Ребенок Черного Лорда (СИ) - Нест Анна - Страница 14

— Что поделать? Память у меня девичья, — хохотала Илона. — Я же быстро вернулась.

— Быстро… Не хватало еще возиться с этим.

— Ой, Танечка, Даяночке нужны тепло и внимание, а не упреки.

— И не твоя болтовня, — отрезала Таня. — Ты вообще помогать думаешь?

— Конечно. Я уже это делаю. Настраиваю мамочку на положительный лад.

— Угу, — пробормотала Таня.

Все подружки были разными, но это не мешало им общаться. Девчонки собирались в доме Даяны почти через день. Иногда они ходили на природу. В отдельные дни любили посидеть в ресторанчике. Подруги заходили туда днем, чтобы насладиться тишиной.

— Снимает он штаны, а там…

— Что? — с интересом спросила Даяна, продышав схватку.

— Слон!

— Чего? — басом рявкнула Таня. — Какой слон?

— С ушами, — продолжила Илона. — Татуировку он себе сделал, — сжалилась девушка над подругами.

— А ты что?

— А я за хобот его схватила и ржу.

— Кого?

— Слона.

— А он такой: «Как тебе?». А я ему говорю: «Слон норм, только скоро мамонтом станет».

— А слон чего, тьфу, то есть Вадик?

— Обиделся. Не сразу, конечно. Когда до дела дошло, то я никак собраться не могла. Мысли не о том были. Постоянно песня в голове играла: «Пусть мама услышит, пусть мама придет».

— И? — выдавила Даяна, посмеиваясь.

— Я себе лежу на животе. Он сзади пыхтит. Потом чувствую, что остановился. Думала, уже кончил. А он как вскочит! Выбежал из комнаты и дверью хлопнул.

— …

— Оказывается, я песню вслух пела. Представляете?

— Вот дает, — гоготала Таня, продолжая трудиться над поясницей Даяны.

— Ага. Он такой хоботом шарится в моей пещере, а вместо стонов ему долетает — «Скорей до земли я добраться хочу… к единственной маме на свете».

— Вот умора, — смеялась Даяна, хлопая Таню по руке.

Женщина была счастлива, что она не одна в этот момент. Девочки словно делили боль на три части, щедро забирая себе по куску. Да и врачиху Даяна пообещала отблагодарить, а значит, можно рассчитывать на человеческое обращение. Роддом хоть и считался лучшим, но стоило перестраховаться.

— Деточка, у тебя все хорошо? — спросила Алевтина Эдуардовна.

— Лучше всех! — бодро отрапортовала Даяна.

— Слышу, песни напеваешь. Решила вот зайти.

— Ой, там с песней такая история! — встрепенулась Даяна. Женщина почувствовала, как новая схватка готовится вцепиться ей в спину, поэтому поспешно добавила. — Потом расскажу.

— Хорошо. Отдохни пока. Тебе силы нужны.

Только за Алевтиной Эдуардовной закрылась дверь, как Даяна снова стала в левый дальний угол комнаты. Она повернула голову в сторону пустой кровати и обратилась к подруге: «Так вы уже помирились?». Илона не ответила. Тогда Даяна повторила фразу вслух, которую она только что прокручивала в голове.

— Ага. Сказал, что на лазер сходит.

— Зачем? — переспросила Таня.

— Слона своего сотрет.

— Странно, — произнесла Алевтина Эдуардовна. — Я думала там кто-то есть у нее.

Алевтина не могла понять, кто разговаривал в комнате Савиной. Она могла поклясться, что слышала несколько голосов. Погруженная в раздумья Алевтина вошла в свой кабинет. В ее голове все настойчивей звучали эти голоса, три разных, в одной комнате. Три голоса, где находится один человек. Как это возможно?

— Прислужник. Прием. Ты меня слышишь?

Алевтина Эдуардовна встрепенулась, словно отгоняя от себя наваждение. Она решила не думать больше о том, что слышала в палате, где лежит Савина. Нужно сосредоточиться на главном задании.

— Прислужник!

— Да, Господин.

— Слава углям! Я думал, ты уснул.

— Извините. Просто думал, кто будет следующей.

— Чего тут думать? Савина будет.

— Это та, что любит несуществующее больше, чем настоящее.

— Именно.

— Что сегодня произойдет? — равнодушно поинтересовался Рик. Он рассматривал в зеркале свое тело, к которому стал постепенно привыкать.

— Ничего не произойдет. Ты прикоснешься к ребенку, — терпеливо объяснил Владыка.

— Как он уйдет?

— Никак. Я не хочу, чтобы он уходил.

