Под звуки сагатов (СИ) - Питкевич Александра "Samum" - Страница 43

В какой-то момент раздался звук битого стекла, и на поверхности воды, слегка искаженное появилось лицо Этны. Мать была, как всегда, почти без краски на лице, но завешана множеством железных пластин разной формы. Мягкие черты лица и прищуренный взгляд. Она не любила яркий свет, от этого всегда чуть прикрывала глаза. От вида родного лица, против воли, в уголках глаз собрались горячие слезы, тут же прочертившие дорожки по щекам.

— Мама… — тихо, произнесла, всхлипывая. Даже и не мыслила, что так устала от всего происходящего. Лицо собеседницы чуть нахмурилось, но я видела тепло и нежность, и этого было больше чем достаточно.

— Прекрати рыдать, словно произошло что-то непоправимое, — низкий голос не упрекал, скорее уговаривал. — Ты добралась до цели? Здорова?

— Да, мам, — всхлипнув, быстрее вытерла слезы рукавом. Она права, еще ничего не случилось.

— Вот и прелестно, — я чуть улыбнулась ее словам. Мама всегда так говорила, — Что там у тебя? Ты же по делу такую силу тратишь, мне думается.

— Конечно, за кого ты меня принимаешь, — мама удовлетворенно кивнула, готовясь выслушать.

По мере рассказа, лицо Этны становилось мрачнее. Выходило, что и она не может так вот с ходу вспомнить ни магию ни существо, которое я описала. И правда, дослушав до конца отчет о проделанной работе, мама покачала головой.

— Пока не могу тебе помочь, моя Черити. Завтра все возможное выясню у хранительниц знаний. Постараемся с тобой связаться как только получим какие-то сведения. Что ажгжар?

Мамин взгляд изменился, из серьезного и сосредоточенного став каким-то лукавым и по-девчачьи любопытным. Скривившись, отвернулась от чаши, стараясь, чтобы отсвет воды не падал на лицо.

— Ничего.

— Правда? — расстроилась Этна, нахмурив брови. — Жалость-то какая. Ладно, но все же я напомню тебе, милая моя, что целибат не является обязательным требованием для наших сестер. Просто мужчины Чивана не способны выдержать силу жрицы без дополнительных обрядов.

— Мама! — возмущенно вскричала я, покраснев до корней волос. Вот уж право, не думала, что мне в подобном возрасте грозит такой разговор с матерью. Этна же совсем не смутилась, широко распахнув глаза в недоумении.

— Что «мама»? Я просто хочу, чтоб моя младшая дочь попробовала то, чего были лишены мы с твоей старшей сестрой. Вот и все. Не стоит упускать толику удовольствия из-за собственного упрямства. Если тебе захочется пошалить…

— МАМА!

— Ладно-ладно. Надеюсь, ты услышала меня.

— Определенно, — пробурчала в ответ.

— Тогда тебе следует отправиться отдыхать и хоть чуть-чуть подумать над моими словами. Будь здорова, будь мудра, дочь моя.

— И я тебе рада, мама.

С последней ритуальной фразой вода из чаши испарилась, оставив меня в темноте ночи среди смущающих мыслей и неприличных образов. Вот спасибо, мама. Удружила.

Побывав в деревне, переговорив с людьми, тут же, не оставаясь ночевать, двинулся в обратную дорогу. Пусть брат и обещался присмотреть за Тирмой, но беспокойство разъедало изнутри. К поселению Ваар-но я прибыл почти к полуночи, придержав Усну перед холмом, чтоб немного отдышаться после быстрой езды. Спина уже давно требовала разминки, и не была солидарна с решениями головы, за что я расплачивался болями в позвоночнике. Но я был готов терпеть это, только бы знать, что ведьма в безопасности. Когда на вершине холма, совершенно неожиданно для меня, осветилась темная фигура, четко видная на фоне звездного неба, не стоило и сомневаться, кто это мог бы быть. Жрица сидела над чем-то светящимся, то взмахивая руками, то отворачивая голову. Было очень любопытно, но еще больше хотелось просто подойти и обнять это удивительное создание. Не будучи уверенным в реакции Тирмы, остался наблюдать в темноте. Определенно, от нежных чувств тупеют.

