Горячее лето 42-го (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 62

— Парни, не подскажите где я?

— Это деревня Луки, — отозвался первым парнишка, лет десяти на вид.

Кстати, они все тут босые были, что парнишки что девчата, успевшие набежать со всех сторон, от подростков лет четырнадцати, до карапузов что только встали на ноги.

— А ближайший город какой?

— Так Тамбов в двадцати верстах будет, — ответил тот же парнишка.

— М-да, — протянул я. — До фронта далеко.

— Далеко, — согласился тот.

— Спасибо, вы мне очень помогли. Подождите минутку, — нырнув в танк, я быстро купил два вещмешка и набил их доверху вкусняшками. В одном банки со сгущёнкой, наши, советские, в другом тоже советские конфеты. И выбравшись, протянул старшему из парней, сообщая. — Это вам на всех сладости. Делите справедливо.

— А можно нам танк посмотреть? — осмелев, попросила одна из девочек лет восьми.

Подумав, я кивнул и спрыгнув на землю, приглашающе махнул рукой, и с рёвом радости те полезли на танк, облепив его. Другие не менее радовались, изучая что я им выдал. Поправив ремень «ППС» на плече, я осмотрел детвору. Несколько уже в танк нырнули через люки. Кто-то, изображая рычание мотора, сидел за рычагами, двигатель молчал, я заглушил его, так что было слышно. В танке осталось два шлемофона на сидениях экипажа, сейчас со спорами их мерили. Так вот, я поинтересовался:

— Не подскажите, тут какой аэродром есть?

— Есть, — кивнул парнишка лет двенадцати на вид, с пышной рыжей шевелюрой. — Только он далеко.

— А у нас тут самолёт стоит, — пропищала маленькая девочка, облизывая пальцы, что испачкала, конфеты были шоколадные.

— Да, — подтвердил тот же рыжий парнишка. — У нас там на поле самолёт сел, лётчик сказал, бензин закончился. Он уехал за ним, а наш Семён Петрович, участковый, охраняет. Самолёт там у посадки под деревьями спрятан.

— Да? — заинтересовался я. — Отличная новость.

Тут на тактической карте появились метки, которые быстро приближались. Похоже бойцы НКВД нашли где-то машину и гнались за мной, свежие следы от танка замаскировать сложно. Так что я поторопился покинуть деревню.

— Ладно детвора, пора мне, служба ждёт. А шлемофоны оставьте себе, это подарки.

Тут чуть ли не драка началась кому они достанутся, так что рассмеявшись, я нырнул в танк, его уже освободили, и стал кидать тем только что купленные шлемофоны. Точно по количеству голов, после чего заведя движок, покатил вниз по улице. Деревню перерезала небольшая речушка, по колено, дно песчаное, так что перебравшись на другой берег, погнал дальше, а вот и посадка с самолётом. Подкатив, пожилой участковый встав с травы, отряхивал галифе на заду, тот старшим сержантом был, я покинул танк, осматривая «У-2», и сообщил ему:

— Извините, но мне нужна эта машина.

Взяв того на прицел, заставил отбросить оружие, «Наган», после чего связал и оставил в стороне, танк отъехал в сторону чтобы мне не мешать, лётчик особо не солгал, говоря, что топливо закончилось, но не сообщал, что вытекло оно от пулевых пробоин. Если проще, то обстреляли связника, явно «мессера» постарались. Так что достал десяток канистр с авиационным танковым бензином, стал лить в горловину, а как потекло, срезая ветки и делая чопики, забивал в баки. Три раза проверял, капало, но уже не текло, шесть пробоин, так весь бензин и перелил в баки, а когда от деревни «полуторка» показалась, что мчалась во весь опор, то мотор уже работал, а я сидел в кабине, вот так разогнавшись, к счастью система управления и мотор не пострадали, и оторвавшись от дороги, потрясло, но взлететь можно, полетел в сторону передовой. Кстати, в кузове грузовичка и лётчик был, по шлемофону опознал, который что-то орал и грозил мне кулаком. Там же было двое механиков, бочка, инструменты какие-то, и те бойцы «НКВД». Пересчитал обнаружил что четверых нет. Значит у того склада с медикаментами остались. Я улетел. Танк немного сопровождал меня, но потом отстал и самоуничтожился, это чтобы никто не пострадал.