— Но…

— Я все знаю. Понимаешь, я хочу вселиться в проводника, — Хозяин понимал, что это звучит странно.

— Хозяин! Вы же не сможете управлять им!

— Да. Зато я смогу по-настоящему прочувствовать эту женщину.

— А как же миссия?

— Мы продолжим, но только позже. Я смогу освободиться, когда ребенок уйдет. Потом. Со временем.

— Это же лет семьдесят, — присвистнул Рик.

— Ерунда.

— А что делать мне?

— Можешь вернуться.

— Не знаю, — протянул Рик. — Мне кажется, у меня хорошо выходит… Понимаете?

— Нравится помогать людям?

— Да. Они такие интересные. Противоречивые. Непредсказуемые. Кроме того, здесь у меня неплохое положение.

— Согласен. Тебе доверяют. Что ж, оставайся пока, — смилостивился Владыка. — Помни, что мы не сможем общаться, пока я буду в младенце.

— Тогда до ухода Проводника, Владыка!

— До ухода, Прислужник.

Даяна радовалась тому, что боль прошла. Конечно, ее смущали позывы сходить в туалет, но Даяна терпела. «Это же будет не совсем гигиенично», — думала Савина. Она сдерживала себя и продолжала болтать с девчонками.

— Нет. Я все делаю правильно, — уверяла себя Алевтина Эдуардовна. — Это не нормально, но я же помогаю людям.

— Алевтина Эдуардовна, там Лилиана рожает! — прокричала Оля. — Раскрытие полное.

— А как же Савина?

— Молчит пока, — ответила Оля, пожав плечами.

— Ладно. Рожающую на стол! Я уже бегу.

Довольная Алевтина Эдуардовна сняла перчатки и перевела дух.

— Юрий, сходи к Даяне, проверь, как она.

— Хорошо.

Тем временем Даяна уже ничего не чувствовала. Схватки закончились, в туалет тоже не хотелось. Когда Алевтина Эдуардовна зашла в кабинет, Даяна спокойно лежала в постели.

— Как твои дела, деточка?

— Нормально, — ответила засыпающая женщина.

— Юрий говорит, что ты рожать передумала.

— Типа того, — усмехнулась Даяна.

— Это временно. Сейчас потуги начнутся. Все пойдет, как надо.

— А какие будут ощущения?

— Ну, словно в туалет хочешь.

Алевтина Эдуардовна засуетилась, когда узнала, что потуги уже были. Родовая деятельность давно прекратилась. «Как же так? Потерянный ребенок мне сейчас совсем не нужен. Это не по плану», — прокручивала в голове Алевтина Эдуардовна. Даяну уже переложили на стол, вколов ударную дозу окситоцина. Но ничего не происходило. Она лишь рычала вместо того, чтобы выталкивать младенца. Алевтина показала глазами Юре и Оле, чтобы они подошли к ногам Даяны.

— Сейчас я помогу тебе немножко, — сказала пышная врачиха. Она навалилась на живот Даяны. Несколько ощутимых нажатий, обжигающая боль внизу и ощущение того, что из тебя что-то выскальзывает. Алевтина метнулась к младенцу. Через три секунды малыш закричал. Красивый малыш. Мальчик. Он был немного синим, но в остальном совсем не отличался от нормальных деток. Только над бровкой виднелась небольшая царапина.

— Так, 04:53, — сказала Алевтина.

Владыка чувствовал, как его вытирали. Надели на руку лоскуток, прикрепили бирку с помощью завязок. Голенького малыша положили на грудь Даяне, и Владыка ощутил, как радуется младенец, услышав стук сердечка своей матери. Ему хотелось улечься удобней, но беспомощное тельце не поддавалось приказам.

Стандартная выписка. Такси. Папа с цветами и мама с нравоучениями. «Зачем так тепло закутала? Где лента, которую я купила? Ты чего дома не убралась, я за тобой целый день перемывала?»

Родители были посланы домой уже на следующий день. Теперь Даяна взрослая — она не будет слушать бесконечные придирки. Женщина не хотела, чтобы ей мешали плакать, пить пакетированное вино и ненавидеть своего ребенка. Она ненавидела его за дряблый живот, весь исполосованный фиолетовыми растяжками, за разгрызенные соски, за крики по ночам. Когда он плакал, Даяна видела искривленное от гнева лицо матери, которое кричало: «Не спи, не спи. Вставай лентяйка». Женщина словно исчерпала благоразумие. Она так старалась быть нормальной, как все, но Даяна другая. Она не будет сюсюкать с этим исчадием Ада.