Мой чужой лорд (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 76



Осталось всего-то ничего — прямо сейчас не умереть от этого оглушительно ликования, что волной поднимается в груди, а повременить с этим несколько лет. Хотя нет, лучше несколько десятков лет. На меньший срок для первой жизни с Фэй Вэлькор ни в коем случае не согласен.

Эпилог

Алайна засыпает быстро. Особенно после того, как вечером пролетается вместе с отцом и выклянчит у меня колыбельную. Но сегодня она все никак не может уняться, тревожно возится даже после песни.

— Мамочка, а мне точно с вами нельзя? — в надежде спрашивает моя малышка, накручивая на тонкий маленький пальчик черную гладкую прядку и глядя на меня своими небесно-голубыми глазками. Трогательно. Практически смертельное ранение для моей родительской выдержки. Вэль бы не выдержал — он вообще чрезмерно балует дочь, дай ему волю — она вообще по замку будет передвигаться исключительно на отцовских плечах. Но я, ужасный семейный тиран и узурпатор, этого не позволяю.

— Солнышко, ты же знаешь, что еще очень рано, — улыбаюсь я и невесомо покачиваю свою малышку на коленях, поглаживая указательным пальцем от переносицы и к самому кончику носика. Мой страшный трюк, запретное оружие, после которого веки моей дочери начинают моргать чаще, а после — и вовсе тяжелеть. И пусть моей крошке уже почти семь лет, все равно этот маневр с ней по-прежнему срабатывает.

— Но мамочка, тетя Мэл разрешает Дану подниматься в небо во время Пляски, — сонно тянет Алайна, пытаясь сопротивляться сну, но все сильнее соловеет.

— Дан — мальчик, солнышко, — ворчливо откликаюсь я. — Хотя и ему нельзя, ты же знаешь, он не Пляшет, он просто летает вместе с отцом. Во время Пляски Дан всегда возвращается на землю. Спи уже, милая.

Может быть, Али и еще немножко со мной поспорила, может быть, попробовала бы выбить право полюбоваться на ночное небо во время Пляски, на самом деле это всегда действительно яркое зрелище, но все-таки — отец действительно вымотал ее сегодня на вечерней прогулке по небесам. Продуманный. И я его за эту продуманность обожаю. Алайна сдается сну. Наконец-то.

Кто бы что не говорил, даже наличие личной няни у каждого из двух моих детей не лишает меня удовольствия испытывать эту особую форму родительского блаженства, когда мои замечательные волшебные шумные монстры наконец сдаются сну и в детских, и во всем оставшемся замке заодно наступает тишина. Даже слуги стараются делать свои вечерние дела потише. Уж они-то знают, насколько опасно будить Рэйхарда или Алайну, и уж тем более их обоих.

И все-таки — перед выходом из детской я сначала любуюсь на мою спящую тонконогую Али, потом перехожу в комнату Рэйхарда и наслаждаюсь уже очаровательным зрелищем собственного сопящего сына. Смотрю, а сердце в груди выжимает из себя все сладкие соки. Обожаю своих драконят. Они у меня волшебные. И никого на свете нет красивей, вот правда. Хотя Мелира нахально пытается со мной спорить.

Только налюбовавшись на детей я наконец покидаю их комнаты.

Вэль ждал меня у детской. Как и всегда. У него тут даже кресло стояло, у окошечка, и даже столик имелся, чтобы мой восхитительный лорд мог уронить сюда какой-нибудь свой магический талмуд и уткнуться в него, чтобы “отдохнуть от политики”. Он уже невесело вздыхает на намеки моего отца, что, мол, князь Джалкин-то не вечен, и мол пора бы Дернхельмские стяги шить еще и про запас для крепостей Элвиана.

Вэль брыкается. Ему, мол, и так веселья хватает, у него в прихватизированном Аллоре дел выше крыши. И вообще, в брачном контракте, который он подписывал после свадьбы, сказано, что Элвиан наследуется мной. А он, мол, совершенно не при делах и не особенно собирается к ним приступать. Упрямится мой дракон.

На самом деле, дело еще и в том, что вопреки тому, что Дернхельм после поглощения Аллора уже обгоняет по своим размерам все известные нам ближайшие княжества. А сложи его еще и с Элвианом — так вообще…

Но Дернхельм — все еще лордство. А Вэлькор — все еще лорд. Моему упрямцу нравится его титул. Он не хочет быть князем. Это, мол, даже звучит пошло. У моего отца на этот довод уже не одно дивное ругательство изобрелось, а Вэлькору хоть бы хны. Как делал все, что ему заблагорассудится, так и делает. А я потом страдай и придумывай для папеньки еще один повод не травить драгоценного зятя.

