Её (мой) ребенок (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 8

На улице еще темно. Присев на капот, пью кофе из прихваченной с собой термокружки. Глаза слипаются…

Перезванивает.

— Лёва, а я не могу, — категорично.

— В смысле — ты не можешь?!.. — обтекаю я.

— Лёва, у меня с утра какая-то сыпь. Я не могу взять Алёнку на выходные. А вдруг это заразно?! Мне надо к врачу.

— Это всего лишь аллергия!

У Лены изредка бывает на бытовую химию.

— А если нет? Я выпила супрастин, не особенно помогло.

— Черт… Черт!!

Зависнув смотрю на двери детского сада. Потом на часы. Семь утра… Переиграть я не успею. Сейчас мне на работу. А когда я освобожусь Алёнку уже заберёт соц служба. Попробуй, потом, выцарапай оттуда.

— Короче. Ты просто выведите мне ее из садика по доверенности, словно забираешь. Дальше, я сам разберусь.

— Сам… — с сомнением. — Ты не очень то с детьми…

— Лен! Я очень хорошо знаю её маму. Мы с Алёнкой съездим к ней и обо всем договоримся. Проблем не будет.

Пауза…

— Лёва… Она что — твоя?! — вскрикивает в шоке Лена. — Конечно — твоя! Боже мой!.. Аааа!!!

Меня снова бросает в жар. Зависаю… Я уже все пересчитал за ночь на десять раз, вспоминая практически по дням. Мы сильно ругались тогда, мало нормально общались. И… ну может быть был один подходящий для зачатия раз. Когда мне снесло башню, и я просто мечтал, чтобы она залетела и успокоилась со своими движениями вне семьи. И всю ночь напролет, как одержимый решал эту задачку. Судя по всему — успешно. И всё же — не факт.

— Я не знаю точно, — тяжело сглатываю я.

— Я знаю! Я! Она наша!.. Я сразу это заподозрила! — тараторит вдохновенно Лена. — Она такая же бедосечка, как был наш Женька в детстве, а внешне — копия я! Только ямочки твои. Как же так, Лёва?.. — с упрёком. — Почему ты не говорил, что она есть?! Почему она тебя не знает??

Мне так горько и тоскливо от её вопросов. Потому что родители у неё идиоты!

— Лева? — требовательно.

— Потом всё объясню, ладно?

— Лен… ну сделай, пожалуйста. Так надо.

— Жди, — вздыхает она. — Пока разбужу, пока позавтракает, пока оденется…

И я жду, обмирая внутренне от предстоящей встречи. Закрываю глаза, пытаясь настроиться на общении с Алёнкой. Надо как-то ей объяснить почему она уезжает со мной и не напугать, не шокировать… В голове не укладывается! Я — отец?! Всю ночь подкидывало от этого факта. Так и не поспал.

Сгребая с капота немного снега, прикладываю к горящему лбу.

Я должен сказать Аленке? Вообще-то, Айдаров, ты не имеешь права, пока не выяснишь это достоверно. Обмануться легко… Особенно, когда очень хочется обмануться. А мне хочется!

А если не твоя? Что будешь делать?

Что-что… всё то же самое! Потому что Алёнка как минимум дочь Кошкиной. И всё равно будет и моей.

Марьяна… Второй раз завоевать Кошкину — это утопия. Да. Однозначно. Но я попробую. Мне, вообще-то и первый раз не грозило. Но получилось же!

Я все еще «очаровательный подонок»? Смотрю на свое отражение в стекле. Или уже не очень? Очарования Кошке недостаточно было даже в юности. Ей нужны подвиги!

Через минут сорок, вижу идущую Лену. Рядом плетётся Алёнка. В жёлтом пуховике и смешной шапке с балаболками. В руках подаренная мной кукла. Длинные вязаные ноги куклы получатся по снегу.

И только увидев девочку «во плоти» до меня вдруг доходит… А что я буду делать с ребенком? Еще и с девочкой?! Еще и с маленькой!

Я вообще-то на оперативку опаздываю. Как я собираюсь с этим всем справиться? Хорошо, хоть суббота, и я сегодня в относительно свободном полёте — отчеты, в основном. Придется выкручиваться. Справляются же как-то женщины по субботам? У них и по два, и по три… Что я — беспомощнее женщины, что ли?

— Это Лев, — подводит Лена ко мне Алёнку. — Помнишь его.

Поднимает на меня светлые огромные «кошкины» глаза.

— Помню. Здравствуйте, — старательно выговаривает она.

— Привет… — дергаются мои губы в вынужденной улыбке.

— Ты нашел маму?

