Малышка со шрамами (СИ) - Полынь Кира Евгеневна - Страница 40

Я отвернулась к окну, всматриваясь в почерневшую землю под колесами кареты, и в голове то и дело всплывали воспоминания его самого главного безумства на моей памяти.

Глава 35

В тот день светило солнце. Оно радушно позволяло насладиться невероятным для этого времени года теплом. Хотелось вдыхать его, полными легкими и представлять себя свободной птицей, а не Анной, которую скоро увезут прочь от крепости, что была ей домом. И не из-за родных стен, а из-за его зеленых весенних глаз.

Багаж уже был практически собран, люди готовы к моему отъезду, все, кроме меня и Алани. Каждый вечер мы сидели на постели в нашей с ней спальне и сетовали на жизнь.

- Почему ты должна уехать, а я не могу поехать с тобой? – Возмущалась девушка.

- Я не знаю. Но это не справедливо! И этот отъезд… Я не хочу уезжать. – Алани бросила на меня тоскливый взгляд своих голубых глаз и понуро пожала плечами.

Конечно, подруга знала о моей влюбленности, и как могла старалась разделить мои чувства, но куда там – в ее сердце жил Леон, который лишь насмешливо подтрунивал над подругой детства, не замечая ее рьяные попытки обратить на себя внимание. Возможно, уже сейчас спустя столько лет, я могу понять, что мой отъезд порадовал ее, усыпляя слепую ревность к другу.

- Да, я тоже не хочу, чтобы ты уезжала.

- Я так хочу, чтобы он понял…

Тогда, не смотря на данное мной согласие, в сердце расплывалась чернильная пустота, заслоняющая собой все разумные доводы. Мой лорд хочет, чтобы я уехала, оставила его, покинула, или, наконец, исчезла, спадая грузом с широких плеч, позволяя забыть о себе как об исчезнувшей помехе. Но мне было бы больно при любом варианте, и сердце послушно затапливала боль.

Каждый день я спрашивала себя, что в нем? Почему мое детское сердце было отдано впервые же секунды и так доверчиво вручено в его сильные пальцы, на которые я тайком смотрела из-под полуопущенных ресниц. Но он не видел, не замечал, а сейчас и вовсе решил отослать как можно дальше! И как такое можно пережить?...

- Анна.

- Что?

- А если ты сбежишь?

- Мм? – Я смотрела на подругу и не совсем понимала ее ход мыслей, но азартный огонек горел на самом дне глаз.

- Пропади! – Она повысила голос и воровато оглянувшись, поманила меня пальцем. – Если ты исчезнешь, он точно поймет как ему без тебя плохо, и передумает. А если нет – он не твоя судьба, понимаешь?

Сейчас, конечно, я рассмеялась бы ей в лицо, обвиняя в глупости и ребячестве, но тогда, отчаянье, затопившее все мое нутро, видело в этом выход. Слабый и тусклый огонек надежды. Казалось, что да, стоит мне затаиться, скрыться, и он поймет, осознает, что его жизнь без меня ничего не стоит.

Собрав лёгонький мешочек с самым, на мой взгляд, необходимым, мы в вместе с Алани мчались через чащу, в поисках укромного места, в котором я смогу провести какое-то время вдали от лорда, в надежде на скрытые чувства. Умчавшись, как нам казалось, на самый край света, мы оборудовали легкий навес, решив своими детскими умами, что этого будет достаточно.

- Я буду приходить к тебе, и приносить еду. – Заверила меня подруга. – Вечером принесу одеяло.

О боги! На что мы тогда рассчитывали!

Когда на лес опустился вечер, я развела костер и боролась с желанием броситься со всех ног обратно в крепость, но упрямство и обида были крепче, не позволяя сдвинуться с места. Я травила себя за любовь, которая мне не по плечу, за его холодность и свои слабости. В огне мне мерещились призраки будущего, в котором для меня нет места, ровно до тех пор, пока в округе не послышался волчий вой.

Громкий, надрывный и животный, он пропустил сквозь мое тело дикую волну страха, превращая в легкую жертву для опасных зверей. Я осознала, какую глупость совершила только тогда. Только тогда я поняла, что нужно было послушаться лорда и уехать в пансион, выжидая время перед встречей с ним. Чтобы он понял, как сильно я его люблю, чтобы увидел, как рьяно я хранила любовь все эти годы.

Но было поздно. Звери чувствовали добычу.

