Сон и Пепел (СИ) - Анжело Алекс - Страница 24

— Всего лишь совпадение, — небрежно и весело сказал див.

— Наверное, но из-за этого совпадения за мной весь следующий год тщательно следили наставники. Точно опасались, что я что-то натворю. Это было неприятно, ведь раньше я так старалась соблюсти все правила. Хотела стать гордостью своего ордена, а не его проблемой.

Я замолчала, задумавшись, зачем вообще все это ему рассказываю. Еще и не успев подумать.

Люций хмыкнул. Потом иронично, даже с сарказмом заметил:

— Возможно, ты и стала его гордостью… Особенно если вспомнить храмы, посвященные тебе.

Чувствовалось, что настроение Морана испортилось. Его лицо ожесточилось. Рядом с ним сразу же стало прохладнее, точно он стал хуже справляться со своей силой.

Все же Люций изменился. Чем больше я с ним разговаривала, тем отчетливее понимала, что время и в его душе оставило шрамы.

— Признайся, те камни у озера, это ведь ты их натер? — Этот вопрос не единожды сегодня всплывал в моей голове. Не знаю, почему меня вдруг это заинтересовало.

— Что? Какие камни? — очнулся див.

— Из-за которых мы упали.

Некоторое время стояла гробовая тишина.

— Не-е-ет, — искренне протянул Люций. — Рафаиль.

— Что? Но он же… Как, вообще, вы все трое оказались в воде?

— Рафаиль перестарался, поэтому скатился следом, как раз перед тем, как явилась ты.

Мое лицо окаменело. За прошедшие годы у меня ни разу не появилось даже правильно догадки об истинном положении дел.

— Ясно, — в конце концов прошептала я.

Глава 8. Подземелье

Распахнув глаза, я еще несколько минут тонула в собственном дыхании — шумном, надрывном, чувствуя, как пальцы холодит рукоять кинжала, которую я схватила во время сна. Спина взмокла, лоб покрылся испариной, а губы пересохли.

Отчего-то вспомнилась Айвен — она одной из первых застала мои приступы, что начались спустя пару лет после того, как я оказалась в ордене. Можно было бы посмеяться над тем, как тринадцатилетняя девушка жмется к изголовью кровати, комкая ладонями одеяла, и непрестанно повторяет:

— Твою мать, твою мать, твою…

Если бы она при этом полными ужаса глазами не смотрела на меня…

Заметив мои метания, дэва решила заглянуть в мой сон. За что и поплатилась.

В то время у меня еще не было привычки, укладываясь на ночь, оставлять рядом оружие, но чем чаще повторялись кошмары, тем уязвимее я себя чувствовала. А клинок в ладони на инстинктивном уровне уничтожал все страхи, говорил, что я смогу справиться со всем, что одолевает меня в темное время суток.

И вот, спустя столько лет, я даже привыкла. Меня больше беспокоило, что о моей слабости кто-то узнает, чем сами видения.

Некоторое время смотря в потолок, я не без труда восстановила дыхание и выкинула лишние мысли из головы. Поднялась, осмотрев пустую спальню. Кажется, я уснула при Моране… Неслыханно!

За окном ярко светила луна, и до меня глухо доносился отдаленный крик птицы. Я приблизилась, раздвигая шторы и выглядывая наружу. Скользнула взглядом по верхушкам деревьев, от которых ввысь поднималось звездное полотно, по верхушкам домов, то жавшихся друг к другу, то, наоборот, будто сторонившихся, образующих множество проулков. И, наконец, мое внимание остановилось на дороге, выложенной камнем, что делала дугу у самой крепостной стены, перед началом хозяйственных построек, которые примыкали к главной цитадели.

Именно там остановилась наша карета…

Я прислушалась к своим ощущениям, убеждаясь, что Майя спит в соседней спальне. Задумчиво посмотрев на землю, приняла решение и вернулась в комнату. В тумбочке нашла листы и даже баночку с чернилами. Изящные линии быстро пропитывали бумагу, и вскоре символ засиял. От него дыхнуло ветром, взметая волосы. Печать, мерцая, повисла в воздухе.