— Нашел… — теряю голос. — Мы чуть позже к ней съездим.

Кивает.

— Как договоравались, котёнок, — присаживается перед ней Лена. — Я съезжу к врачу. А ты пока побудешь с моим братом — Львом. Он добрый. И друг твоей мамы. И свозит тебя к ней. А если врач скажет, что со мной всё хорошо, то я заберу тебя на ночь, ладно?

— А маму?…

— А маму пока немного полечат врачи. Несколько дней. Ты пока побудешь с нами. Но мы будем каждый день её проведовать. Договорились?

Кивает, с опаской поглядывая на меня.

— Если ты захочешь со мной поговорить, скажи Льву. Он наберёт меня. Хорошо?

Опять неуверенный кивок.

— Ты отпросился с работы? — поднимается Лена.

— Практически… — уклончиво отвечаю я.

— В двенадцать обязательно покорми. Купи водичку, чтобы всегда с собой была. И печенье! Только порционное… в отдельных упаковках.

Что такое порционное?!

— Смотри, чтобы варежки не промокли… — наспех закидывает меня Лена ценными указаниями.

Растерянно слушаю вполуха.

— Всё понял! Опаздываю… Если что, буду звонить.

Открываю Алёнке дверь на переднее сиденье.

— Ты что не купил детское кресло?

— Где я его ночью куплю-то, Лен?

— Ой, Лёва… Это же опасно!

— Всё! Куплю! Не волнуйся. Подвезти?

— Да нет, здесь близко мне.

Помахав рукой Аленке, уходит, оглядываясь еще пару раз.

— Ну что, подружка, поехали?

Усаживаю девочку на сиденье. Тяну за ремень безопасности. Но он проходит как раз на уровне ее лица, закрывая рот. С недоумением хлопает на меня своими глазищами как кукла.

— Мда… так не пойдет.

Вытаскиваю из машины. Достаю сзади подушку. Но подушка надувная и раздутая как шар. Алёнка съезжает с нее в бок, заваливаясь на моё сиденье. Зашвыриваю подушку обратно.

Снимаю свою куртку, сворачиваю ее, кладу, чтобы ей было повыше. Наконец-то мне удаётся устроить Алёнку поудобнее.

Телефон в кармане куртки звонит и вибрирует. Твою мать!! Не вытащил!

Быстро потрошу конструкцию. Одной рукой пытаюсь вернуть всё, как было и пристегнуть ремень безопасности, второй держу у уха телефон.

— Айдаров!

Аленка с писком съезжает в сторону. Ловлю за пояс пуховика, возвращая обратно на импровизированный «насест».

— Ты где, братан? Майор не в духе…

— Лечу!

Захлопнув дверь, обхожу машину.

— Медведев… тут такое дело, я с дочкой… — на автомате называю Алёнку так и сам охреневаю, замирая на середине фразы.

— Лена заболела…

— Оо, — замолкает Медведь. — Ну. Что теперь, — философски. — Придумаем что-нибудь.

— Ну да…

— Быстрей давай. Брагин лютует.

Падаю на сиденье, поворачиваю ключ. Перевожу взгляд на Алёнку. Нет её! Опускаю глаза. Сползла из-под ремня вниз, под бардачок. И, присев, копошится там. Моя куртка, раскручиваясь, съезжает следом.

Шокированно смотрю на разрушенную конструкцию.

Девочка распрямляется.

— Бусинка упала… — демонстрирует мне в пальцах испачканную в грязном талом снеге перламутровую горошинку.

Изображаю отчаянный молчаливый фейспалм, понимая, что вовремя мне не успеть.

Вылетаю из тачки, повторяя всю процедуру с благоустройством.

— Не двигаться! — командую я.

Сажусь на сиденье. Жму на газ. Алёнка испуганно вскрикивает.

— Что?! — торможу от неожиданности.

Замечаю боковым зрением, как от торможения с капота слетает ее кукла, которую я положил туда, пока возился с сиденьем.

— Манюня! — тянет руки к лобовому стеклу Аленка.

— Ыы… мля… — сдавленно матерюсь я. — Кукла… Оо!..

Снова выскакиваю из машины. Отряхиваю от снега игрушку, отдаю. Сажусь в машину. Понимая, что… что-то не так. Сосредоточенно смотрю в лобовое. Что?.. Дворники работают. А я не включал. Перевожу вопросительный взгляд на Алёнку. Ее щёки становятся ярко алыми.

— Это не я… — заговорщицки шепчет мне, вжимая голову в плечи. — Они сами…

Ну да! Вздохнув, выруливаю наконец-то на дорогу.

— Кушать хочешь?

— Нет.