Колояр. Принцип войны. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 39

— Кто их знает, этих мелких дворян, — усмехнулся Долгорукий. — До сих пор Николай Макарович не был обделен моими щедротами. Что же сейчас произошло?

— Полагаю, занятое место старшей жены, — в ответ улыбнулся Елизаров. — Госпожа Волоцкая из той породы, которая не потерпит второстепенную роль. Анастасии Николаевне придется как-то договариваться.

— А она уже согласилась? — оживился император.

— Скажу так: она больше согласна на брак с Волоцким, чем он сам.

— Откуда тебе, Матвей, известно о сем факте?

— Доложили, — кратко ответил Елизаров. — Знакомство прошло на удивление плодотворно. Волоцкий озадачен выбором, Анастасия Николаевна имела весьма горячую беседу с отцом и братьями. Впрочем, по нашему соглашению, молодой человек сам решит, нужна ли ему вторая жена. И кстати, она была инициатором еще одной встречи. Ее номер телефона теперь известен Волоцкому. Девушка сама, невзирая на кривотолки, дала его человеку, с которым провела не больше двух часов.

— Странная смена своих приоритетов, — произнес озадаченно Долгорукий. — Неужели ей стал интересен Волоцкий?

Некоторое время двое мужчин шли молча. О чем думал император, Елизаров догадывался, но предпочитал пока держать при себе некоторые выводы, которые возникли после свидания Волоцкого и Окуневой. Такая ситуация, когда предугадываемые события ликвидировались посредством правильного марьяжа, возникала не в первый раз. В пятнадцатом веке подобным образом свели на нет амбиции одного шустрого немецко-русского рода. Романовых ловко увели с той тропинки, на которой Рекущие рассмотрели глубинные потрясения зарождающейся империи. И где теперь Романовы? Мелкопоместный род на задворках, живет в Литве, владея десятком деревень и парочкой замков. А всего-то нужно было правильно подсунуть Роману Захарьину-Юрьеву девицу с погасшей искрой, и дальше только усугублять проблему, сводя на нет силу крови этого рода. Можно сказать, технически выбили у соперника на трон почву из-под ног.

— Мне доложили, что у Волоцкого в Торгуеве есть девушка из мирянок, — вдруг сказал Долгорукий. — И у них отношения весьма серьезные. Он уже официально назвал Александру Громову своей невестой. Тебе известно об этой коллизии, Матвей?

— Да, государь. Я наслышан, — Елизаров все-таки встал вровень с императором. — Мы может использовать эту ситуацию в свою пользу.

— Как ты используешь? — усмехнулся Дмитрий Ярославич. — Первородный, как и любой дворянин может взять в жены мирянку. Волоцкий фактически нашел дыру в Брачном Уложении.

— Если он не женится на Окуневой, вы имеете право запретить подобный марьяж, — обрадовался Елизаров.

— А оно тебе надо — вмешиваться? — покосился на него император. — Смотрю на тебя, Матвей, и все больше ощущаю желание свернуть тебе шею. До зубовного скрежета. Слишком много берешь на себя. Мы ведь уже разговаривали по этому поводу.

— Я забочусь о благополучии династии Долгоруких, Ваше Императорское Величество, — склонил голову Елизаров, пряча злой блеск в глазах.

— Слышал уже, — император махнул рукой. — Вот что скажу: запись беседы с Волоцким я посмотрел. Обратил внимание, как он отреагировал на фотографию Окуневой. Хорошо отреагировал, как и положено нормальному мужику, увидевшему красивую женщину. И в ресторане, как мне доложили, несмотря на бестолковое техническое сопровождение, между молодыми людьми появилась какая-то искорка. Поэтому я более чем уверен, что Волоцкий возьмет в жены Анастасию Николаевну. Повелеваю не мешать Первородному в деле возрождения Рода. Пусть и мирянку берет в семью, но лишь после свадьбы с Окуневой.

— А если откажется?

— Не откажется, потому что я и в самом деле могу запретить неравный марьяж, если меня сильно рассердить. Донеси мою мысль Волоцкому. Я ведь не хочу терять один из камешков на весах политического равновесия. Первородные меня поддерживают, и мое императорское величество желает видеть Колояра счастливым и уверенным в своем будущем. Не будем мешать ему строить свое счастье… подальше от Москвы.