Прикрепив кинжал к поясу, я вновь подошла к окну и распахнула его створки, чувствуя на лице холод, царивший снаружи. А потом, неспешно забравшись на подоконник, выпрыгнула в ночь, сжимая свободной рукой листок с начертанным знаком.

Колдовство приостановило падение, и спуск вышел плавным. Хотя по телу быстрой волной разошлась ноющая боль, когда ступни жестко коснулись камня. Оставив лист парить в воздухе, я, оглянувшись по сторонам, направилась к месту, где в ночь нашего прибытия завершил путь экипаж.

Мне никак не давали покоя те тела. Обычно укушенных и умерших людей не везли с собой. Чаще всего их сжигали, а прах либо хоронили, либо отдавали родственникам, чтобы они распорядились им сами.

Но экипаж сделал лишь одну недолгую остановку, поэтому напрашивался вывод: Моран и его люди точно знали, где находятся трупы. Скорее всего, они повстречались с ревенантом, когда шли по нашим с Майей следам, и наспех спрятали мертвецов у дороги, а потом забрали.

Но для чего им столько мороки? Хватило бы одной печати, чтобы обратить несчастных в пепел.

Потоптавшись на месте, я распрямилась, вновь оглядела округу и глубоко вдохнула.

Отголоски тьмы. Мне необходимо было почувствовать след темной энергии. Правда, светлые даэвы не имели и половины той чувствительности к энергии Серого мира, которой отличались наши теневые собратья. Некоторые из последних гордились, что в чем-то превосходили нас, источая высокомерие, и в то же время светлые высоко задирали головы, считая себя не оскверненными мглой.

Тьма толкнула в грудь, словно чужая рука, легла на солнечное сплетение, а после позвала за собой. От нее повеяло прохладой. До ноздрей добрался аромат гниения, и я поморщилась, накрывая рот ладонью. Пахло так, будто многодневный труп лежал прямо у моих ног.

Отправившись по следу, я вскоре оказалась у дверей одной из хозяйственных построек. Она была закрыта. Вытащив заготовленную ранее печать, я прикрепила ее к замочной скважине. Чернильные линии слабо мигнули. Раздался скрежет и щелчок. И запертая дверь поддалась.

Я вошла в помещение, погружаясь в темноту. Слабый косой луч света от дверного проема выхватил седла, подвешенные на бревна, торчащие прямо из каменной стены. Изделия были далеко не лучшего качества, и даже ночью я видела, как потерлась кожа. Скорее всего, их использовали люди, служившие в крепости.

Запах гниения тянулся от противоположной стены , у самых ног. Недолго думая, я опустилась на колени, шаря руками по грязному, чем-то залитому полу. Лишь через несколько секунд, подняв ладонь и потерев пальцы друг о друга, я поняла, что это была кровь.

Зловоние темной энергии напрочь отбило обоняние. Пропитавшаяся влагой юбка платья прилипла к коленям.

«Надеюсь, это того стоит», — подумала я как раз в тот момент, когда ногти подцепили край досок.

Люк.

Поддев кинжалом край, я подняла его, открывая проход со слабыми, едва-едва виднеющимися оранжевыми отсветами, — вдалеке, где коридор поворачивал, видимо, горел факел.

Кривые неровные ступеньки, уходящие вниз, тоже оказались заляпаны кровью, и тот, кто это сделал, даже не потрудился убрать за собой. Я начала спуск, шаря руками по стене. И перед тем, как скрыться в проеме с головой, закрыла проход люком.

Я не страшилась того, что меня поймают, но и совсем не скрываться казалось верхом глупости.

Запах гниения усилился, и теперь от него было некуда деться. Он пропитал одежду, волосы и даже кожу. Тьмы было много. Настолько, что я не понимала, откуда она взялась в таком количестве.

Где-то неподалеку пробежала крыса — я догадалась об этом по тихому писку, раздавшемуся под ногами. Вскоре свет приблизился, и я попала в обжитую часть подземелья, видимо, расположенного под самой крепостью. Факелы на стенах стали встречаться все чаще, и пройдя еще немного, я пришла к первой развилке: один проход уходил выше, прячась в стенах верхних этажей, а еще два, наоборот, спускались ниже.