— Любовь моя, ты смотришь на меня уже три минуты и не моргаешь даже, — мягко заметил Вэлькор, встряхивая головой и отбрасывая на спину волосы. Впрочем, на его лице недовольства нет. Ну, еще бы, будет мой любимый лорд жаловаться на мое внимание, как же. Он и замечает его только для того, чтобы я любовалась им более осознанно.

И вправду, я залюбовалась собственным мужем. Снова. Хотя можно меня понять. Просто невозможно этого не делать. Он же по-прежнему на редкость хорош собой — мой черный удивительный дракон, сумевший обратить на себя внимание богов и добившийся от них признания… Меня по-прежнему чаруют его такие живые, такие насмешливые глаза и эти любимые улыбающиеся губы… Да, много всего есть у Вэля примечательного, на что можно полюбоваться. Один только дивный профиль чего стоит. Такой профиль нельзя позволять забыть, и мы ответсвенно чеканим его на монетах Объединенного Дернхельма. Профиль Вэля увидят и внуки наших внуков, и мы — через пару жизней.

Интересно, хоть когда-нибудь я перестану находить его таким потрясающе красивым? Ну, скажем в древней старости? Или даже тогда, со своей побитой сединой смолистой гривой он будет выглядеть так же, как воплощение всех моих самых сокровенных снов? Да-да, тех самых, в которых юная Фэй Алуа Тэлонис Элвианская смертельно не хотела замуж из чувства долга, а не по велению души.

— Скажи уже сестре, чтобы Дан не хвастался Али тем, что он, мол, уже летает на Пляску, — с легкой ворчливой интонацией попросила я, пропустив момент, когда меня захватили в плен руки моего мужа. — Али тоже хочет. Он ведь на два года ее младше, и поди-ка объясни, почему ему можно, а ей нельзя.

— Ага, скажу, — ухмыльнулся Вэль, привлекая меня к себе. — А потом давай отправим к ней и Рэю Алайну и Рэйхарада. На пару недель. Для закрепления просьбы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Милый, мне кажется или ты до сих пор недолюбливаешь Рэя? — рассмеялась я. — Пожалей лорда Эрхоса и несчастных заковийцев. Они не готовы к таким стихийным бедствиям.

— Ничего, — Вэль кровожадно блеснул глазами, не торопясь опровергать мое предположение. — Так им и надо. Особенно Рэю, и не спорь со мной, душа моя.

Злопамятный какой. Восемь лет как мы с ним женаты, а он до сих пор помнит, а бедный Рэй расплачивается за то, в чем и не виноват вовсе… Хотя, я, конечно, иронизирую, Вэль на самом деле шутит и не держит зла на Рэя. Почти.

История Мелиры и Рэя на самом деле была очень пронзительной и совсем немножко смешной, потому что именно после этого Вэль бессовестно подкалывал меня абсолютно на каждом семейном сборище, мол, не надумала ли я все-таки запечатлиться с лордом Эрхосом? Мол, мужа любимой сестры Вэль милосердно убивать не будет и я могу попробовать…

Вообще, если бы я даже и решила — вряд ли бы оказалось, что Вэль действительно готов к такому милосердию.

Опять-таки ничего пробовать я не собиралась, мое чудовище это прекрасно знало. Никого мне не нужно было, я не променяла бы ни одну прядь волос Вэлькора на десять отборных красавчиков.

Ну и Рэя я не интересовала, это Вэлю было прекрасно известно. С того самого бала в честь имянаречения Алайны, когда лорд Эрхос впервые встретил Мелиру.

На самом деле это был момент просто оглушительной пронзительности, когда Рэй первый раз подошел к Мелире и с четверть часа они просто смотрели друг на дружку, не замечая ничего происходящего вокруг. Молча! Нет, я не знала степень болтливости Рэя, тогда еще не знала, но я же знала, что Мелира совершенно точно ни за что не полезет за словом в карман. А она смотрела на Рэя и молча покусывала губы. Единственное, что спросила Мелира у Рэя на том балу: “Где вы изволили шляться так долго, мой возлюбленный лорд?”