— Мама! — от возмущенного вопля, разлетевшегося над всей долиной удивленно поднял бровь, похлопав по шее встрепенувшегося Усну. Это что, она там разговаривает что ли? Такое возможно? Никогда не слышал о подобном. Через несколько мгновений слабое свечение, озарявшее лицо жрицы исчезло, оставив только черный силуэт. Просидев какое-то время, ведьма встала и направилась к деревне. Из темноты к ней вынырнуло четыре фигуры, ранее прятавшиеся в тени. Едва на прибив мужчин, только в последнее мгновение опознал людей Ваар-но. Определенно, герцог бы расстроился.

Выждав, пока Тирма скроется за воротами поселения, двинул Усну туда же. Ей не слишком бы понравилось, узнай жрица, что за ней следят. Стражники на воротах были весьма недовольны, но в слух возмущения не выказали, повторно открывая ворота, которые только что замкнули за пестрой компанией.

Спала я отвратительно. Точнее, сам сон был прекрасен, но вызывал нешуточное беспокойство. Это что же, мой разум такие фортели выкидывает?

Снился мне дворец эмира Кавагаро, который я когда-то видела в иллюстрированной книге. Просторная комната из белого камня с черными прожилками и огромными окнами в пол. Резные колонны, пушистые ковры с золотой нитью и огромные подушки по всему полу. Теплый ветер играл прозрачными газовыми занавесками, вышитыми звездами, по всюду разносился аромат персика и мирта. Голова кружилась, опьяненная дурманом. Я сидела среди мягких подушек, на каком-то покрывале из белого меха, в котором утопали голые ступни. Опора за моей спиной пошевелилась, и талию обвили горячие ладони, крепко прижав к твердой мужской груди. Сердце пропустило удар, по телу растеклась томительна нега, делая конечности слабыми и непослушными. Одна горячая рука прошлась по бедру, распространяя жар по телу сквозь тонкую ткань невесомого одеяния. Кожа пылала под тонкой тканью, больше похожей на дымку, чем на одежду. Шеи коснулось тяжелое дыхание, от которого волосы на затылке встали дыбом. Из груди сам собой вырвался тихий судорожный вздох, полный предвкушения и ожидания. Мужчина, отклонившись назад, увлек меня вниз, на подушки, не размыкая объятий. Тихий шепот резанул по нервам, заставив встрепенуться. Я проснулась вся покрытая испариной, тяжело дыша и с дрожью в конечностях. В голове набатом стучало: «мин кьере!»

Вслух процитировав сборник ненормативной лексики Чивана, встала с постели с намерением умыться. На моей памяти таких ярких и неприличных снов еще не случалось. Вот мама, спасибо. Очень ты мне облегчила ситуацию в целом, нечего сказать. Порадовавшись, что в уборной нет зеркал, быстро ополоснула лицо, решив проверить Ила. Все равно, в таком состоянии на хороший сон рассчитывать не приходилось. Быстро одевшись, вышла из комнаты не утруждая себя светильником.

В доме стояла тишина, только кое-где раздавался скрип половиц, да из-за одной двери, мимо которой лежал мой путь доносились характерные звуки неспокойной ночи какой-то пары. Если не ошибаюсь, это были покои старшего стражника, не так давно обзаведшегося супругой и еще не успевшего закончить отдельный дом. Выругавшись такому стечению обстоятельств, постаралась миновать злополучную зону слышимости и избежать лишнего волнения. Прибавив шагу, завернула за угол, тихо ругаясь и глядя под ноги. Сделав шаг, тут же на полной скорости впечаталась во что-то твердое, чего здесь быть не должно, чуть не упав. Громко вскрикнув, пошатнулась, но меня поймали в кольцо рук, не давая потерять равновесия.

— Куда ты так несешься? — покраснев в объятиях моего недавнего сна, порадовалась что в коридоре темно и практически невозможно что-то разглядеть. Ажгжар. А я совсем недавно сетовала, что он пропал из поля моего зрения. Вот пожалуйста, никак Ясноокая услыхала мои мысли. Распишитесь, получите.

— Это ты что тут делаешь среди ночи, когда все нормальные люди спят?

Произнесла, и ясно представила, как пепельная бровь желтоглазого изгибается, приподнимаясь, как растягиваются в ироничной усмешке тонкие губы. Губы, такие настойчивые и крепкие…

Тряхнув головой, тихо выругалась, пытаясь отступить. Руки ажгжара сжались на предплечьях, уверенно удерживая на месте. Пытаясь побороть слабость в коленках, усилием воли вызвала в себе злость на действия желтоглазого. Получалось из рук вон плохо, перед глазами все еще стояли картинки из давешнего сна.