Её (мой) ребенок (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 32

— Чего прям такая уж довольная? — веду пальцами по щетине на челюсти.

Не успел побриться. Едва встал с утра.

— Сколько раз покорил свой Эверест? — дергает намекающе бровями Медведев.

— Счет в пользу Эвереста, — подмигиваю я.

— Это самое главное. Ну что — красавчик, Лева!.. Можешь же! «А то — мама… мама…», — дразнит меня цитатой из старого мультфильма.

Смеясь, отставляю кружку в сторону, разворачиваясь к отморозку.

— Ну чего? Нет?… Не надумал? Мих, уводи эту жертву любви. Давай подельника его. Может, тот разумнее.

— Эээ! Я буду сотрудничать!

Открываю снова ноутбук.

— Имена, фамилии, явки, пароли… И учти, что твой подельник тоже будет давать показания. И если что-то не сойдется… Оба станете главными по курятнику. Понял?

— Да понял…

Глава 35. Вернуть на место

— Славик на стрёме, нигде нет, — констатирую я, подходя к тачке Медведева.

— Свалит?

— Свалит, проиграет суды. А подельники ждут свою долю. Они же вписались в эту квартиру. И просто так его не отпустят.

— Марьяна апелляцию подала?

— Везу! — взмахиваю документами. — Давай-ка еще к продажному нотариусу заскочим, которого наш уважаемый Сергей Иванович на допросе слил. Познакомимся.

— Не спугнём? Надо кого-то левого.

— Женьку, давай. Пусть отрабатывает. Зарядим его, пусть ей бабла даст за оформление левого завещания без присутствия обеих сторон. И возьмём ее горячей.

— Она?

— Молодая. Лет тридцать. Четыре из шести квартир, что шли по делу чёрных риэлторов оформляла она.

Стекло на тачке Медведева едет вниз.

— Миша… — покаянно. — Я мороженое уронила.

— Привет, Машенька! — улыбаюсь я, сразу же вспоминая про дочь. Надо Алёнке подарочек купить.

— Че-го?! — разворачивается грозно Медведь.

— Нечаянно!

Пока Медведев разоряется, открываю дверь своей тачки. Но нос к носу с ней тормозит роскошный Лексус. Ух, какой!

Из тачки выходит… прокурор. Как-то мы с ним пересекались по одному делу. Он его развалил. Но тачка для юриста второго класса, конечно… глаз режет!

— Привет, капитан!

— Добрый вечер.

— Разговор есть. Пройдёмся?

— Ну, давай…

Мы идём по аллее вдоль УВД. Он не спешит переходить к делу расспрашивая какие-то формальности. А я чувствую, ему что-то надо от меня.

— Хорошая тачка у тебя… — хмурюсь я. — Недавно сменил?

— Да! — щёлкает он пальцами. — Капитан, тут такое дело. У тебя там подследственные. Антонов и Дуюн.

Это мои отморозки.

— Хорошие люди просят порешать по ним. Не за бесплатно, естественно.

Достаёт конверт.

— Сделаешь?

— Импосибл, товарищ прокурор, — холодно улыбаюсь я. — Ты не с той ступени зашёл. Придется отдать всё…

— В смысле?

— Ну, тебе же наверняка сказали через верхи порешать. Но почему — не уточнили. А ты подумал, что через низы дешевле будет. Если напрямую операм дать. Тут же порядок сумм разный. А разницу можно себе оставить. Так? Так… А тебя ведь не просто так через верхи попросили…

— Чего-то я тебя не пойму, капитан! — оттягивает галстук.

Разворачиваемся, идём обратно.

— Через низы эта задачка не решается. Подследственные мои угрожали моей семье лично. Именно за это и попали под следствие. И раскатывать я их буду по всем эпизодам, где эти отморы засветились.

— Ааа… — с досадой.

— Поэтому, придется отдать всё! Но всё равно не получится. Брагин взяток не берет. С Тихоновым, думаю, тоже не прокатит. Он из-за такой шушеры погонами рисковать не станет.

— Айдаров. Давай так — тебе отдам все бабки. С угрозами я улажу. Они принесут свои извинения. А ты развалишь следствие.

— Извинения? — смеюсь я. — Неа. Не буду я ничего разваливать. Буду топить до конца.

— Ну я же все равно это дело заберу! Я обвинение развалю. Выйдут они.

— Разваливай. Они уже мне столько наговорили, что их свои грохнут. Не лез бы ты прокурор.

— Не учил бы ты меня жизни, опер. Возьми бабки. Тачку тоже обновишь…

Вздыхаю, глядя на свою. Не Лексус, конечно. Но ничего… рабочий конь. Переживу.

