Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 48

Утром она, Ричард и братья Ноланы завтракали в саду. Фрида выспалась, чувствовала себя прекрасно и была настроена очень благодушно. Конечно, Джек ей не нравился ещё с того памятного разговора в Виндзор-холле (а ещё Фрида помнила, как он подсматривал её танец!), зато его брат был очень милым. Отмытый от косметики и прилично одетый он оказался так чарующе красив, особенно, когда улыбался (а улыбался он часто — застенчивая, робкая улыбка, от которой таяли горничные). Все полукровки так или иначе красивы, но Джон был исключительно хорош. И также исключительно хорошо воспитан.

А ещё он обожал танцы, а это была вторая после лингвистики любимая тема Фриды. Так что к третьей перемене блюд герцогиня уже сама рвалась показать балетные па, модные на юге Конфедерации (а там, как известно, лучшие в мире танцоры). Для удобства они периодически переходили на фейрийский — и, соответственно, на «ты». Фрида наслаждалась.

К десерту ей принесли письмо от графа Цевета — с очень сдержанной просьбой иметь совесть и не вызывать больше его людей в неурочное время по пустякам. Фрида хмыкнула, сложила письмо и отдала предупредительному лакею.

— Мистер Джек, граф Цевет напоминает, что ждёт вас сегодня вечером к себе.

Полукровка помрачнел. Улыбка сползла с лица Джона, мальчик вздрогнул.

— Вы ему должны что-нибудь? — продолжила Фрида.

— Он мне платит, — ровно ответил Джек.

Фрида кивнула.

— И вряд ли очень щедро. Мистер Джек, а вы не хотите поработать на меня? Плачу в десять раз больше, чем граф.

Полукровки уставились на неё в немом изумлении.

— Видите ли, — продолжала Фрида. — В моём доме творится демоны знают что. Сначала погиб мой супруг. Потом, как вы наверняка помните, убили мою камеристку. А после переезда в столицу в моей спальне возник вдруг огненный фейри, притворился моим покойным мужем и потребовал отдать отцовский амулет.

— Вы отдали? — быстро спросил Джек.

Фрида усмехнулась.

— Отдала. Отцу, ещё месяц назад. Амулету такой силы не место в мире людей, у нас тут с магией и так всё не слава богу. А фейри я подарила мешочек железной пыли и пару клинков в грудь. Между прочим, это его не остановило. Он разбил мне зеркало, испортил пару ценных книг, а также паркет в коридоре и настенные панели. В общем, жутко свинячил. Если бы не Ричард, боюсь, он бы весь дом разгромил. Это было, кажется, меньше недели назад. Я не понимаю, что происходит, но, знаете ли, как-то неуютно с тех пор. Вам приходилось расследовать что-нибудь подобное у Цевета?

Джек помолчал.

— Миледи, вы не единственная, кто страдает от фейри. Я не знаю, что происходит, но во многих знатных семействах начались… проблемы.

— Вроде заколдованных красивых девушек? — спросила Фрида, вспомнив несчастную Генриетту Бальмор.

— Не только. В начале июня, когда ещё был жив ваш муж, по стране прокатилась волна… краж. Забрали детей, только у благородных. В основном, мальчиков. Герцог Виндзор ездил с расследованием, насколько мне известно, но безуспешно.

— Расследования никогда не были коньком моего мужа, — кивнула Фрида. — Как и моим. Зачем кому-то это делать? Фейри не желают больше иметь дела с людьми. К тому же, договор… — Она замолчала. — Нет, не понимаю.

— Миледи, граф Цевет был уверен, что виноваты полукровки, — сказал тогда Джек.

Фрида усмехнулась.

— Ну а кто же ещё!

— Ваш муж был с ним согласен, миледи.

— Не сомневаюсь. Эш был «высокого» мнения о полукровках и людях вообще.

— Он был добрый, — тихо вставил Ричард.

Фрида улыбнулась ему.

— Конечно. К вам. И — позже — ко мне. Легче всего обвинить полукровок. У нас есть магия и, конечно, мотив — с нами обращаются хуже, чем с беженцами-нелегалами.

— И всё же, госпожа, Туманный злодей был полукровкой, — заметил Ричард.

Фрида откинулась на спинку кресла.

— Он был сумасшедшим, — добавил Джек. — Всё, что он делал, было бессмысленно, у него никогда бы не вышло…

— Он был моим другом, и он умер, поэтому прошу, довольно! — приказала Фрида. — И, возвращаясь к моей… проблеме, в моём доме нет полукровок. Кроме нас с вами, господа. Мой муж позаботился, чтобы полукровки обходили семейство Виндзоров стороной.

