Подменыш (СИ) - Денисова Ольга - Страница 1

Ольга Денисова

Стоящие свыше

Подменыш

Сказанье о прекрасной Нежинке[1]

Декабрь — январь 272 от н. э.с

Подменыш. Исподний мир

Осада Цитадели затянулась до Долгих ночей, и понятно было, что вот-вот первый легат даст приказ отойти: Черная крепость неприступна, богатые окрестные земли разграблены, того и гляди ударят лютые морозы. Но приказа все не было и не было, ополчение начинало роптать, гвардейцы маялись от безделья, и только наемники помалкивали и подсчитывали золотые лоты, что получат за этот бесславный поход.

И Черно́й тоже помалкивал: конечно, лучше мерзнуть и голодать в лагере в тысяче локтей от крепостных стен, чем под градом стрел лезть на эти стены, но… не для того он пришел на эту войну, чтобы заработать десяток золотых лотов. Он надеялся, что Черная крепость падет, и тогда ему хватит золота, чтобы сколотить свой легион. Непобедимый. А это независимость, слава и богатство. Его имя уже хорошо знают и в Дерте, и в Рухе, и в Хстове, и будь у него свой легион, он не останется без дела. Черной все время думал, что годы уходят, а он двигается вперед слишком медленно. Ему уже двадцать пять, время течет сквозь пальцы, и никто не знает, сколько ему отмерено, какой бой станет для него последним…

Сумерки накрыли крепостные стены, Черной выставил дозорных и вернулся к костру.

— Капитан, раз жрать нечего, может, хлебным вином погреемся? — спросил веселый молодой капрал.

Черной покачал головой, угрюмо глядя на огонь. Еще один бесконечный вечер, унылый, как эти сумерки, — игра в зерна надоела до тошноты, все байки давно рассказаны, шататься по лагерю нет смысла, рассвет наступит не скоро — а впрочем, с рассветом ничего не изменится.

Когда небо на западе почернело окончательно, к костру явился десяток пьяных гогочущих гвардейцев, надеясь подначками и глупыми шутками вывести наемников из себя, и люди Черного смотрели на них с завистью, готовые вскочить с мест и намять наглецам бока, — хоть какое-то, а развлечение.

— Сидеть, — тихо и коротко рыкнул Черной, не поднимая головы.

Никому не пришло в голову ослушаться, и гвардейцы, поглумившись еще немного, отвалили.

— А что, от кабанчика ничего не осталось? — спросил он как ни в чем не бывало, чувствуя недовольные, а то и угрожающие взгляды со всех сторон.

— Вспомнила бабка, как девкой была! — Веселый капрал хлопнул себя по коленке. — Три дня кабанчика ели, чего от него останется? Пора нового добывать.

Черной обвел взглядом сидевших у костра — лица были кислые и злые. Вылазка за пропитанием лучше, чем драка с гвардейцами. Правда, ближайшие деревеньки давно опустели, ничего, кроме репы, там не осталось, но где-нибудь в трех-четырех лигах на восток стоило поискать неразграбленные поселения. Земли Цитадели богаты, сделка со Злом — выгодное предприятие. Черному было все равно, праведна война или неправедна, он бы с тем же успехом воевал на стороне Цитадели, если бы Черная крепость нуждалась в наемниках. И безропотно жрал бы репу с сухарями, если бы получил приказ неотлучно торчать в лагере. Но отбирать неправедно нажитое добро гораздо приятней, чем любое другое, и чувствовать себя при этом защитником Добра удобней и проще.

— Завтра пораньше утречком и пойдем. За кабанчиком.

Черной верно выбрал направление: вдоль широкой дороги кабанчиков забрали без них, а потому он велел свернуть на дорожку в санный след шириной, что уходила в лес. Опять же, в большом поселении можно было нарваться на отпор — на землях Цитадели последний пахарь обращался с топором не многим хуже наемника и всяко лучше гвардейца, а Черной взял с собой лишь полтора десятка ребят: не снимать же с места всю бригаду?

Луна клонилась к лесу, близился поздний рассвет, когда с дорожки потянуло еле слышным запахом жилья: дыма, хлева, ржаных пирогов, тухлой капусты и козьего сыра — Черной, как волк, обладал хорошим нюхом, и это не раз спасало ему жизнь.

Они сошли с дорожки — снега в тот год выпало не много — и обогнули деревеньку с подветренной стороны, чтобы собаки раньше времени не подняли лай. Три широких двора вселяли надежду если не на кабанчика, то на пару овечек или, на худой конец, козочек. Избенки во дворах стояли неказистые, вряд ли тут обитало много взрослых мужчин, а возможно, их и вовсе не было — ушли защищать Цитадель или прибились к ватагам, изредка совершавшим набеги на осаждавших.

Черной осмотрелся, не выходя из лесу, и приметил на холмике небольшую клеть с пологой крышей — холодок пробежал по спине, когда он догадался: это дом колдуна. Рука сама потянулась к длани Предвечного на груди… Сперва нужно убить колдуна, так учили храмовники перед тем, как войско отправилось опустошать земли Цитадели. Перво-наперво — убить колдуна, и только потом избивать мужчин, грабить и жечь избы, насильничать, уводить скот…