Полёт был тяжёлым, чопики от тряски выдавливало, бензин вытекал, приходилось садиться, новые забивать, заправлять, и лететь дальше. А это всё время. Авиационный танковый бензин к нашим самолётам вполне подходил, в отличии от нежной германской техники. В общем, такое дело, не добрался я до передовой, не успел, прошли эти два часа. Вообще, мне кажется задание невыполнимым было в таких условиях, даже если потраченное на детей время взять, не успел бы, так что когда таймер закончил работу, а я был в воздухе, то пришло сообщение. Открыв, вот что увидел:

«Внимание, Игрок. Вы не выполнили задание. Вам предлагается на выбор. Получить штраф, или новый квест без награды. Решение за вами. «Да-Нет». Вам выдано десять минут на раздумья».

Времени мало, но я всё равно пошёл на посадку. А вообще фронт близко, тыловые подразделения стало видно, автоколонны, что доставляли к передовой всё необходимое. Где-то впереди ухали крупнокалиберные орудия, но я до них пока не долетел, значит до передовой тридцать-тридцать пять километров, вряд ли больше. Сел на поле и пока проверял затычки в баках, и заправлялся, размышлял. Что-то мне это всё не нравится. Времени поразмыслить хоть немного есть, вот и тратил его. Вообще, мне такие подставы не нравятся, а то что это подстава, было ясно как день. Не успел бы я за два часа всё сделать, значит, модераторам было нужно чтобы я или перестрелял всех в самолёте и угнал его сразу, или продул, и нарвался на штраф или отработку. Именно эту отработку мне и хотели подсунуть, но что это такое? Если так подумать, могли и раньше подсунуть, все задания для меня коты в мешке, узнаю после согласия. Значит, это что-то такое что к игре не относится и отчего я точно могу отказаться и на меня можно будет надавить штрафом, а то и выбыванием из игры. М-да, мысли как-то меня не туда уводят. Однако выбираю однозначно штраф, к чёрту задание. Вот я не особо и терзаясь сомнениями, и отказался от задания, и подтвердил, что выбираю штраф за срыв квеста. Почти сразу пришло новое сообщение, которое я не без интереса открыл для изучения. Даже если меня снова на дно кинут, всё отобрав, то это будет моё осознанное решение. Я Игрок, но играть под дудку модераторов не хочу, что и показал своим решением.

«Внимание, Игрок. Вы оштрафованы за срыв особого задания. Ваше начальство отказалось вас прикрывать и вашу судьбу решает военно-полевой трибунал».

Мигнув, всё что было вокруг исчезло, и я оказался босой в своём командирском обмундировании, не опоясанный, без головного убора, без всего, стоявшим перед столом, за которым сидели трое, причём я отметил, какими те были безмерно уставшими. В помещении стоял дух табака, кто-то не давно курил. А так, за столом, застеленным красной материей, сидели трое, военюрист второго ранга, политработник в звании батальонного комиссара и командира в звании капитана. Если на армейские звания переводить, судить меня будут два майора и капитан.

— Так, кто у нас тут? — пробормотал военюрист, получая папку с личным делом, подозреваю моим.

Пока тот с интересом листал несколько листов в деле, там же мои документы скрепкой прикреплены были, я сам с немалым любопытством осматривался, потирая кисти рук. Судя по следам с них, недавно сняли верёвки, что стёрли кожу до крови. Стоял я явно не в доме, это амбар какой-то, вон в потолке открытый люк и оттуда несло запахом прелого сена. В стороне щелями обозначились закрытые ворота, а завели меня похоже через открытую калитку в боковой стене, на столе горела керосиновая лампа, что добавляла необходимого света, хотя всё равно полутемно было. А судя по перестуку на крыше, снаружи шёл ливень, даже не дождь. Да это и так понятно, я был мокрым насквозь. Позади меня стояли двое конвоиров с винтовками на ремне, штыки блестели остриями. Парни тоже были вымокшими, но особо на это не обращали внимания. Ну и последний кадр, политработник в звании младшего политрука, в мокрой плащ-палатке, накинутой на плечи, что видимо привёл меня с конвоем и передавал папку с личным делом военюристу. Скорее всего это особист. Интересно, в чём меня обвиняют? Надеюсь сейчас узнаю.