцы… — подумала Вира, уже засыпая. — Хотя, он больше похож на барана…"

В том, что Янус Дирек упрямый баран, Вира убедилась на следующий день.

— У меня нет на это денег.

— Как будто я много прошу!

— Вряд ли вы согласитесь есть ваши розы вместо обеда и ужина!

— Это вы выразили желание привести клумбы в порядок! Сохранить цветники!

— Сохранить надо то, что есть, а не добавлять проблем моей голове и вашим рукам, между прочим! Мне эта рассада вообще не нужна ни каким боком! Ни старая, ни тем более новая!

Янус злился и выплескивал эту злость на пришедшую просить денег для "привидения клумб в порядочный вид" Виру. Лексий не появлялся уже два дня. Утром пришло письмо от знакомого из города, что "ни села ни деревни Болотище, где числилась семья лавочника с дочерью по имени Вира, в нашем округе нет". Привыкший за последние несколько дней к постоянному мельтешению девушки перед глазами, Дирек был этим письмом озадачен и раздосадован. И помимо воли волновался за языкастого секретаря, к которому уже успел привязаться. А еще дурацкий разговор с кузнецом…

— Вира, в вашем положении нельзя волноваться, — примирительно сказал он, вспомнив об этом разговоре.

Девушка замолкла и уставилась на него огромными глазами, приобретшими вдруг зеленоватый оттенок.

— Что? В каком положении? — она еще немного поизображала выброшенную на берег рыбу и вдруг засмеялась. Самое интересное, что Янус впервые увидел, как она смеется. Ему показалось, что в глазах ее плескался огонь. Зеленый огонь. — Вы что, Милиным россказням верите? А еще говорят, мужчины сплетни не собирают!

Янусу стало не по себе. Взрослый мужчина, офицер, а занимается какой-то ерундой. Спорит о цветочках, заботится о беременных…то есть заботиться-то надо, но…то есть не о беременных… Тьфу! Дирек поднялся и решительно взял плащ, валяющийся на кресле.

— Скажите Миле, я пообедаю в городе. Если Лексий придет, пусть меня дождется, к ужину вернусь.

Вира проводила взглядом вышедшего мужчину. С одной стороны, она чувствовала нестерпимую обиду на то, что он поверил россказням сплетницы, с другой, ей вдруг действительно стало весело от всей этой ситуации. Вот будет смех, когда месяцев через шесть у нее все еще не будет живота! Хотя, Мила, наверно, и тогда придумает, что всем сказать. Про знахарку, например. Или что она ребенка в приют сдала…

Но Янус! Он-то как узнал? К прислуге он хоть и относится вполне уважительно (что выдает в нем человека либо недворянского происхождения, поднявшегося за счет личных качеств, либо обедневшего дворянина из тех, кто живет часто еще хуже крестьян. Дети из таких семей как раз очень часто идут в армию, но не в элитные полки, которые на парадах выступают, а в самые настоящие военные части, где война, кровь и месиво из человеческих тел. Что опять приводит к мысли о том, что Дирек поднялся по служебной лестнице не из-за покровительства папочки, а благодаря талантам и старанию), но ни с кем за душу не говорил, а за провинности по армейской привычке гонял нещадно. Впрочем, он скорее всего просто хотел от нее отвязаться, вот и сменил резко тему. Но ведь поверил!

Вира разочаровано покачала головой. Баран упертый, как есть баран! Не нужны ему клумбы, видите ли! Как будто она денег много просит! Кстати, о деньгах… Девушка, вспомнив что-то несомненно важное, кинулась к книжным шкафам. Порылась в них, нашла старую потрепанного вида книгу и открыла. Заначка осталась на месте. Вира выгребла из тяжелого фолианта все, что там было и, счастливая, ушла к себе.