— Всех благ, товарищ прокурор.

— Дурак ты, опер…

Медведев выкидывает в урну кипу салфеток, ругая Машу.

— Никакой еды в машине больше, ясно?! — грозно. — Вредитель…

Раз пятый это слышу уже. Маша поджимая губы терпеливо вздыхает.

— Ну ладно тебе! — смеюсь я. — Не рычи на девочку.

— Да я только из химчистки! Чего Тунцов хотел?

Объясняю в двух словах. Маша внимательно слушает нас.

— Развалит же, мразь, — вздыхает Медведев. — Еще и какую-нибудь Вашу Нечисть в судьи купят. Чего делать будем?

— Ну а что тут сделаешь? Надо их по другим эпизодам прикрепить.

— Я знаю — что делать, — вмешивается Маша.

Мы переводим на нее скептические взгляды.

— Я крёстному позвоню, — набирает она на телефоне номер.

Крестный у Маши серьёзный. Главный прокурор…

— Маш, да ты что! У нас ни доказательств… ничего нет! Смысл?

— Дядя Лёша, здравствуйте. Это Маша!

Дальше следует короткий разговор «как дела» и прочее.

— Дядя Леша, а я с вопросом к Вам. Подскажите что делать, если прокурор предлагает взятку должностному лицу, а также угрожает забрать и развалить дело?

Переглядываемся с Медведевым. Маша — наивняк! Но главная любимица крестного. Поэтому, может и сработать.

— На громкую, Маш… — шепчу я.

— Что за прокурор? — доносится из динамика.

— Тунцов.

— Тунцов?… Разгазовался что-то этот Тунцов, — недовольно. — Не первый раз всплывает. Ладно, Машенька, проверю я этого Тунцова. Мне всё равно показательная порка в прокуратуре нужна. Назначу жертвой. А что за дело-то?

— Не знаю, — пожимает плечами Маша. — Миша занимается, а я просто услышала и решила спросить.

— Ну-ну… — смеётся прокурор. — Ты в гости-то забегай.

— Обязательно! Спасибо.

Скидывает вызов.

— Вуаля! — довольно задирает нос.

— Маша, да ты крута! — развожу руками. — Можешь есть мороженое в моей тачке, разрешаю.

— Ээ! — толкает Медведев кулаком в плечо. — Это мой вредитель! У тебя своих теперь полно.

— Ладно, ребята, давайте. Мне в магазин еще надо.

Разъезжаемся.

В супермаркете игрушек покупаю Аленке рюкзак в виде львёнка и набиваю его игрушками.

Дома встречает Женька.

— Как дела?

— Да отлично. Пост сдал!

— Пост принял… До завтра свободен.

— Есть! — шутливо отдаёт честь.

— К пустой голове не прикладывают. Хотя… тебе и фуражка не поможет.

— Эй, я умный! — смеётся Женька.

— Придёшь в отдел, там увидим.

Прощаемся.

Уношу пакеты на кухню.

— Лев! — бежит радостная Аленка.

Подкидываю вверх и на руках несу в комнату.

— Ну, чего сегодня нашалила? Рассказывай.

Марьяна спит, обнимая свернувшегося под ее рукой Гаврюху.

— Тсс… — ссаживаю дочку. — Я тебе подарочки принес, ты иди в спальню поиграй, хорошо?

Отдаю ей рюкзак и сонного Гавра.

Переодевшись и умывшись иду в комнату. Достаю своё старое портмоне. К которому не прикасался очень давно. Там лежит кое-что. Не смог выбросить. Несколько раз пытался избавиться, но… рука не поднялась. Спрятал и забыл. Сделал вид, что забыл.

Зажимаю в кулак наши обручальные кольца.

Обнимаю спящую Кошку.

— Привет, родная…

— Лев… — мурлыкает еще не проснувшись, вжимаясь лицом в мою шею. Чувствую, как глубоко дышит, втягивая мой запах.

— Тепленькая… вкусная моя… — тоже дышу ей.

И мы лежим так, не спеша выныривать из этой близости.

Целую ее разбитую после аварии бровь и скулу. Сонная она всегда ласковая и без своих кислотных тестов. Настоящая… уязвимая…

Это очень ценные для меня моменты. И сделать это надо сейчас, пока она такая.

— Как ты, моя кисонька?

— Лучше…

— Я тебя сегодня опять буду лечить…

Переворачиваю ее на спину, распиная под собой.

— Алёнка…

— Она игрушки разбирает, ей не до нас.