Я не видела их глаз, сияющих во тьме, не слышала толком хруста веток, но знала, что мой конец уже близок. Столь близок, что времени осталось лишь на вдох.

Я смутно помню события той ночи, лишь громкий вой, звериное рычание и страшный скрежет сломанных деревьев. А потом появился он.

Алекс. Мой лорд.

Он был сильно потрепан. Волосы взлохмачены, любимое лицо украшали кровоподтеки и синяки, а охотничьи костюм сиял рваными прорехами. Но пугало не это. Пугали глаза, которые нашли меня в тусклом свете костра и сияли золотом, отраженным от языков пламени.

Только сейчас становилось ясно, что пламя здесь было не причем. В нем был виден его зверь, которого у меня не хватило мозгов распознать.

Он тащил меня волоком, собирая моим телом все торчащие кривые корни, полусгнившие листья и грязь, размытую после последнего холодного дождя. Совершенно молча. Я пыталась вырваться, что-то сказать, объяснить, но он отвечал мне тишиной и тихим, полным ярости рыком, вынуждая захлопнуть рот, что я и сделала.

Затащив меня в центр двора, мужчина, которому принадлежало мое сердце, откинул мою руку как плеть и, не поворачиваясь, развернулся и направился прочь, стараясь скрыться в крепости.

- Мой лорд!... – Сквозь слезы выкрикнула я, ползком следуя за ним, но явно опаздывая даже для мимолетного касания.

- Ты будешь наказана, Анна.

Были его последние слова в ту ночь.

Уже утром, я уложенная животом на деревянный помост приняла двадцать ударов прутом, запечатывая на своем теле память о своей любви. Не принятой, отвергнутой и сломленной. Я бы рыдала, кричала, молила о пощаде, но… Но меня словно выпотрошили. Я видела, как голодно он смотрел на то, как бедный Шернар вынужден ранить мое тело своей тяжелой рукой. Видела, как белели костяшки его пальцев, на которые садился белоснежный пух первого снега. Я видела…

Совершенная ошибка заставила меня повзрослеть в тот же день. Когда Леон тайком пробравшись в мою спальню, которая превратилась во временную тюрьму вплоть до отъезда, рассказал мне, о том как лорд метал разрушая все в крепости в поисках меня. Как Алани клялась, что это моя идея, и просила его о прощении, обещая рассказать все, что знает, как уговаривала меня не совершать задуманное. Я должна была злиться, но только ухмыльнулась.

Должна была догадаться о том, как не постоянно отношение людей к тебе. Предательство, совершенное подругой на много лет отбило у меня тягу к сближению, лишь Изоль сумела пробить эту стену своей чистой душой. Но и это отошло на второй план, стоило вспомнить, как бережно мой лорд собирал мое тело воедино, и как звучало его сломленное:

- Анна…

Мы так и остались в недосказанности. И мои шрамы прямое тому доказательство.

- А зачем меня вернули в крепость, раз я столь ценна в ваших руках? Не проще ли было отослать меня к предкам на край земли и никогда больше не вспоминать?

Казалось, за те минуты, что я вспоминала о своей боли, леди Зайдена так же успела погрузиться в свои мысли и сейчас смотрела на меня с легкой дымкой задумчивости, но смахнув ее ресницами, ответила:

- Так было нужно. Для того чтобы подтолкнуть Везери к действиям.

- То есть, я приманка?

- Верно. И еще так хотел Алекс.

Оставляя ответ без подробностей, женщина вежливо отвела глаза и вновь заглянула за шторку, с удивлением обнаруживая, что воздух полностью заполнили белоснежные мушки пушистых снежинок. Снег белым полотном укрывал ровную гладь земли, закрывая ее от чужих глаз и помыслов.

Я была не права. Зима, это не смерть. Это обновление.

И сейчас, зная тайны, которые скрывались многожёнство лет, я вздохнула спокойно. Словно груз, висевший на плечах, с грохотом упал, и от этой легкости мне захотелось зарыдать, запрокидывая голову и прикрывая глаза.

Я была нужна ему. Все эти года, что я тянулась испачканными искалеченными пальцами, я была ему нужна. Как воздух, как свет, как сон. Столько глупостей, столько ошибок, но все это ничто в сравнении с тем, как тепло греют метки, оставленные на коже. Все это уже не важно. Неважно даже то, что я мало понимаю, как это изменит мою жизнь, но уверенность в том, что Алекс будет рядом, сметала на пути все сомнения.