Сквозь тьму (СИ) - "Svanilda" - Страница 7

— Ррррр, — одобрительно прорычал Врвоф.

— Ясно. Все же придется мне Виерина научить эаситскому, раз ты упорно не хочешь говорить по-игусийски. Но, вообще, это не вежливо. Если уж ты решил ухаживать за гомоцапенсом, говори на понятном ему языке!

— Я постараюсь. Прости, Виерин, я не хотел быть невежливым. Но я… редко говорю по-игусийски и не очень хорошо.

— О! Понятно, — Виерин вспомнил, как сам он в школе, в которую его определил Догун, учил иностранные языки, и с каким трудом они ему давались. Хммм… но игусийский-то он откуда-то знает! И, вообще, все то, что рассказало гнездо, не объясняет его воздействия на человека. Между ними-то связи нет! Или есть?.. — А откуда я знаю игусийский? И ты так и не рассказал ничего про ваших гомоцапенсов. Почему вы думаете, что человек может создать с эаситом семью? Мы же совершенно разные!

— Действительно, не рассказал. Ну, слушайте дальше. После того, как эаситы заключили союз с игусийцами, прошло еще несколько сотен лет. В недрах установилась благополучная, спокойная жизнь. Врвоф знает, как много памятников и поистине великих произведений искусств было создано в те века. Но однажды мир и покой недр был нарушен. Сверху пришли гомоцапенсы, и начали самым варварским образом разрушать наши верхние коридоры, захватывать ценности, убивать населяющие недра существ. Страшное то было время. Кровь невинных существ лилась на искореженные гомоцапенсами камни, повсюду проник хаос и безумие…

— Все было совсем не так! — возмутился Виерин, вспомнивший нянины сказки. Он же был человеком, и не мог не заступиться за своих предков. — Это чудовища нападали на людей, а мы только защищались!

— Вы, — гнездо выделило интонацией это слово, — пришли в чужой мир и начали устанавливать в нем свои порядки. Убивать издревле живущих там существ, разрушать древние коридоры. Вы не почитали Великого Каменного Духа. Оскорбляли его, превращая вековые камни в пыль, забирая их наверх, обворовывая. Вы даже не попытались договориться! Почти истребили живших в верхних коридорах иньям — существ мирных и беззащитных. Лишь после этого эаситам пришлось вмешаться и прогнать гомоцапенсов прочь. Поначалу пришлых врагов убивали, в точности, как и они нас. Но затем наши мудрецы и старейшины заинтересовались миром вне недр. Эаситы стали брать пленных и приводить их вниз, в свои города. Неожиданно обнаружилось, что по отдельности гомоцапенсы — приятные и не агрессивные существа. Приятные настолько, что некоторые эаситы даже начали выбирать их себе в пары. Конечно же, первое время связь с пришедшими сверху убийцами порицалась — рождаемость у эаситов и без того была небольшая, а потому связи с другими видами хоть и не запрещались, но и не одобрялись. Тем более – связи с мягкотелыми и слепыми в недрах чужаками. Но тут произошло чудо. Оказалось, что эаситы зачинают от гомоцапенсов детей, куда более сильных и здоровых эаситов, чем от себе подобных. После этого гомоцапенсов стали специально ловить и массово создавать с ними пары.

— Но… но… это же было насилие!

— А убийства — не насилие?

— Ну… Но люди же в итоге ушли из катакомб! И замуровали все спуски!

— Верно. Но что такое ваше замуровывание для детей недр? Великий Каменный Дух всегда с нами. Гомоцапенсы ушли из недр, но мы поднялись в ваш мир. Впрочем, большинству эаситов там не понравилось, и теперь нам всего лишь ежегодно поставляют новых гомоцапенсов. Тех, с кем эаситы создают семьи. Тех, кто не прижился у себя наверху, и кто счастлив начать жить заново.

— Но это же… это… — Виерин не знал, что сказать. Привычная ему картина мира вдруг разом рухнула, и под стройным некогда зданием обнажилась зияющая дыра. Пугающая своей чуждостью и неизвестностью.

Получается, что в мире не просто жили другие разумные, кроме людей. Выходило, что на протяжении уже многих веков человечество платило им дань. Да не деньгами или какими-нибудь другими сокровищами, а людьми. И это на фоне разговоров об отмене рабства. Непостижимо!

— Все не так плохо, как тебе сейчас кажется, — вновь ответило на мысли Виерина гнездо. — У нас никто не заставляет гомоцапенсов жить с тем или иным эаситом. Все исключительно добровольно! А мы, игусийцы, за века сосуществования с гомоцапенсами научились изменять и их тела. Мы дарим вам улучшенное зрение, знание наших языков, восполняем ваши силы.