Повисла тишина, которую снова перебила Фрида:

— Итак, мистер Джек, вы мне поможете?

— Я перед вами в долгу, — ответил полукровка. — К тому же десятикратная оплата, миледи…

Договорить он не смог — Ричард вдруг толкнул кресло герцогини и бросился на неё сверху. И — Фрида удивиться не успела — прогремел выстрел.

Фрида вскрикнула. На мгновение заложило уши — стреляли где-то совсем рядом. А после наступила звенящая, жуткая тишина.

Пару мгновений спустя Ричард скатился с неё и осторожно поднялся, оглядываясь. Фрида, выпрямляясь, краем глаза видела, как он вытянул вперёд руку — и ближайшие кусты роз заледенели. А потом её взгляд упал на Джека — полукровка лежал на полу, прижимая правую руку к груди, на которой расплывалась кровавое пятно. Остекленевшими глазами маг графа Цевета смотрел на серое столичное небо.

— Боги! — вскрикнула Фрида, бросаясь к полукровке. — Джек! Врача! Немедленно!

Но пары мгновений ей и самой хватило понять, что врач не понадобится. Джек не дышал.

— Боги, — прошептала Фрида. — Джон, не смотрите! Джон?

Она обернулась: мальчика трясло. Глаза закатились, на щеках высыхали слёзы, и кожа была бледной до синевы.

— Джон? — прошептала Фрида. И отшатнулась. — Боги, одержимый!

У полукровок действительно была разная… специализация, как выражался граф Цевет. Фрида танцевала, Грэгори прекрасно играл на любых музыкальных инструментах… Но кроме танцоров и музыкантов от рыцарей-фейри иногда (редко, но случалось) рождались воины. В мире людей они могли стать прекрасными телохранителями или наёмными убийцами, как повезёт — у них имелся природный талант. Это была одна его грань. Другая проявлялась при сильном потрясении — полукровки превращались в одержимых. И, если Фрида или тот же Грэгори были сравнительно безопасны — музыкой и танцем никого не убьёшь (впрочем, в случае с Фридой варианты были), то одержимый воин разрушал всё, что видел.

Успокаивать было бесполезно. Фрида, понимая, как она беззащитна (её амулеты точно не справятся), добежала до дома, захлопнула прямо перед слугами дверь и, оставшись в саду, закричала:

— Ричард!

И тогда сад накрыло.

Воздух почернел, завыл, завизжал — в нём слышалось рыдание, уже совсем не похожее на человеческое. Затрясся дом, зазвенели стёкла, взлетели и затанцевали хаотичный танец цветы и деревья…

Потом дверь за Фридой открылась, и герцогиню втолкнул в дом Ричард.

— Никому не выходить! — рявкнул он и что-то прошептал.

Звуки умерли. Снаружи по-прежнему бесчинствовал ураган, но дверь больше не тряслась, и стёкла не грозились разбиться.

— А что происходит? — поинтересовалась, заходя в комнату, экономка. Посмотрела в окно и взвизгнула: — Мамочки!

— Его надо остановить! — выдохнула Фрида. — Ричард!

— Я не могу, госпожа, — просто ответил бывший камердинер. — Я могу не пускать его внутрь. Но и только.

— Но он же… Он же сейчас в город полетит! — вскрикнула Фрида.

— Может быть, и нет, — протянул Ричард, но за окном уже светлело. А потом чёрный вихрь, сверкая молнией, бросил разрушенный сад и действительно скакнул в небо.

— Он весь город разнесёт, — прошептала Фрида.

— Госпожа, вы ничего не можете сделать, — спокойно сказал ей Ричард.

— Вы хоть представляете, скольких он убьёт?!

— Миледи, прошу вас, успокойтесь. — Дикон потянулся к ней. — Вы ничего не можете сделать, и я тоже.

Фрида отшатнулась.

— Не трогайте меня!

— Госпожа!

Не обращая на него внимания, Фрида бросилась в коридор. За ней, конечно, побежал Ричард, потом слуги… Фрида закрыла дверь своей комнаты перед носом камердинера и принялась раскидывать по полу свои шкатулки с зельями и магическими ингредиентами. Ричард, похоже, затаился под дверью. Слуги метались по дому, пытаясь понять, что происходит, звать полицию или нет, и не опасно ли выходить из дому.