— Я все понял, сделаю, как положено, — склонил голову Елизаров.

— И да, не торопи его с решением. Ему скоро в испанскую землю ехать, пусть как следует обдумает мои слова.

— Но ведь он вернется, — советник снова чуть-чуть придержал шаг, чтобы император не видел его краем глаза.

— Ради бога! — чуть раздраженно ответил Долгорукий. — Вот нет у меня желания копаться в чужих проблемах! Пора заканчивать историю с Щербатовыми. Не прошел жесткий сценарий, остановимся на щадящем. Со смертью Соболевского концы обрублены?

— Да.

— Лаборатории, в которых эти идиоты из Костромы пытались вырастить химер — уничтожены?

— Так точно.

— А есть еще кто-то, чье существование на грешной земле испортит наши замыслы?

Елизаров пробурчал что-то невнятное, лихорадочно соображая, как бы ответить и не обидеть императора.

— Что ты там мычишь за моей спиной? — резко остановился Дмитрий Ярославич. — Язык отсох?

— Вспомнил про Измайловых, — осторожно сказал советник.

— Старик Измайлов слишком труслив, чтобы играть за моей спиной, — категорично заявил Долгорукий, взмахом руки послав трость в сторону кучки листьев. Но неудачно. Ее металлический кончик выбил искру из асфальта. Император скривился. — А его сыновья бездарно проси***ют свои золотые годы, совершенно не думая, что я могу прикрыть кормушку, когда они надоедят своими выходками. Но пусть думают о сытой похлебке. Мне так даже лучше. Да и служба в свите цесаревича останавливает мое решение. Кстати, напомни про выходки Анатолия Измайлова за последние два месяца…

В голосе Долгорукого слышалась плохо прикрытая ярость. С чего он так запылал, Елизаров понять не мог. Измайловы всегда отличались необычайной лояльностью к императорскому Роду. Что могло разозлить Его Величество?

— Устроил скандал на вечернем приеме в доме фон Клотта, — советник уже пожалел, что вовремя не закончил разговор. — Оскорбил матушку барона непреднамеренным действием.

— Каким? — вкрадчиво спросил Долгорукий.

— Плеснул вином в ростовой портрет. Якобы, нечаянно. Кто-то толкнул под руку.

— Да и черт с ним, с лифляндским зазнайкой. Но ты дальше давай, не тяни!

Они почти завершили прогулку по кругу, выйдя на аллею и направляясь к дворцу.

— Подбивал дворянскую молодежь на автомобильные гонки вдоль Ваганьковского кладбища, в результате чего разбиты два цветочных павильона, задавлен пес купца Хромова, в травматологическое отделение Императорской поликлиники доставили двоих пострадавших в столкновении машин бояричей.

— Все? — иронично вздернул бровь император. — А про дуэль бретера Лицына с Николаем Иевлевым ничего сказать не хочешь?

— Иевлев остался жив.

— До каких пор Измайлов будет провоцировать московских дворян, не входящих в мой клан, на дуэли? За последний год, как мне доложили, он умудрился провести двадцать пять поединков, одиннадцать из которых завершились смертью одной из сторон! — Долгорукий вспыхнул яростью, и крепкая трость в его руках переломилась как спичка. Тугая волна магического отката шарахнула в лицо Елизарова, словно наждачной бумагой провела по коже. Советник с трудом проглотил комок в горле, про себя молясь, чтобы дальше этой вспышки ничего не произошло. Охрана, остановившаяся в десяти шагах от императора, бесстрастно наблюдала за окрестностями. На них были амулеты, и магия императора была успешно отражена. — Мне самому утихомиривать одуревшего от безделья Измайлова? Меры будут приняты?

— Измайлова можно осадить только одним способом: лишить его возможности выставлять бретеров. Особенно Лицына, — поклонился Елизаров. — Ведь он еще и зарабатывает на дуэлях, делая ставки! Не будет этого щеголя и баловня судьбы, и Анатолий угомонится.

— Есть кто-то искуснее Лицына на дуэлях? Ведь он владеет не только огнестрельным и холодным оружием, но и магией высокого уровня! Да с Измайловым уже никто связываться не хочет, оттого и растет его безнаказанность. Найди возможность проучить наглеца!