— Что?! Ты… ты… все это время ты изменял мой организм?! И я что, теперь не смогу вернуться домой?!

— Ну почему же? Сможешь, если захочешь. Мы улучшаем вас, а не портим. Ты теперь сможешь жить где угодно: на поверхности или в недрах.

— Ррррр? Со мной? — обеспокоенный Врвоф приподнялся на лапах и умилительно заглянул Виерину в лицо.

— С тобой, с тобой, — успокоило его гнездо, и Виерин невольно улыбнулся. Чем больше он наблюдал за Врвофом, тем меньше боялся его. Хоть тот и был обладателем внушительных зубов и когтей, а также непробиваемой шкуры, но вел себя, словно щенок или котенок. Или впервые влюбленный подросток. А собственно… похоже, именно подростком он и был. Не понятно только, почему так странно реагировал на него, Виерина. Если гнездо говорит, что люди у них под землей — обычное дело, то почему Врвоф так удивился «настоящему, живому гомоцапенсу»?

— Погодите. Если у вас и так много людей, с чего вы решили, что именно я должен быть женихом Врвофа? И почему ты не сразу узнал во мне «гомоцапенса»?

— Ты вкусно пахнешь! — радостно объяснил Врвоф.

— Очень доходчиво! Эммм… Аргурррывгарр?..

— А что сразу Аргурррывгарр? Учитесь общаться без посредников. Вообще, Врвоф правильно сказал: ты для него вкусно пахнешь, значит, вы — пара. Что же до его удивления… долго живущие в недрах гомоцапенсы изменяются. В том числе и внешне. А свободных Врвоф никогда не видел. К ним пускают только достигших второго взросления бессемейных эаситов.

— То есть, Врвоф еще слишком, — Виерин чуть было не сказал «маленький», но в последний момент выбрал другое слово, — молод? А сколько тебе лет? Вам обоим?

— Сто двадцать два! — гордо заявил Врвоф, но не успел Виерин осознать услышанное, как гнездо уточнило:

— У нас с вами по-разному считают время. Да и эаситы взрослеют иначе. В пересчете на ваши… ммм… думаю, Врвофу лет восемнадцать, а мне — около тридцати.

— Восемнадцать? Так мы ровесники? — это Виерина почему-то удивило не меньше, чем сказанное до этого «сто двадцать два». Хотя, честно говоря, он и сам не знал, сколько лет дал бы Врвофу. С одной стороны, уж больно внушительно тот выглядел, с другой же вел себя, словно подросток лет четырнадцати. — А во сколько у вас наступает второе взросление?

— У всех по-разному. В зависимости от того, как быстро эасит установит полную связь со своим игусийцем. Мы с Врвофом уже практически в конце этого пути.

— А… — начал было Виерин, но замолчал, потому что хвост Врвофа вдруг коснулся его ноги. Да не просто коснулся, а лег ему на колени, тяжелый и теплый, словно рука. Виерин сначала подумал смахнуть его, но посмотрел на Врвофа, его демонстративно-невинные глаза и настороженно приподнятые уши, усмехнулся, и оставил хвост в покое. Ладно, пусть. В конце концов, в гнезде не так уж много места, им все равно придется дотрагиваться друг до друга. Главное — следить, чтобы невинные прикосновения не превратились во что-то другое.

— Ты обещал еще рассказать о свободных гомоцапенсах, — напомнил гнезду Врвоф и поерзал, устраиваясь поудобнее. Виерин также сменил позу на более расслабленную и приготовился слушать. Любопытно же, что под землей говорят о людях!

========== Часть 4 ==========

С тех пор, как Виерин познакомился с Врвофом, прошло чуть больше недели. За это время они привыкли друг к другу и даже, можно сказать, подружились. Врвоф теперь сопровождал Виерина в его блужданиях по коридорам. Поначалу — молча, скользя вслед за ним едва различимой тенью, затем — полноправным спутником и, наконец, вчера и сегодня — увлеченным рассказчиком и проводником.

Аргурррывгарр еще поколдовал над Виерином, и он теперь понимал язык эаситов, на который то и дело сбивался Врвоф. На родном тот говорил куда охотнее и гораздо более развернутыми фразами, чем по-игусийски, так что вскоре Виерин понял, что его первое впечатление о чудище, как о скупом на слова и довольно-таки недалеком типе, было ошибочным.